Мозаика Великой Отечественной. От 22 июня до Курской дуги - Алексей Валерьевич Исаев

командующим Западным стратегическим направлением. Выполняя директиву Ставки ВГК, командующий Калининским фронтом И. С. Конев собрал «один мощный кулак» в лице 39-й и 29-й армий и направил его к Вязьме. Города Вязьма и шоссе Вязьма – Смоленск достигает только кавалерийская группа Горина, перехватить его она не может. В ответ немцы 29 января начинают контрнаступление и в начале февраля отсекают эти две армии от основных сил фронта. Только успешное наступление Северо-Западного фронта позволяет избежать катастрофы.

Получив в свое подчинение Калининский фронт, Жуков видоизменяет форму операции. Вместо попытки образовать громадный котел в треугольнике Вязьма – Ржев – Юхнов он решил нарезать группировку немецкой 9-й армии на несколько частей. Так, 20-я армия получила задачу выйти в тыл немецкой группировке в районе Ржева, 5-я армия должна была нанести удар на Сычевку навстречу 39-й армии. Тем самым уменьшалась глубина продвижения в оборону противника – и задача создания окружения становилась ближе к реальности. Жуков даже в соображениях о проведении совместного наступления Западного и Калининского фронтов писал: «Для более успешного проведения операции ржевско-вяземскую группу противника расчленить на две части». Уменьшение глубины задач также облегчало маневрирование направлением главного удара: неудачи 20-й армии в феврале 1942 г. заставили Г. К. Жукова перенести участок прорыва в полосу соседней 5-й армии.

В заключение хотелось бы сказать о 33-й армии М. Г. Ефремова. По мнению автора, этой странице Московской битвы в последние десятилетия уделяется чрезмерное внимание, совершенно непропорциональное ее реальному месту и масштабам. Так называемая «западная группировка» 33-й армии, отрезанная от основных сил фронта, насчитывала всего 12 780 человек на 11 марта 1942 г.[215]Потери 33-й армии с 1 февраля по 10 марта 1942 г. составили 5245 человек[216]. Для сравнения: потери всего Западного фронта за тот же период, с 1 февраля по 10 марта 1942 г., составили 165 800 человек[217]. То есть потери армии М. Г. Ефремова составили 3,1 % потерь войск Западного фронта. Почему же этой армии уделяется непропорционально большое внимание? В начале 1942 г. Западный фронт вел напряженные позиционные бои в условиях нехватки боеприпасов и без значительного превосходства над противником. Некоторые цифры: 43-я армия с 1 марта по 1 апреля 1942 г. потеряла 24 608 человек, в том числе 6206 человек убитыми и 1033 человека пропавшими без вести[218]. 50-я армия теряет в феврале 13 604 человека, в марте – 16 334 человека. 50-я армия за апрель 1942 г. потеряла 49 401 человека, в том числе 17 962 человека безвозвратно, то есть убитыми и пропавшими без вести[219]. Заметим, что только безвозвратные потери армии И. В. Болдина в апреле 1942 г. с избытком перекрывают численность «западной группировки» 33-й армии, судьба которой стала предметом множества исследований.

Ограниченные успехи советских войск в Ржевско-Вяземской операции января – апреля 1942 г. объясняются в первую очередь объективными причинами: соотношением сил, нехваткой боеприпасов, неразвитостью тактики штурмовых групп. Субъективные факторы играли куда меньшую роль, чем иногда представляется в некоторых современных исследованиях.

Провал 22-й тд в Крыму. Март 1942 г.

Период с конца 1980-х гг. ознаменовался публикацией целого ряда документов по действиям советских войск в Великой Отечественной войне с критикой тех или иных решений и их последствий, иногда создававших весьма удручающую картину происходившего. Однако было бы большим заблуждением считать, что подобные документы отсутствовали в вермахте. Они лишь известны в куда меньшей степени.

Боевые действия Крымского фронта в начале 1942 г. вызывают обычно негативные ассоциации. Несколько месяцев борьбы советских войск на Керченском полуострове знаменовались не только неудачами, но и успехами, пусть и частного характера. Безусловным успехом стало отражение немецкого контрудара 20 марта 1942 г., в котором потерпела скандальную неудачу свежая 22 тд. «Слава» об этом провале докатилась до Берлина, и Гитлер потребовал отчета о произошедшем, что породило обширную переписку, оставшуюся в архивах.

Командующий 11-й армией в Крыму Э. фон Манштейн описал эти события в своих мемуарах следующим образом: «Танковая дивизия в утреннем тумане натолкнулась на советские войска, занявшие исходное положение для наступления. Оказалось, что командование армией совершило ошибку, бросив эту вновь сформированную дивизию в большой бой, не испытав ее заранее и не проведя с ней учений в составе соединения»[220].

Сразу же можно отметить, что Манштейн в мемуарах сообщает об «изготовившихся» советских войсках как о достоверно известном факте, далее намекая читателю, что неудачный удар 22-й тд сорвал советское наступление. Однако по горячим следам событий, а именно в своем докладе 21 марта 1942 г., он ни слова не говорит о советском наступлении (см. Документ № 1), указывая лишь на высокую плотность построения противника на этом участке фронта. Ввиду требования Гитлера разобраться командиром дивизии генерал-лейтенантом фон Апеллем[221] 23 марта 1942 г. был подготовлен отчет с анализом причин неудачи, адресованный командованию корпуса и армии (см. Документ № 2).

22-я тд формировалась с 25 сентября 1941 г. на юге Франции, оснащалась преимущественно трофейной техникой[222]. Как позднее писал Манштейн, оправдываясь перед фюрером: «До своего появления на фронте дивизия не провела ни единого дивизионного учения. Причиной была нехватка не времени, а горючего»[223]. В черновике доклада он выразился сильнее: «Грубо говоря, горючее экономили за счет крови солдат. Теперь армия вынуждена восполнять пробелы в подготовке и использовать часть привезенного за тысячи километров горючего для обучения»[224]. Однако в отправленном в ОКВ документе эта фраза уже отсутствовала.

Ввиду сложной обстановки в Крыму 22-я тд была направлена в качестве усиления 11-й армии и с ходу введена в бой. Задача контрудара в приказе Манштейна от 16 марта 1942 г. звучит следующим образом: «Выход на линию Корпечь – высота 28,3 – восточнее Тулумчака – высота 19,8, окружив и уничтожив силы противника, находящиеся западнее этой линии»[225]. Высота 19,8 лежит практически на берегу Сиваша, и выходом на нее немцы действительно отсекли бы находящиеся западнее советские части.

Ввод в бой 22-й тд происходил в большой спешке ввиду критического положения на фронте 42-го ак (см. Документ № 1). Отчет соединения рисует достаточно неприглядную картину ввода 22-й тд в бой практически с марша, в неполном составе и при нехватке офицеров штаба. Как отмечалось в сопроводительной записке командования 42 ак, собственно командир 22-й тд прибыл 15 марта – и с ним были обсуждены четыре варианта наступления. Один из вариантов предусматривал удар по советской артиллерии в районе Джанторы, второй – удар на выс. 19.8. В итоге был выбран вариант «наступление с позиций севернее Владиславовки между населенными пунктами Корпечь и