Белый легион в Парагвае. Русские герои Южной Америки - Дмитрий Михайлович Абрамов

в правый фланг, наступавшей кубанской коннице. Казаки недолго сопротивлялись, рассыпались и стали быстро откатываться назад. Кто бы ведал, сколько раз пришлось отступать и маневрировать казакам за эти дни! Топот лошадиных копыт, выстрелы, свист! Двести,… сто пятьдесят,… сто метров до замаскированных пулеметных гнезд. Казаки оторвались от красной кав. бригады метров на пятьдесят-шестьдесят. И тут ударили, зарокотал пулеметы. Кинжальным огнем просекло, прошило ряды красной кавалерии. Верховые с шашками и пиками, лошади кувыркались, падали с налета в грязный снег. Рои пуль веером поднимали, взрывали комья мерзлой земли и льда. Пулеметный смерч подсек лаву красных, уложив на землю до двухсот пятидесяти сабель. Красное знамя пало рядом со сраженным знаменосцем. Напор кав. бригады ослабел. Верховые стали поворачивать коней. Началось отступление. Пулеметчики били уже прицельно по небольшим группам и отдельным кавалеристам. Красные, пригибаясь к холкам коней, укрываясь за лошадьми, рассеивались в разные стороны. И казалось, сейчас прозвучит команда контратаковать, казаки вновь ринуться на восток, добивать врага, доделывать то, что не доделали пулеметы. Но не тут-то было…

Из-за ближайшего холма справа во фланг кубанской коннице выкатилось несколько сотен верховых под красным полотнищем. Развернуть пулеметы было несложно, но красные были совсем рядом – метрах в двухстах. Пулеметным огнем можно было побить своих. Недолго думая, казаки ринулись на противника, и вновь завязалась сабельная сеча. Первые ряды красных были смяты. Но силы их прибывали, напор усилился. Посеченные шашками, сбитые пулями, казаки валились с коней. Офицеры кубанского корпуса поняли, что имеют дело уже не только с кав. бригадой, но со свежими частями Конного корпуса Будённого, вступившими в бой. На помощь кубанцам пришло два полка Донского корпуса. Открыв ружейный огонь и приняв участие в рукопашной, они, казалось, уравновесили положение. Но последовал приказ отступать.

Не так-то просто было сломать казаков. Уже 7-го ноября казачьи корпуса Шкуро и Мамонтова вновь попытались сровнять шансы. Они атаковали части 42-й стрелковой дивизии и 13-й кав. бригады 13-й армии, а также те части Конного корпуса Будённого, что наиболее продвинулись на запад и вели бои в 20–25 верстах севернее Касторной.

* * *

Положение колебалось как на чашах весов. Инициатива переходила из рук в руки. 8-го – 10-го ноября части Красной армии вышли к участку железной дороги Касторная – Старый Оскол. Но с рассветом 10-го ноября Кубанский и Донской корпуса повели атаку с юга на железную дорогу Касторная-Воронеж. А Будённый был вездесущ. Он растянул полки своего корпуса широким фронтом восточнее и северо-восточнее Касторной. Его части опрокинули казаков и превосходящими силами преследовали их до станции Суковкино (20 верст южнее). Тогда перешли в контрнаступление пластунские части Терской дивизии севернее Касторной. Это вынудило красных оставить Суковкино и принять меры к тому, чтобы не дать противнику продвинуться вдоль железной дороги на восток.

К 11-му ноября определенно выяснилась бесплодность всех попыток корпуса Будённого, ибо соотношение сил было далеко не в его пользу. Три конных дивизии корпуса красных имели против себя две пехотных, два конных корпуса и танки белых. А поскольку плохая погода продолжала сковывать маневры войск, постольку обстоятельства властно требовали содействия Будённому фланговых частей 13-й и 8-й армий.

На 13-го ноября Будённый отдал приказ по корпусу за № 164, в котором ставилась задача перенести центр тяжести действий на левый фланг (южнее), и собрать здесь в кулак (ударную группу) две свои дивизии – 4-ю и 6-ю. Им ставилась задача разбить противника и выдвинуться в район Раздельная – Бычок – Анисовская. 11-й кав. дивизии Будённый приказывал образовать заслон на фронте Архангельское – Орехово. С переходом же ударной группы в наступление, следовало ударить на Касторную и овладеть ею. В приказе подчеркивалась общая установка операции – открытие пути в Новороссию и на Украину.

Ночь на 13-е ноября прошла спокойно. С рассветом же части Конного корпуса Будённого двинулись вперед. Конница была на марше, когда вдруг в полдень начался обильный снегопад, а потом подул северный ветер, да как разгулялась лихая метель.

Туго стало в голой степи. Степь – ни степь, а ледяная, белая пустыня. Ветры воют жутко, а может то поёт песню смерти стая голодных волков. По просторам, затерянным, занесённым барханами снеговых волн и заносов, едут верхом, идут пешком, ведя в поводу промёрзших лошадей, тянут, подталкивают повозки, сани со снарядами, патронами, мёрзлой картошкой, крупой и мороженым салом, впрягаются в артиллерийские упряжки, чтобы коням легче тянуть орудия, движутся прокалённые ветром и морозом люди. Идут, и не то чтобы наперекор ветру. Вьюга-то такая, что крутит, и вертит, и бьёт то в спину, то в правый бок, то в лицо. А лица-то; усы, бороды, глаза всё залепило снегом. Не видно почти ни «чёртова кулака». Степные балки, курганы, левады всё утонуло, сравнялось, кануло куда-то в метельное небытие. Но тянет, откуда-то справа вместе со снежной, крутящейся пеленой печным дымом, навозом и жильём.

Ударная группа красных остановилась в затерянном, степном хуторе. Части 11-й кав. дивизии при содействии полков 42-й дивизии подошли к Архангельскому. Целые сутки бушевала снежная стихия. 15-го ноября, когда она несколько поутихла, в лицо красным подул сильный, холодный встречный ветер. По заметенной, закутанной снегами степи конные полки ударной группы атаковали, завязали бои по всему фронту. Им на помощь с юга подошла 12-я стрелковая. В ходе горячего боя красные вновь взяли станцию Суковкино. Тогда пластунские батальоны терских казаков нанесли контрудар с запада по полкам 4-й дивизии. Это был отвлекающий маневр с целью потянуть время для эвакуации и отвода сил из Касторной. Завязался жестокий, последний бой всей операции. Терцы дрались насмерть, спасая и прикрывая своих соратников. Тем временем командование белых выяснило, что с севера к Касторной пробиваются также части 42-й и 11-й кав. дивизии красных.

Степь занесло снегом по колено. Местами в балках – снега по пояс. Ледяной ветер дует в лицо. Красные сошлись почти штык к штыку с белыми – с такими же, православными, бородатыми, молодыми русскими только казаками пластунского батальона с далекого Терека. И все – и те, и другие, озверев от холода и боли, мечут гранаты, поднимая снежную пыль, калеча друг друга разрывами тола и осколками металла. Сходятся ближе и ближе, стреляют один в другого, почти в упор. А потом, когда уже нет времени и мочи вставить снаряжённый магазин в винтовку, в исступлении идут в рукопашную, и колют друг друга длинными трехгранными штыками, бьют прикладами наотмашь, «в дышло», в лицо, вышибая зубы и глаза, выхватывая кинжалы, засопожные ножи и разят в живот, в грудь, режут глотки…

* * *

Направление эвакуации было изменено. Эшелоны белых отправлялись по железной дороге Касторная – Оскол. Первый эшелон со снаряжением, имуществом,