Мозаика Великой Отечественной. От 22 июня до Курской дуги - Алексей Валерьевич Исаев

имело прочной основы ни в советских, ни в немецких военных документах. Непосредственным результатом такого идеологизированного подхода к изложению событий стали спекуляции относительно высадки в Италии как причины отказа от продолжения «Цитадели». Сопоставление советских и немецких источников позволяет дополнить и сделать более объемной картину событий. Научная дискуссия, развернувшаяся в последние несколько десятилетий, создала основу для цельного и взвешенного взгляда на события 79-летней давности как в России, так и за рубежом.

Нетипичная Курская битва

Еще недавно сражение на Курской дуге обычно представлялось как оборонительный бой «из глубокого окопа» или же танковая схватка на минимальных дистанциях. Исследования последнего времени несколько скорректировали этот образ – к нему прибавились как упорная оборона у села Черкасского с толпящимися у противотанкового рва «Пантерами», так и реальная картина сражения у Прохоровки как контрудара по ощетинившемуся 88-мм орудиями «Тигров» противнику.

Контрподготовка: кто и куда попал?

Начать разговор о выбивающихся из общего ряда эпизодах Курской битвы можно и нужно прямо с первых часов сражения. Первым ходом советской стороны стала ночная артиллерийская контрподготовка по изготовившемуся атаковать противнику. В парадных изданиях и киноэпопеях по этому поводу традиционно звучали фанфары: контрподготовка якобы привела к избиению врага уже в самом начале боев. Однако в закрытых от широкой публики изданиях оценка контрподготовки и ее результатов была достаточно сдержанной.

Так – штаб командующего Центральным фронтом К. К. Рокоссовского критиковали за выбор в качестве основных целей контрподготовки позиций артиллерии противника. Идея разбить артиллерию до того, как она начнет крушить оборону, с одной стороны, выглядит здраво, с другой – перегруппировки батарей противника перед наступлением на большом пространстве делают задачу их поражения очень непростой. Куда более уязвимой целью является пехота на исходных позициях, но даже здесь приходится рассеивать снаряды по нескольким возможным участкам и районам.

Поэтому советская контрподготовка сработала там, где для нее имелись подходящие цели на переднем крае. В первую очередь это относится к полосе 7-й гвардейской армии Воронежского фронта, которой командовал генерал-лейтенант М. С. Шумилов. Здесь немецкая армейская группа «Кемпф» наступала с форсированием реки Северский Донец и «вскрывала» так называемый Михайловский плацдарм. Участки форсирования во многом определялись условиями местности и вынуждали немцев сосредотачивать пехоту и саперов в прилегающих к реке районах.

Здесь и удалось добиться большего, чем в среднем по всему периметру дуги, эффекта контрподготовки. Артиллерийский удар по плацдарму и переправам действительно посеял замешательство в рядах подразделений 6-й танковой дивизии вермахта. Первая ее атака захлебнулась, и, по существу, именно с Михайловского плацдарма начала сыпаться вся «Цитадель».

Наступление в обороне, или Катуков против Ватутина

Справедливо негативные оценки результатов контрудара 5-й гвардейской танковой армии генерал-лейтенанта П. А. Ротмистрова под Прохоровкой 12 июля 1943 г. фактически бросают тень на любые активные действия двух советских фронтов в оборонительном сражении под Курском. Несколько менее драматичным, но все равно обернувшимся чувствительными потерями стал контрудар 2-й танковой армии генерал-лейтенанта А. Г. Родина на северном фасе дуги, в полосе Центрального фронта. Тогда 107-я бригада 16-го танкового корпуса за несколько часов потеряла 46 танков, что заставило в дальнейшем действовать намного осторожнее. Засады и огонь с места стали образцом для действий советских танкистов на Курской дуге.

Командующий Центральным фронтом генерал-полковник К.К. Рокоссовский (в центре). Апрель 1943 г.

В связи с этим вспомнился и заиграл новыми красками эпизод первых дней боев, когда был отменен намеченный командованием фронта контрудар 1-й танковой армии генерал-лейтенанта М. Е. Катукова. Произошло это под нажимом из Москвы после телефонного разговора Катукова лично со Сталиным, в котором командующий армии изложил риски наступательных действий и предложил «использовать танки для ведения огня с места, зарыв их в землю или поставив в засады». Изначально более низкие, чем у соседей, потери 1-й танковой армии и сохранение ее боеспособности, казалось бы, зримо подтверждают правильность такого подхода. С точки зрения техники и тактики предложение Катукова также не вызывает внутреннего протеста – зачем подставлять под огонь длинноствольных немецких танковых пушек Т-34-76, а то и Т-70? Однако при более внимательном рассмотрении приказ командующего Воронежским фронтом генерала армии Н. Ф. Ватутина на контрудар 1-й танковой армии в общем направлении на Томаровку, то есть формально в лоб противнику, выглядит куда менее абсурдным.

Общий план действий левофланговой группировки немецкой 4-й танковой армии на южном фасе Курской дуги на утро 6 июля был следующим. Соединения XLVIII танкового корпуса генерала Отто фон Кнобельсдорфа (Otto von Knobelsdorf)f получили приказ рассечь оборону 67-й гвардейской стрелковой дивизии полковника А. И. Баксова северо-восточнее села Черкасское и прорваться к шоссе от Белгорода на Обоянь. Конечной целью этого маневра являлось соединение с левым флангом соседа – II танкового корпуса СС. Это означало, что ударная группировка немцев должна была 6 июля двигаться поперек полосы наступления, примерно с запада на восток, подставив свой фланг под запланированный Ватутиным контрудар 1-й танковой армии Катукова.

Трудно сказать, насколько рациональным являлось решение Ватутина, в буквальном смысле угадавшего уязвимое место неприятеля. Возможно, он просто оценил обстановку со стороны противника и решил, что немцы обязательно попытаются сомкнуть фланги и ликвидировать оказавшиеся между двумя танковыми корпусами стрелковые полки 6-й гвардейской армии, причем сомкнуть именно сильным ударом, если уместно будет использовать боксерский термин – «хуком слева». Контрудар мог сорвать этот план и нанести серьезное поражение XLVIII корпусу. Однако 1-я танковая армия днем 6 июля осталась неподвижной.

Минусы пассивной стратегии

В итоге развитие событий пошло по немецкому плану. Уже будучи сбитой с хороших позиций у Черкасского, 67-я гвардейская стрелковая дивизия не могла оказать значительного сопротивления массе танков. Уже около полудня 11-я танковая дивизия и «Великая Германия» вышли в тыл советским частям между первым и вторым рубежами обороны. В 12:00 командующий 6-й гвардейской армией генерал-лейтенант И. М. Чистяков приказал окружаемой дивизии отходить, но было уже поздно. В 18:15 боевая группа 11-й танковой дивизии вышла на позиции советской артиллерии и окончательно замкнула котел для трех стрелковых полков. Кому-то из окруженцев удалось вырваться под покровом темноты.

Командующий Воронежским фронтом генерал армии Н.Ф. Ватутин.

Командующий ГА «Центр» Гюнтер фон Клюге в штабе XXXXVII танкового корпуса.

Атаки на позиции армии Катукова последовали уже вечером 6 июля. Что интересно, в мемуарах командующего 1-й танковой армией картина наступления сотен немецких танков идет сразу