Доброволец / Как я провел лето - Александр Васильевич Архипов

– Тут второй блокпост был? – неожиданно перейдя на русский язык, не оборачиваясь, спросил дядя Вася. – А это, значит, их братская могила…

– Да. Ось тут мы всих поклалы и закопалы. Чоловик пьять, може шисть йих було, – спокойно ответил Чалый, подковырнув потёртым «натовским» берцем ком земли вместе с торчащими из него пустыми гильзами.

Удар монтировкой пришёлся прямо по затылку «идейного революционера». Дядя Вася бил наотмашь, выверенно и сильно. Несмотря на это, Чалый ещё секунды три стоял и, удивлённо глядя в лицо дядьке, что-то пытался произнести, беззвучно открывая рот. Но потом вдруг силы покинули его, глаза у паренька закатились, колени безвольно подогнулись, и он рухнул прямо на руки дяде Васе. Тот поймал его, придержал и аккуратно положил на живот. Потом снял с автомата ремень и надёжным узлом связал Чалому руки за спиной. Приподнял кепку парня, бегло осмотрел рану и зло бросил:

– Ничего, дурная «бандеровская» кровь из тебя выйдет, тебе же на пользу, губошлёп.

План у дяди Васи был простой. Проверенной дорогой вернуться к опорнику дэнээровцев за лесопосадкой у промзоны, от них связаться с начальством и рассказать о ситуации в Червоном. Не зря там с таким усердием маскируются и укрепляются укропы. Пока они с Чалым не спеша ездили по селу, дядька внимательно наблюдал за происходящим вокруг. Остановился у работающего экскаватора, капающего полнопрофильные окопы прямо в центре села. Понаблюдал за группами нациков, растаскивающих по обочинам сельских дорог ящики с противопехотными минами. А прямо во дворе полуразрушенного детского сада приметил батарею 152-х гаубиц, тщательно замаскированных между детскими качельками и домиками бывшей игровой площадки. Что-то серьёзное затевают, сволочи. Тем более что на особо важные направления ставят именно этих смертников из «добровольческого украинского корпуса», как они сами себя называют. Да и этот туповатый, но «свежий язык» нашим пригодится. И потом, зачем на самом деле увели Ксению и как они поступят с раненым разведчиком из батальона «Спарта», тоже вопрос. Вытаскивать нужно ребят! Замордуют раненого, и девка пропадёт не за грош.

Но чтобы вытаскивать, нужно доехать. А для того, чтобы доехать, нужно долить «горючки» в бак. Дядя Вася, немного покряхтев, загрузил на заднее сидение связанного Чалого и достал из багажника двадцатилитровую канистру с бензином.

– Сейчас полетит моя ласточка! У вояк покупал. Не разбодяженный! – стараясь не расплескать бензин, приговаривал вслух дядя Вася, прижимая к себе до краёв полную канистру.

Бронебойно-зажигательный боеприпас калибра 12,7 мм, выпущенный из польской крупнокалиберной снайперской винтовки «Волк» с дистанции триста пятьдесят метров, перебив лучевую кость правой конечности мужчины, пробил канистру и бак машины, воспламенив их содержимое. Произошло возгорание высокооктанового бензина, сопровождаемое взрывом бензобака. От внезапного болевого шока больное изношенное сердце старого шахтёра не выдержало. Дядя Вася умер практически сразу от остановки сердца, так и не успев осуществить задуманное. Он лежал, объятый пламенем, в трёх метрах от братской могилы, где были похоронены его сыновья.

А вот двадцатилетний боевик Луцкого добровольческого батальона Чалый мучился долго, связанный по рукам и ногам на заднем сидении «крематория» под заводским брендом «Лада-2105» выпуска 1983 года. Через какое-то время в багажнике «жигулёнка» расплавилась банка с моторным маслом, а потом рванула ещё одна канистра с бензином запасливого дяди Васи… Огненные ручейки побежали в разные стороны от горящей машины, выжигая сухую траву и кустарник на обочине. Дым от загоревшихся покрышек чёрной извилистой кишкой поднимался в безоблачное небо, привлекая внимание наблюдателей с обеих сторон противостояния.

Стрелял по «цели» боец добровольческого националистического батальона «Волынь»[1] Тарас Стецюк, сосед и землячок Богдана Чалого из маленького закарпатского села Кваски. Тарасик прошёл шестимесячный курс снайперского дела в «братской» республике Польша. Мог ли снайпер не стрелять по «гражданскому»? Мог, но тогда Тарас с напарником не получили бы 50 евро вознаграждения за убитого «охфицера» и 75 евро за уничтоженное транспортное средство «сепаров». А так получат. Получат, конвертируют в национальную валюту и пошлют в село Кваски мамке с папкой. Пусть старики порадуются за кормильца.

* * *

Поняв, что другого выхода пока нет и от её профессиональных навыков теперь зависит не только её собственная жизнь, но и жизнь близких ей людей, Ксения решила действовать. По сути, она была хорошим и грамотным врачом. Только вот… терапевтом, а не военным хирургом. Правда, ей случалось и на операциях ассистировать, и гипс накладывать, и открытые раны обрабатывать и зашивать. Но это были форс-мажоры и единичные случаи в её профессиональной карьере, о которых лучше не вспоминать. Бегло осмотрев всех троих раненых, Ксения попросила Медика показать ей весь арсенал инструментов и медикаментов, имеющихся в наличии.

– Собственно, всего в избытке… коллега, – неторопливо протирая очки с толстыми диоптриями, объявил Медик. – Тут перед самыми военными действиями фельдшерско-акушерский пункт открыли. Торжественно открывали. С делегацией из областного Минздрава, депутатами местной рады, даже, говорят, телевизионщики были и в новостях показывали. Хотя бенефициарами был всего один фельдшер по штатному расписанию и санитарка. Ну и навезли всего с избытком перед комиссией. А потом, когда стрелять начали, как-то не успели всё растащить.

– Анестезия…

– По поводу наркотиков лучше вслух не говорить. Я ящик с инъекциями в подвале спрятал. Народ тут, знаете… – тихо пояснил Медик.

– Судя по «лунатикам» у вас в штабе, утечка всё-таки произошла. Для начала снимаем старые бинты, диагностируем ранения, обрабатываем и… Кстати, а гипс есть? – испуганно посмотрев на Медика, спросила Ксения.

– Гипса нет. Но будет. Правда, строительный. Сейчас пошлю кого-нибудь на стройку. Не волнуйтесь, она рядом, – сказал Медик и вышел из учительской.

Ксения зря времени не теряла. Взяла большие ножницы и скальпель и начала быстро кромсать и отбрасывать в сторону пропитанные кровью, дурно пахнущие бинты и куски задубевшей от гнойных выделений тельняшки с тела старшего брата Петрика. Мужчина лежал с закрытыми глазами, но по подёргиванию век было понятно, что он в сознании. Было прекрасно видно, что процедура по отдиранию «по живому» присохших тампонов и бинтов с открытых ран была очень болезненна, но мужик терпел. Пару раз только явно клацнул зубами, как раненый волк, да обронил сквозь плотно сжатые губы две буквы:

– Ёб…

Шумно распахнулась дверь, и Ксения увидела молодого парня в припылённой камуфляжной форме с бумажным мешком на плече. На мешке просматривалась надпись крупными буквами: «Гипс строительный – 25 кг».

– Куда? – устало крикнул парень, сплёвывая на пол.

– Охренел? – в тон ему крикнула Ксюша, запустив в парня комок грязных бинтов. – А ну вышел! Слева в коридоре оставь.

Парень неуклюже развернулся, просыпав гипс на линолеум