Дневники украинской смуты - Сергей Егорович Михеенков

точек. Спустя два месяца отец, который был командиром взвода охраны управления полка, попросил взять меня вместо другого солдата, которого выгнали из этого взвода за неадекватное поведение. Моими функциями во взводе охраны управления полка поначалу являлись обычные дела охранника. Мы посменно стояли перед штабом, контролируя потоки солдат и местных жителей, имевших вопросы к командирам. Спустя небольшой промежуток времени нас «подвязали» к небольшой саперной группе, состоящей из российских контрактников. После этого список наших дел не ограничивался ничем. По сути, мы полностью обслуживали полк. Мы ставили мины, обезвреживали мины противника и свои мины, которые могли представлять опасность для наших солдат, производили различные телекоммуникативные мероприятия (прокладывание «тапиков»[3], налаживание связи между позициями и штабом), диверсионно-разведывательные мероприятия; ездили за электриками, чтобы починить аварии на электрических линиях, чтобы в штабе всегда был свет, прочесывали территории на предмет того, заминированы ли они. Мы всегда работали за линией фронта и были в большой опасности. Не раз попадали под обстрелы и в прочие опасные ситуации, связанные с минами и другими взрывными устройствами.

– В освобождении каких населенных пунктов вы принимали участие?

– Я участвовал только в удержании населенных пунктов. Это было на территории Харьковщины. Мы проводили все необходимые мероприятия для того, чтобы подавить атаки противника.

– Каким образом вы получали знания и опыт ведения боевых действий?

– Исключительно на практике. Нас не учили пользоваться оружием напрямую – скорее это были советы от старослужащих или более опытных контрактников. Нам один раз показывали, как ставить определенный тип мины (разумеется, не на макете, а на настоящей мине), а далее мы уже сами узнавали различные тонкости этой работы.

– Что было самым сложным во время участия в спецоперации?

– Ощущение того, что я нахожусь не в том месте, где должен быть. Всю жизнь я боялся войны, и в столь раннем возрасте для меня это было действительно тяжело. На тот момент мне только исполнилось 19 лет (свой день рождения я праздновал в части). Я очень скучал по дому, по мирной обстановке, по месту, где я не нахожусь в смертельной опасности каждую секунду. Также было очень тяжело физически – ужасная еда, невыносимые бытовые условия, физическое ощущение страха. Кроме того, когда мы стали работать саперами, мне приходилось носить на себе вес, превышающий мой собственный. Я никогда не был крепким парнем, поэтому для меня это оказалось серьезным испытанием.

– Можете ли вы вспомнить и описать героические поступки, совершенные вашими однополчанами?

–Нашему взводу был дан приказ о разминировании растяжки для того, чтобы наши солдаты могли выйти на новую позицию и закрепиться там. Мой отец сделал это вручную – без использования «кошки»[4] или каких-либо других саперских приспособлений (их у нас просто не было). В остальном ежедневный труд моих сослуживцев и был большим подвигом. У этих людей были проблемы со здоровьем, но они продолжали выполнять тяжелую физическую работу, не обращая внимания на недомогания.

– Вы получали ранения, контузии во время боевых действий?

– Нет, серьезных никаких.

– Что стало для вас основной мотивацией для того, чтобы участвовать в военных действиях?

– Отсутствие проблем с законом.

– Имеете ли вы боевые награды?

– Да, две медали за боевые заслуги. Медали были получены не за определенный подвиг или конкретное исполнение приказа. Наш взвод был известен на весь полк, так как наша работа охватывала всю территорию, удерживаемую полком. Скорее всего, понимая сложность и масштаб нашего дела, штабные командиры подали нас на награждение. В удостоверении, прилагаемом к медали, причины выдачи медали не указаны.

– Повлияло ли участие в спецоперации на вашу дальнейшую судьбу?

– На войне я потерял отца, чей окровавленный труп сам доставал из воронки, образовавшейся в результате взрыва осколочной заградительной мины. Моя семья получила большую денежную компенсацию за это. Я также получил большое количество денежных средств за период моего пребывания в зоне боевых действий, но эти деньги не идут ни в какое сравнение с тем, какое горе понесла моя семья и лично я. Я считаю это худшим эпизодом моей жизни, и уверен в том, что война крайне негативно повлияла на мою дальнейшую судьбу.

Участник СВО Альберт К.

– Как вы стали участником военной спецоперации?

– В 2020 году я закончил военную кафедру тогда еще Луганского национального аграрного университета и получил военно-учетную специальность командира мотострелкового взвода и звание младшего лейтенанта запаса. Двадцатого февраля 2022 года мне позвонили из военкомата, назвали адрес, попросили явиться «с личными вещами и запасом еды на сутки». Собственно, в ожидании чего-то такого в 2017-м я и поступал на военную кафедру, держа в уме две идеи: «если учат бесплатно, то почему бы не научиться всему, что предлагают?» и «в случае чего, я хотел бы понимать разницу между окопом и могилой и выкопать именно окоп». Не ожидал я, что пригодится, но пригодилось.

– В каком подразделении вы проходили службу? В чем заключались ваши функции?

– Служил в качестве начальника медицинской службы (начмеда) батальона – командира медицинского взвода в N-м батальоне мобилизационного резерва. На мне была организация первой медицинской помощи раненым бойцам моего батальона, их эвакуация в военно-полевые госпитали, и в дальнейшем мониторинг их реабилитации и возвращения в строй.

– В освобождении каких населенных пунктов вы принимали участие?

– Непосредственно ни в каких. Первые дни СВО мой батальон двигался во втором-третьем эшелонах, и мы только «догоняли» ушедшие вперед подразделения. Так я переправлялся через Северский Донец… и на освобождаемых территориях прошел через ряд населенных пунктов ЛНР. Затем в с. N я был ранен и вернулся к службе, уже когда мой батальон занимал позиции в г. N, где я и провел остальные месяцы службы до демобилизации.

– Каким образом вы получали знания и опыт ведения боевых действий?

– Огромную роль сыграла теоретическая и практическая подготовка на кафедре. И хотя мне не довелось служить по специальности, управлять БТР или БМП, ходить в атаку, вести стрелковый бой, сама сущность офицерской подготовки в плане управления взводом и организации службы очень сильно пригодилась в новой среде. Навыки первой медицинской помощи я получил на лекциях Красного Креста, еще в 2016 году. А дальше практика, практика и еще раз практика: ведение документации, эвакуация, оказание помощи в полевых условиях и в военно-полевом госпитале. Благо вокруг было достаточно товарищей, которые могли поделиться опытом и подсказать, что стоит делать, а что нет. Так, помимо экономиста и мотострелка, я стал ненадолго военным медиком.

– Что было самым сложным во время участия в спецоперации?

– Пожалуй, это было странное сочетание неопределенности и неизбежности. Вот, допустим, ожидание. Как