Академический зигзаг. Главное военно-учебное заведение старой России в эпоху войн и революций - Андрей Владиславович Ганин

не к конференции вообще, а было связано с деятельностью лишь одного члена конференции и интригами в связи с возможностью его назначения на высокий пост. Очевидно, речь шла об Андогском. Депутация ушла от Колчака с приятными впечатлениями.

9 декабря 1918 года, в день святого Георгия, который был одновременно праздником георгиевских кавалеров и Генерального штаба, в академии состоялся традиционный молебен. В тот же день от Верховного правителя и Верховного главнокомандующего адмирала А. В. Колчака была получена поздравительная телеграмма: «Поздравляю академию праздником, верю, что в нынешнее трудное время испытаний она создаст поколение честных и самоотверженных офицеров Генерального штаба, столь необходимых возрождающейся армии».

На банкете по случаю праздника Генерального штаба и академии присутствовали адмирал А. В. Колчак, временно исполняющий должность начальника штаба полковник Д. А. Лебедев, генерал-лейтенанты Л. С. Барановский, С. А. Зубов, С. Н. Розанов, генерал-майоры П. А. Белов, В. Е. Мясников и др. Гостей принимали начальник академии, члены конференции и слушатели. Андогский произнес перед Колчаком заискивающую речь и поднял бокал за здоровье Верховного главнокомандующего. Колчак поднял ответный бокал за здоровье корпуса офицеров Генерального штаба,

который является основанием всей обороны страны и который необходим для каждого государства… Такое бедствие, как разрушение нашего государства, понятно, привело к тому, что старый Генеральный штаб наш действительно распался. Возрождение Генерального штаба необходимо для государства, особенно в настоящую тяжелую годину; это орган, который, в сущности говоря, необходим как мозг при создании армии.

Колчак приветствовал Андогского и провозгласил «ура» Генеральному штабу. После отъезда Колчака банкет продолжился. Андогский вновь выступил с тостом за генерала А. И. Деникина и его армию. Отметил он и роль академии, давшей 4/5 генштабистов колчаковского фронта.

Банкет, очевидно, использовался для укрепления позиций профессорско-преподавательского состава академии в Сибири. Полковник В. Н. Касаткин, например, заявил, что

был свидетелем тех ужасов, которые с нами творили большевики.

Александр Иванович [Андогский] принимал на себя глумления над государственным учреждением и наукой ради одной мечты перейти в лагерь Возрождения. Теперь нам не страшен суд. История нас оправдала, и мы гордо можем нести головы вперед, по пути созидания России…

Восторг по поводу Андогского нарастал. Пафосную речь произнес представитель слушателей капитан А. Л. Симонов:

Как некогда Дмитрий Донской спас Россию от разгрома, подвергаясь сам постоянным нападкам и унижениям, и как впоследствии он разбил татар и освободил Русь, так и наш маститый начальник академии Александр Иванович, ведя государственный корабль по бурным волнам «красного моря», не побоялся унижений и душевных страданий и мудро держал свой путь к светлому Востоку… в Петрограде, будучи в тисках большевизма, академия, почуяв возрождение армии на Востоке, поставила себе целью путь на Восток. Это был путь тяжелый, испытанный большинством здесь присутствующих. Подчас казалось, что спасение было невозможно. Но и в эти тяжелые минуты безысходной тоски и неизвестности мы устремляли свои взоры на Александра Ивановича, и каждый из нас успокаивался. Мы были уверены, что Ал[ександр] Ив[анович] сделает дело и не побоится унижений во имя общего и вечного. Александр Иванович постарел. Посмотрите на его морщины, эти морщины – страдания академии, страдания учреждения науки, единственного государственного учреждения, которое перебралось на эту сторону. Академия здесь до последней книги и тетрадки. Она будет жить, потому что Ал[ександр] Ив[анович] с нами, он верит нам, мы верим ему, и эта вера есть залог того, что наша израненная Россия воспрянет вновь к светлой, лучезарной жизни.

Была сделана попытка выдать желаемое за действительное – изобразить переход академии к белым в Екатеринбурге как заранее спланированное еще в начале 1918 года действие. Можно признать, что руководство академии действительно стремилось в антибольшевистский лагерь, однако спланировать такой переход заблаговременно было невозможно.

Генерал Зубов от лица старых выпускников академии отметил, что даже знаменитый предшественник Андогского на посту начальника академии генерал М. И. Драгомиров не пользовался такой любвью учеников. Генерал Барановский продолжил эту мысль льстивыми заверениями о том, что Драгомиров не был «так человечен и морально велик», как Андогский. По мнению Барановского, именно ум и энергия Андогского привели академию на Восток России. Генерал Мясников высказался за необходимость сближения генштабистов и строевого офицерства, за что он, по его словам, выступал еще в 1917 году. Банкет перерос в чествование Андогского, который был растроган до слез.

Не всем понравился столь явный смотр сил сторонников академии на фоне разгоравшейся борьбы офицерских группировок. Полковник К. Я. Гоппер отмечал:

«Маститый» начальник академии генерал Андогский сидел не у дел: не пропускало его в Ставку брестское клеймо; да и вся академия Генерального штаба, так долго служившая у красных… не пользовалась популярностью. Для устранения этих неудобств был устроен годовой академический обед, на котором говорилось много речей о подвигах академии, пробившейся из красного плена, чтобы спасти Россию; генерал же Андогский уподоблялся Дмитрию Донскому, унижавшемуся перед Мамаем (Троцким), для той же цели. Любопытная полемика возникла по этому поводу между генер[алом] Рычковым и ген[ералом] Андогским, в которой ген[ерал] Рычков метко клеймил недостойное поведение академии и откровенно называл ее руководителей предателями. Полемика кончилась вмешательством Ставки и удалением ген[ерала] Андогского временно из Омска.

В сибирских газетах развернулась кампания против академии, инициированная теми лицами, которые были раздражены высоким положением еще недавно работавшего с Троцким академического начальства. Увидела свет целая серия статей с упреками и обвинениями. До сих пор считалось, что это была борьба принципиальных противников большевиков с тем, чтобы на руководящие посты не попали лица, «замаравшиеся» службой красным. Однако на самом деле шла борьба за власть в высшем военном руководстве белой Сибири.

Эта кампания пришлась как нельзя кстати Д. А. Лебедеву. Возможно, дискредитация академии была вызвана стремлением Лебедева устранить своего соперника Андогского. Центром борьбы против академии члены конференции считали Тюмень, делались предположения, что, возможно, все статьи написаны одним лицом. Однако критические заметки выходили даже за рубежом. К примеру, в одной из шанхайских газет вышла статья, в которой академию резко осуждали за неоказание помощи царской семье в Екатеринбурге.

Организатором этой кампании был сторонник конституционной монархии, белый подпольщик, участник создания «Союза защиты Родины и свободы» Б. В. Савинкова генерал-лейтенант В. В. Рычков. Рычков прежде руководил гарнизоном Казани, где была захвачена академия, командовал Казанским армейским корпусом, а к концу 1918 года занял второстепенный административный пост главного начальника Тюменского военного округа на театре военных действий. Неудивительно, что материалы против академии печатались именно в Тюмени.

Участвовал в травле и другой участник казанских событий и известный