Империя истребления: История массовых убийств, совершенных нацистами - Алекс Кей

Хотя приказ сровнять Варшаву с землей исходил от Гитлера, именно Гиммлер добавил к нему указание убивать мирных жителей. Даже по нацистским стандартам этот пункт выглядел необычно. На практике, как мы уже видели, осуществлявшийся немцами превентивный террор и репрессии нередко приводили к неизбирательным убийствам всех жителей тех или иных городов и деревень. Однако сравнительно редко недвусмысленные приказы об уничтожении всех гражданских лиц в данном районе – мужчин, женщин и детей – отдавались заранее. Подобные положения обычно касались еврейского населения Европы. Приказы об уничтожении Варшавы и убийстве всех ее жителей были поддержаны и вермахтом. Хайнц Гудериан, назначенный начальником Генерального штаба сухопутных войск после неудачного покушения на Гитлера 20 июля 1944 г., передал их по цепочке командования. Так же поступили и генерал Георг Ганс Рейнгардт (который 16 августа был назначен командующим группой армий «Центр»), и генерал-лейтенант Николаус фон Форман, командующий 9-й армией{431}.

Вольская резня

К 4 августа наступающей Красной армии удалось захватить два плацдарма на западном берегу Вислы: дорога на Варшаву была открыта. Однако, вопреки ожиданиям поляков, стремительно двигавшаяся с востока армия остановилась. Многие жители Варшавы солнечным утром 5 августа проснулись с надеждой, что Советы вот-вот придут и что их испытания скоро закончатся. На самом деле худшее было еще впереди. К этому времени прибыло основное подкрепление немецкого гарнизона, и генерал-майор СС Райнефарт начал наступление на рабочий квартал Воля на западе города. Операция началась в 7 часов утра. Боевая группа Райнефарта состояла из подразделений СС, полиции и вермахта. 608-й охранный полк 203-й охранной дивизии под командованием полковника Вилли Шмидта двинулся к кладбищам на севере. К югу от них в город вошла группа из трех рот моторизованной полиции, а два батальона «Дирлевангера» и азербайджанский батальон двинулись по Вольской улице – главной магистрали района{432}.

Перед бригадой Дирлевангера – ядром боевой группы Райнефарта – была поставлена боевая задача: освободить штаб немецкого гарнизона в Саксонских садах, где в Брюльском дворце попал в окружение комендант города генерал-майор Райнер Штаэль. Бригада, выставив перед собой заслон из поляков, заставила их разобрать баррикады Армии Крайовой на Вольской улице; при этом она использовала женщин и детей в качестве живого щита; некоторые из этих женщин попутно подверглись изнасилованию. По мере продвижения на запад солдаты бригады одно за другим разрушили все здания, используя бензин и ручные гранаты. Люди Дирлевангера в точности выполняли и другие части приказа Гиммлера: они не щадили никого, безжалостно убивая женщин, детей, стариков, раненых и больных. В детском доме при православной церкви по адресу Вольская улица, 149 они расправились с 350 детьми: сначала расстреляли их из пулеметов, а затем разбили черепа прикладами винтовок. Аналогичным образом они действовали в больнице для девочек-сирот под управлением монахинь конгрегации Св. Викентия де Поля, которая была уничтожена – сожжена дотла{433}.

Не пощадили и другие больницы Воли. В Вольскую больницу люди из бригады Дирлевангера прибыли в полдень 5 августа. Всех, кто был внутри, – 2000 человек, включая женщин и детей, – они выгнали на улицу, а затем расстреляли на близлежащем железнодорожном виадуке на улице Гурчевской. Вольскую больницу сожгли; те, кто укрылся внутри, а также больные и раненые, неспособные двигаться, погибли. Еще одной целью Дирлевангера в тот день оказалась больница Св. Лазаря, в которой находилось около 300 больных, 300 раненых, персонал больницы и 600 укрывавшихся гражданских лиц. Около 50 человек медицинского и младшего медицинского персонала забрали в больницу Св. Станислава. Все остальные, за исключением небольшого числа людей, которым удалось спрятаться или убежать, были убиты: 600 человек были сожжены в подвалах, а 335 – расстреляны во дворе. После того как люди Дирлевангера вывезли немцев, за которыми ухаживали поляки, здание целиком было сожжено. На следующий день та же участь постигла больницу Карла и Марии. Пощадили лишь больницу Св. Станислава на улице Вольской, 37; здесь Оскар Дирлевангер и его сотрудники обустроили свой штаб, нарисовав на крыше эмблему Красного Креста. Хотя массовой резни не произошло, некоторых людей убивали и здесь. Через несколько дней после захвата госпиталя эсэсовцы повесили двух молодых пленных бойцов Армии Крайовой на дереве во дворе больницы и украсили их трупы красно-белым флагом Польши. В первый же вечер бойцы бригады Дирлевангера привели в лагерь нескольких медсестер; под аккомпанемент флейты они их раздели и подвергли групповому изнасилованию, а затем соорудили эшафот и повесили обнаженных женщин вместе с врачом. Захваты, изнасилования и убийства молодых женщин из числа персонала больницы повторялись и в последующие ночи. Один капитан СС прославился тем, что после изнасилования варшавянок засовывал во влагалища своих жертв ручные гранаты и взрывал их{434}.

Многих расстреляли в собственных домах, в подвалах и на чердаках, на лестницах, во дворах; многие погибли в пламени пылающих зданий. Через дорогу от Совиньского парка немцы установили три пулемета. Затем они выгнали из близлежащих домов всех жильцов, включая Вацлаву Шляхту, которую вместе с мужем, двумя сыновьями и двумя дочерьми вывели из дома на Вольской улице. После того как мужчин и женщин разделили, их выстроили у парковой ограды. Затем немцы открыли огонь:

Я упала на землю у второго столба ограды, считая от ворот. Меня не задело. Мне на ноги падали трупы. Рядом со мной лежала моя младшая дочь Алина, еще живая. Лежа на асфальте, я видела и слышала, как немецкие солдаты ходили среди лежащих на земле и пинали их ногами, чтобы проверить, есть ли кто живой. Тех, кто был жив, они приканчивали одним выстрелом из револьвера. Я лежала на животе, но моя голова уперлась в корзину с едой, и поэтому я более или менее могла видеть, что творится. Потому я видела, как немецкий солдат (не знаю, из какого он был подразделения) пнул лежавшую рядом со мной женщину, которая была еще жива, а затем выстрелил в нее. Затем я видела, как он подошел к коляске, в которой лежали младенцы-близнецы моего соседа Якубчика, им было всего несколько месяцев, и расстрелял их. Все это время я слышала стоны умирающих. […] После обеда – я не знаю точного времени – немец убил мою дочь Алину.

В тот день в Совиньском парке были убиты более тысячи мирных жителей{435}.

Убийство мирных жителей Варшавы в их собственных домах требовало значительного количества времени. Несомненно, именно в силу самого тщательного исполнения приказа Гиммлера об уничтожении всех жителей Варшавы за 5 августа бригада Дирлевангера продвинулась всего на 400 м. Поэтому Райнефарт решил, что пленных нужно собирать в большие группы и убивать в массовом порядке. Для этого немцы сформировали по всей Воле несколько основных площадок для убийств. Помимо Совиньского парка и упомянутого выше железнодорожного виадука на улице Гурчевской, ими стали и фабрики. На протяжении нескольких дней после массовых расстрелов рабочих заставляли сжигать трупы. Один из них, Францишек Засада, позже описал это жуткое занятие:

На складе сельхозтехники на улице Вольской, 85 мы обнаружили около 300 тел в рясах и около 80 в обычной одежде. Мы сожгли их на месте. Немного дальше по той же стороне улицы, в доме № 83, мы нашли тела примерно 50 расстрелянных мужчин. На многих трупах были повязки. На улице Вольской, 60, во дворе макаронной фабрики, мы обнаружили груду тел высотой около 2 метров, длиной 20 метров и шириной 15 метров. Там были в основном мужчины и только несколько женщин и детей. Нам потребовалось несколько часов, чтобы сжечь эти тела. По приблизительным подсчетам, их было более 2000. Женщин и детей, которых на макаронной фабрике отделили от мужчин, увели и расстреляли в других местах{436}.

8 августа та же рабочая бригада была направлена на фабрику «Урсус» по адресу Вольская улица, 55, чтобы сжечь еще 5000 трупов – мужчин, женщин и детей, убитых там немецкими частями тремя днями ранее, 5 августа, в ходе одного из крупнейших массовых расстрелов. На сжигание трупов у рабочих ушел целый день. Одной из немногих выживших