Золото крейсера «Эдинбург» - Владимир Виленович Шигин

раз в левый борт. В свою очередь, Z-25 получил попадание в радиорубку. Оба тральщика потеряли ход, а "Эдинбург" был еще сильнее поврежден. Решительная атака немцев еще могла принести им победу. В этом контексте снова необходимо упомянуть об отсутствии двух русских эсминцев. Бой и спасение экипажа немецкого эсминца продолжались примерно до 8 часов 15 минут, когда 4 британских тральщика, развернувшихся строем фронта, приблизились к месту боя. Видимо, немцы приняли их за эсминцы. Подняв на борт 224 человека, немцы поспешно отступили, а море поглотило "Шеманна". Они оставили на катере и плотах еще 56 человек, потеряв 13 человек убитыми. Позже в тот же день этих 56 человек подобрала U-88.

Находясь на посту связи, я слышал взрыв торпеды, но он был слабее предыдущих, так как сливался с орудийными залпами, а корабль имел ощутимый крен. Торпеда попала в середину крейсера точно напротив первой, буквально разрезав его пополам. Теоретически корабль должен был разломиться пополам, но сила взрыва пришлась по затопленным отсекам и подняла палубу, не разрушив бортов. Снова были личные трагедии. Старшего кока, кормившего раненых и нас при ограниченных возможностях, видели последний раз выброшенным за борт. Я и еще один шифровальщик закрыли пост, закончили выбрасывать за борт секретные книги и покинули помещение. Так как на мне была только легкая одежда, я забрал с того места, где спал, одеяло и вышел на палубу. Третья торпеда оказалась роковой…»

Конец «Эдинбурга»

После атаки немцев крен на левый борт «Эдинбурга» стал быстро увеличиваться и вскоре достиг 17 градусов. Несмотря на предпринимаемые меры, он все продолжал увеличиваться. Ситуация была закритической. Контрадмирал Бонэм-Картер приказал Фолкнеру снимать с корабля экипаж. 440 человек перешли на "Госсамер", остальные 350 – на "Харриер". Последними крейсер покинули командир и контр-адмирал. 800-тонные тральщики оказались настолько перегруженными, что все личные вещи и ценное оборудование пришлось оставить на борту обреченного крейсера – с собой офицеры взяли только бинокли, вахтенный журнал и списки личного состава. Чтобы как можно скорее продолжить путь (а основания спешить были: поврежденные эсминцы и перегруженные тральщики в случае встречи с неприятелем не имели никаких шансов пастись), Бонэм-Картер приказал добить дрейфующий "Эдинбург".

Тральщик «Харриер» снимает команду с крейсера. Заметен крен «Эдинбурга» на левый борт.

"Харриер" с малой дистанции сделал 20 выстрелов в район ватерлинии, но никакого результата это не дало. Затем рядом с крейсером сбросили две серии из 24 глубинных бомб, установленных на малую глубину, – увы, опять без какого-либо эффекта. Тогда выполнить печальную миссию поручили эсминцу "Форсайт". С дистанции 1350 метров была выпущена торпеда, попавшая в левый борт в районе второй трубы. Четвертый подводный взрыв стал для крейсера смертельным: в 8 часов 52 минут он исчез под водой.

Британский эсминец «Форсайт» – «убийца поневоле». Именно его торпеда отправила на дно «Эдинбург», положение которого было сочтено безнадежным

В письме своей жене 13 мая контр-адмирал Бонэм-Картер писал: «Мне удалось снять всех офицеров, кроме двух, которые были убиты, и около 800 рядовых из 850. «Эдинбург» тонул очень медленно, и, так как германские эсминцы находились все еще поблизости, я приказал нашему эсминцу «Форсайт» выпустить по «Эдинбургу» торпеду. Через две минуты он затонул».

Из воспоминаний матроса крейсера «Эдинбург» Джона А.П. Кенеди: «Крен увеличивался и к 7.49 достиг 17 градусов. Котельное отделение «А» постепенно было затоплено, и пара не хватало. Бой еще продолжался, но вода продолжала поступать, и был отдан приказ покинуть корабль. Я был еще внизу, когда это произошло. Немцы были слишком заняты спасением своих, когда "Хуссар" поставил дымовую завесу. "Госсамер" подошел к нашему правому борту, а "Харриер" – к левому.

Сейчас, чтобы оценить ситуацию, вы должны осознать, что эти тральщики были водоизмещением всего 815 тонн и очень малых размеров – 230 на 33,5 футов. Они должны были принять 45 раненых, в основном носилочных, и более 800 человек экипажа "Эдинбурга" сверх своего экипажа в 80 человек.

Когда я вышел на палубу, эвакуация уже шла полным ходом. Крейсер погрузился настолько, что его палуба находилась почти на одном уровне с палубами тральщиков. Первыми грузили раненых; и бывали драматические моменты, когда в момент передачи носилочных раненых корабли начинали расходиться. К счастью, все обошлось благополучно. Паники не было. Все организованно выстроились вдоль лееров и, как только освобождалось место, по очереди прыгали на палубу тральщика. Их команды помогали переправке. Невероятное количество – 440 человек, включая меня, перепрыгнули на "Госсамер", на котором разместилась своя доля раненых, а 350 человек плюс раненые, адмирал и командир оказались на "Харриере". Бомбовый погреб с золотом был затоплен в четверг, и я не думаю, чтобы кто-нибудь о нем вспомнил.

Большинство переправившихся на тральщики спускались вниз, где им было приказано не двигаться во избежание потери устойчивости. Я остался на палубе. Не было заметно, чтобы "Эдинбург" погружался, и возникла мысль о возвращении на него. По правде говоря, я был рад, когда было решено, что это бесполезно. Орудийный огонь и 24 глубинные бомбы, установленные для подрыва, не дали видимого эффекта, а у "Форесайта" оставалась только одна торпеда. Она была выпущена, но, к нашему ужасу, через положенный промежуток времени взрыва не последовало. Все, наконец, вздохнули с облегчением, когда он произошел (холодная вода замедлила процесс). "Эдинбург", демонстрируя чистокровную породу до конца, грациозно погрузился кормой в течение трех минут. Потом мы все спустились вниз, приняли по рюмке крепкого рома и, к счастью не атакуемые ни подводными лодками, ни самолетами, со скоростью 9 узлов направились в Кольский залив. В это время причина нашего несчастья, U-456, находился прямо под крейсером, и, когда он погружался, сильный шум от тонущего корабля дал понять экипажу, что они сами едва не были погребены в ледяной могиле. Однако лодка уцелела, и командир ее получил Железный крест, но годом позже U-456 потопили самолеты и эскортные корабли у Азорских островов. Корабли прибыли в Кольский залив после часа ночи 3 мая. Усталые, замерзшие, с начинающейся нервной реакцией, мы высадились в Полярном. Нас выстроили на длинной набережной и провели перекличку. Здесь мы впервые узнали, кто был убит или ранен. Командир поблагодарил всех за сделанное, и высказался оптимистически по поводу скорого возвращения домой. Здесь мы в последний раз были вместе. Сколько-то человек должно было разместиться в Полярном, раненые – госпитализироваться в Мурманске, а основная часть – около 500 человек отправлялась в Ваенгу».

Известный британский военно-морской