Дневники украинской смуты - Сергей Егорович Михеенков

грусть по дому. Я очень сильно скучал по родным. В голове всегда были только они и мысль, почему я никого не послушал. Между мной и домом было расстояние почти в 1000 км, и это еще больше приводило меня в ужасное состояние и грустное настроение. Со временем я начал взрослеть. Там, на войне, быстро осваиваешься, принимаешь то, что есть, то, чем и ради чего надо жить, ради кого надо жить. Со временем дни начали проходить все быстрее и быстрее. Также сложным было физическое состояние, появившееся вследствие постоянных холодов: сопливость, постоянный сухой кашель, который прошел ближе к маю, когда уже было тепло.

– Можете ли вы вспомнить и описать героические поступки, совершенные вашими однополчанами?

– Самый главный героический подвиг моих однополчан случился в день, когда у нас были огромные проблемы с едой. Нам давали пайку, но этого на тот момент не хватало. Жили от завтрака к обеду и от обеда к ужину. С ужина до завтрака было легче всего. И вот тогда двое моих сослуживцев и моих друзей, мой командир взвода и друг с большим жизненным опытом пошли в населенный пункт на разведку за продовольствием. Да, было страшно, что люди, которые не за нас, мирные люди могут сыграть с нами плохую шутку, но есть хотелось. Они прошли больше 10 км в одну, а потом в другую сторону, их подвезли, и принесли еды, которая тогда для нас казалась самой вкусной на Земле. Там они познакомились с хорошими людьми, которые нам постоянно помогали. На мой взгляд, первый героический поступок в этом и заключается – в том, что они решились не только для себя, но и для других пойти в неизвестность и принести еды. Второй героический поступок произошел чуть позже, уже во второй или третий раз, как они отправились в населенный пункт. Они узнали об одной подозрительной персоне, у которой, как потом оказалось, в амбаре под зерном хранилось большое количество боекомплекта. Ребята захватили этого человека и передали, куда следует. Опять же, по моему личному мнению, это заслуживает огромного уважения, так как на тот момент мы не были обучены всему тому, что должны были знать, – тактике ведения боя, стрельбе и так далее. За девять месяцев моей службы мы два раза выезжали на полигон, отстреливали по два рожка и уезжали. А начинали стрелять сами, еще до полигона, чтобы хотя бы знать, что это такое.

– Вы получали ранения, контузии во время боевых действий?

– Контузий и ранений не получал. Получил повреждения психики. После приезда домой долгое время не мог нормально спать из-за сбитого графика.

– Что стало для вас основной мотивацией для того, чтобы участвовать в военных действиях?

– Я никогда в жизни не геройствовал и не хотел быть похожим на героя. Но почему-то 24 февраля в моей голове не возникло не единого сомнения, чтобы пойти воевать.

– Имеете ли вы боевые награды?

– Боевых наград не имею. От системы образования мне вручили медаль «За отличие» 1-й степени. Но боевой она не считается, поэтому я не хочу и не пытаюсь гордиться этим статусом.

– Повлияло ли участие в спецоперации на вашу дальнейшую судьбу?

– В большей степени да. За это время я много переосмыслил, вырос и понял самые главные жизненные ценности. Встретил огромное количество людей, среди которых большинство – отличные ребята, добрые, с искренней душой. Но также встречались и фальшивые люди, для которых деньги были превыше всего, даже важнее человеческой жизни. По сей день меня не покидают воспоминания о службе. Это незабываемый жизненный опыт. Война – страшное событие, никому и никогда не буду желать оказаться на войне. Но если в наш дом пришли с оружием, нам ничего не остается, как взять себя в руки, взять свое оружие и пойти защищать Родину!!!

Участник СВО Артем Д.

– Где вы обучались на момент начала СВО?

– В Луганской государственной академии культуры и искусств им. М. Матусовского. И параллельно работал в Луганском академическом русском драматическом театре им. П. Луспекаева. А еще я тогда только решил попробовать себя в педагогике и пришел на работу в Луганское учреждение дополнительного образования – Дворец творчества детей и молодежи «Радость».

– Как вы стали участником военной спецоперации?

– Наш директор театра очень долго отстаивала весь мужской коллектив театра перед военкоматом. Но в какой-то момент нам пришли и сказали, что «нужно». Не буду говорить, что был в первых рядах. Но и заставлять меня никому не пришлось. Честно говоря, я думал, что это будет длиться дольше, ведь никто не хотел брать на себя ответственность и назначать тех, кто поедет, и мы должны были это решить сами (да, должна была поехать половина коллектива). После этого нас отвезли на сборный пункт, а оттуда автобусом – в военкомат. В военкомате произошло одно судьбоносное событие. Нам пообещали, что все мы попадем в одно подразделение или хотя бы в один батальон. Но во время прохождения военкомата (запись, распределение, выдача формы и т. д.) так вышло, что несколько человек из нас пошли в другое окошко. Держа в голове, что все мы должны быть вместе, мы поехали с остальными ребятами. Но уже на построении поняли, что нас нет в списках. Из нашего театра таковых было трое. Всего одна дверь, в которую мы вошли. Три человека, и вот какие разные судьбы: я остался в Алчевске, Роман погиб в апреле, Саша был тяжело ранен и очень долго лечился. Когда я узнал о гибели товарища, то при первой же возможности купил маркер и написал на ракете «Града»: «Фашистам за Тремполец Роман, юрист „ЛАРДТ им. П. Луспекаева“ © „АРТИСТ“» («Артист», кстати, мой позывной). Тогда я написал небольшое стихотворение:

Я помню, как играли мы в войнушку.

Подарили автомат-игрушку.

Вырос и пошел в театр. Сцена…

Играл героев и бойцов из плена.

Две тыщи двадцать два. Война с нацизмом.

Актер театра на защиту призван.

И мой коллега мне теперь как брат!

В руках не бутафорский, а настоящий автомат!

Потом фотку с надписью и это стихотворение я отправил во все возможные новостные паблики Донбасса. И некоторые это даже выложили. Это был такой крик души. Хотелось что-то сделать, но это было все, что я мог.

– В каком подразделении вы проходили службу? В чем заключались ваши функции?

– Вышло так, что многих, кого не смогли распределить, или были другие причины, собрали в танковом батальоне. Нас было много.