Нацистская Германия против Советского Союза: планирование войны - Коллектив авторов

подробные данные начали поступать после присоединения Прибалтийских стран к Советскому Союзу, так как в Прибалтике имелось большое количество немецких агентов. После оккупации Польши в Варшаве был захвачен архив 2-го бюро польского генштаба, располагавшего обширными материалами о русской разведке»[686].

Действительно, польская разведка имела сведения о Советском Союзе и его военной организации, которые могли представлять ценность для спецслужб Третьего рейха. Для польской разведки немаловажное значение имели данные, касающиеся военного потенциала Советской России. Так, в сфере интересов II отдела Главного штаба Войска Польского находились порт в Архангельске, объекты военной промышленности в районе Тулы, Иваново-Вознесенска и Урала, товарооборот через черноморские порты, развитие военной промышленности в Донецком районе. К ценнейшим достижениям неглубокой разведки Корпуса пограничной охраны Польши относилось получение мобилизационных инструкций Московского промышленного района, разработка приграничных военных укреплений и т. д.[687] Поэтому нельзя исключать, что сведения польской разведки были использованы абвером при подготовке агрессии против СССР. Кроме того, следует учитывать наличие у польской разведки данных о Советском Союзе, добытых разведками Великобритании, Франции, Румынии, Эстонии, Латвии, Финляндии, Венгрии и Японии[688]. Известно, что спецслужбы Третьего рейха использовали в своих антироссийских интересах бывшую польскую агентуру, работавшую на белорусской и украинской территориях, в том числе из среды националистических организаций[689].

Со слов Ф. фон Бентивиньи, абвер регулярно получал также информацию о России из Финляндии от органов финской разведки[690]. В этой связи необходимо отметить, что руководство абвера пыталось получить более подробные сведения о Красной армии и от других своих союзников или близких Германии нейтральных государств. Так, с 1936 г. абвер обменивался разведывательной информацией о СССР с руководством отдела военной контрразведки эстонского генштаба, а с 1937 г. на территории Эстонии размещались разведорганы абвера. Кроме того, военной разведке Эстонии была поставлена аппаратура радиоперехвата и специальные фотоаппараты для организации скрытого наблюдения за объектами на советской территории. Также немцы обращались к спецслужбам Турции, Японии, Ирана и Венгрии[691].

К началу войны с Советским Союзом немцам в основном были известны советские разведорганы в приграничных районах Прибалтики, Западной Украины и Белоруссии. В отношении закордонной работы советской разведки абвером было установлено, что она базировалась, как правило, на официальных дипломатических представительствах. В этой связи за каждым сотрудником советского посольства и консульств было установлено тщательное наблюдение[692].

Заместитель начальника отдела абвер-II полковник Э. Штольце на допросе отмечал, что в марте или апреле 1941 г. руководитель отдела абвер-II полковник Лахузен поставил его в известность о скором военном нападении Германии. В связи с этим Э. Штольце получил задание организовать и возглавить специальную группу под условным наименованием «А» для подготовки диверсионной и разложенческой работы в советском тылу. Лахузен также передал приказ штаба оперативного руководства ОКВ, подписанный генерал-фельдмаршалом В. Кейтелем и генерал-полковником А. Йодлем, который содержал основные директивные указания по проведению подрывной деятельности на территории СССР после нападения Германии на Советский Союз. «Данный приказ был впервые помечен условным шифром «Барбаросса»… Абвер перед войной не имел полного представления о противнике, с которым ему пришлось столкнуться на советско-германском фронте. С сентября 1939 г. руководству абвера было запрещено вести разведывательную работу против СССР»[693].

Вместе с тем в ходе контактов с Красной армией в Польше в сентябре 1939 г. абверу удалось составить следующее представление о советском офицерском корпусе: «Советско-русские офицеры […] производят очень разное впечатление. Умные, проворные, уверенные, сдержанные, медлительные, хитрые, подобострастные и покорные, раболепные, хорошо дисциплинированные, неопытные, беспечные, коварные, безрассудные, заносчивые, неотесанные, грубые, вежливые, неряшливые, вялые и т. д. – оценка колеблется между такими характеристиками. Очевидно, что встретить можно все указанные типы. Отсутствует единый русский офицерский «корпус» в нашем понимании. Встречи с советско-русскими офицерами также подтверждают, что общее образование красных командиров в среднем невысокое и что они не соответствуют многим требованиям, которые мы предъявляем к унтер-офицерам. Ярко выраженных лидеров (так называемых вождей – Fuhrerpersonlichkeiten) замечено не было вообще. Во время совместных трапез также было установлено, что азиатское поведение сглажено лишь немного»[694].

Безусловно, возможности работы разведорганов Германии против СССР расширились после захвата Польши в 1939 г. На оккупированной территории стали размещаться разведывательные структуры абвера, посты наблюдения и пункты сбора информации. Для получения дополнительной информации о Красной армии и ее боевых возможностях немцами была использована советско-финская война 1939–1940 гг.

На основе полученных разведданных руководство Третьего рейха сделало следующие выводы о военных возможностях Советского Союза к середине 1940 г. в случае войны с Германией:

– Красная армия является обезглавленной… является просто «шуткой»;

– тактическая подготовка среднего и младшего комсостава Красной армии недостаточная, она не сможет отразить внезапных ударов армии, оснащенной современной техникой и превосходящей их по качеству командного состава;

– крупные военные неудачи приведут к распаду советского государства, оно прекратит свое существование («разорвется, как мыльный пузырь»)[695].

Во второй половине 1940 г., после капитуляции Франции и временного отказа от вторжения на Британские острова основные усилия спецслужб Третьего рейха были направлены на СССР, оставшийся единственным противником нацистского режима в Европе. При этом командованию абвера было объяснено, что руководство вермахта, исходя из оценки оборонного потенциала СССР[696], не заинтересовано в информации о Красной армии, ни о ее состоянии и вооружении в целом. Абвер должен сосредоточиться на работе в приграничной зоне на глубину до 300 км, где в ходе первых сражений, как считали в Берлине[697], будет разгромлена Красная армия. По сути, абверу было предложено заниматься сбором только оперативно-тактической информации и отказаться от ведения стратегической разведки.

В соответствии с этими указаниями строилась дальнейшая работа абвера-I. Отделения службы в Кенигсберге, Варшаве и Кракове расширили масштабы разведывательно-диверсионной деятельности против СССР. Были развернуты и усилены оперативным составом представительства абвера в Румынии, Венгрии и Финляндии («Бюро Целлариуса»). К сотрудничеству с абвером были привлечены русская эмиграция во Франции и Германии[698], а после установления советской власти в Латвии, Литве и Эстонии – прибалтийские националисты. Однако, в отличие от предыдущих операций в Польше и в странах Западной Европы, добиться существенных результатов абверу-I в Советском Союзе не удалось[699].

5. Диверсионная деятельность против СССР в преддверии войны

На основе опыта военных кампаний в Польше и Западной Европе перед абвером-II ставились задачи с началом войны против СССР дезорганизовать тыл Красной армии, чтобы ускорить прекращение организованного сопротивления советских войск. Кроме организации диверсий и захвата важных объектов, абвер-II должен был способствовать возникновению «народных восстаний» и межэтнических столкновений в тыловых районах Советского Союза. В решении данных задач