Доброволец / Как я провел лето - Александр Васильевич Архипов

страха и боли Людка упала на колени, но потом быстро поднялась и, постоянно оглядываясь и что-то бормоча себе под нос, резво побежала в сторону своей халупы. Ситуация была комичная, но никто не смеялся. Все понимали, что за мразь была перед ними.

Неожиданно из-под колёс БТРа выбежал худой серый пёс с закрученным колечком хвостом. В несколько прыжков он догнал бегущую Людку и, вцепившись зубами в её развевающуюся длинную юбку, с глухим рыком попытался её остановить. Убегающая баба заорала дурным голосом и начала отбиваться от истощённого, но злобного пса. Но это ещё больше раззадорило серого гладиатора. Он с остервенением рвал и трепал уже порядком уменьшившуюся в размерах юбку с подсолнухами. Наблюдавшие за битвой бойцы баталии не мешали, они явно были на стороне друга человека. Неизвестно, чем бы это всё закончилось, но послышался окрик:

– Верный, фу!

Это крикнула Ксения, узнав отцовского пса. Верный рванул Людкину юбку ещё раз, сморщив морду, выплюнул приличный кусок синтетики и, заскулив, начал принюхиваться. Потом вдруг, потеряв всякий интерес к «подсолнухам», радостно завилял хвостом и побежал в сторону Ксюши.

Узнав свою хозяйку, пёс радостно залаял, закрутился волчком вокруг её ног, поднимая пыль и настроение у окружающих. Ксения поймала Верного за ошейник и прижала к себе.

– Нашёлся, бродяга! Ты мой верный защитник! Пойдём домой… – присев, шептала она на ухо Верному, придерживая пса за ошейник.

– Мама! Мама, я здесь! – послышался звонкий мальчишеский голос.

Ксения от неожиданности замерла и, передав ошейник со своим подопечным рядом стоящему бойцу, начала тревожно всматриваться в предрассветные сумерки. Показалось?

– Мама! Выше смотри! Выше! – подпрыгнув на башне БРДМа, закричал Семён.

– Мама, здесь мы! – засмеявшись, громко крикнул Бемоль, направив луч прожектора «Воробья» на Ксюшу.

И Ксения увидела. На башне бронированной разведывательно-дозорной машины с позитивным позывным «Воробей» стоял её собственный двенадцатилетний сын. Мальчишка был одет в камуфляжную куртку «на вырост» с закатанными рукавами и старый потёртый танковый шлемофон. Нет, он не стоял, как не стоял и экипаж «бардака» «Воробей».

– Мама! Здесь… Сёма здесь! Мама! – хором орали неженатые ещё члены экипажа.

В конце концов Семёна стащили с башни БРДМ и отдали в объятья мамы.

– Смотри какая… – толкнув в бок Лампу, заворожённо прошептал Дон, прикладывая к глазам бинокль.

– Дон, не помнишь, Сёма про отца своего говорил что-нибудь? – не отрывая взгляда от сияющего лица Ксении, тихо спросил Лампа, делая глоток «напитка разведчиков» из «правильной» фляги.

– Был бы муж, такую бы от себя никуда не отпустил, – чуть слышно ответил Дон, восхищённо наблюдая за Ксюшей.

* * *

Во время «зачистки» большого когда-то села Червоное сдались в плен двадцать восемь человек из числа добровольческой мобильной батальонной группы, которой командовал Петрик. По свидетельству пленных, Петрик с небольшой командой вышел из Червоного сразу после атаки «спартанцев» на казармы артиллеристов. Он всё понял. Перед бегством лично расстрелял на заднем дворе школы несколько пленных. Отдал приказ привести следующую группу, но тут помешал Сотник со своими разведчиками.

Среди сдавшихся пленных во время зачистки был грузинский укроп Мамука, обещавший двенадцатилетнему мальчишке перерезать горло. Но Семён его уже не увидел. Он с бабушкой, мамой и ранеными во время боя за Червоное бойцами ехал на двух автобусах в сопровождении «бардака» «Воробей» в Донецк. С ними ехал и пёс Верный. Но в Мытищи лохматый гладиатор ехать категорически отказался, как его ни уговаривали. Он остался на малой родине. Вернее, Верный стал членом экипажа «бардака» «Воробей», чему были очень рады Лампа, Бемоль и Дон. А потому что нюх на немцев у Верного был ещё тот. Собачий! А что? Как в кино!

* * *

«Нас с мамой и бабушкой отвезли в Донецк к тёте Оле. А через неделю тётя Оля родила нам Артёма и Дениса. Как только бабушка поправилась, мы вернулись домой в Мытищи. Но моя мама снова уехала в Донецк, а я остался с бабулей. Там очень не хватает врачей. И разведчик батальона “Спарта” дядя Серёжа, которого мама спасла, в военном госпитале лежит. Он маме часто звонил. Ну, прямо каждый день.

Мы с бабушкой очень за них переживаем и верим в нашу Победу! Как я провёл лето? Вот так».

Закончив читать сочинение учащегося 6-го «А» Семёна Глухова, Вероника Ильинична откинулась на спинку стула и так просидела минуты три, думая о чём-то своём. Потом нервно откашлялась, тщательно протёрла салфеткой линзы своих очков и, выбрав на столе ручку с красной пастой, спросила:

– Зоечка, разреши, я…

Классный руководитель 6-го «А» наморщила носик и, ничего не сказав, просто кивнула.

Вероника Ильинична профессионально выпрямила спину и крупным учительским почерком прописью поставила оценку ниже текста сочинения: «ОТЛИЧНО».

* * *

По дороге на остановку маршрутки Вероника Ильинична взяла под локоть молодую коллегу и тихо сказала:

– Зоя Петровна, вы передайте тет-а-тет своему Глухову, что слово «сука», безусловно, имеет литературные корни. Но так часто употреблять его ни в устной речи, ни в своих сочинениях не стоит. Моветон, знаете ли…

Правда, уже на первой ступеньке лестницы в автобус Вероника Ильинична обернулась и громко сказала:

– Хотя… в его случае при тех конкретных обстоятельствах именно без этого существительного действительно не обойтись. Даже в двенадцать лет.

* * *

Никто из них: ни директор школы Вероника Ильинична, ни классный руководитель Зоя Петровна, ни даже мама учащегося Глухова и сам Семён ещё не знали, что Президентом Донецкой народной республики подписан Указ. «За мужество, самоотверженность и героизм, проявленные в бою с укронацистами за деревню Червоное, наградить разведчика-наблюдателя 2-й роты добровольческого батальона специального назначения “Спарта” Глухова (Хоккей) Семёна Викторовича медалью “За боевые заслуги”».

Примечания

1

Запрещённая в Российской Федерации организация.