Альпийские снега - Александр Юрьевич Сегень

— И тогда?..

— И тогда они долго лежали бесхозными, и лишь при царе Александре Втором начали ими заниматься, усовершенствовали. И к концу прошлого столетия в российской армии полевые кухни считались лучшими в Европе.

— Все-таки у нас немало головотяпства, а при царях гораздо больше было. Это ведь Салтыков-Щедрин такое слово придумал? — сказал Сталин.

— Совершенно верно, — кивнул Драчёв, — в «Истории одного города» фигурирует древний народ головотяпы, от которого и произошли глуповцы.

— Читаете русскую классику?

— Он такой книгочей, каких мало, — сказал Хрулёв.

— Я тоже, знаете ли, — усмехнулся Сталин.

— А правда ли, что вы по две книги в день прочитываете? — поинтересовался Павел Иванович.

— Брешут. — И Сталин почесал нос. — Только пролистываю. Но если впечатляет, прочитываю внимательно.

— А можно спросить, какие ваши самые любимые книги?

— Любимые?.. Роберт Виппер, к примеру. Читали? У него исторические — Древний Рим, Древняя Греция, средневековая Европа, Восток. Бориса Андреева «Завоевание природы». Не читали? И конечно же «Тихий Дон». Да, еще был такой писатель Булгаков. «Белая гвардия» — по-своему весьма интересный роман. И пьеса его шла с успехом — «Дни Турбиных». Я несколько раз ходил на спектакли.

— «Тихий Дон» мы с женой увлеченно читали, а вот Булгаков мимо нас прошел, — признался Павел Иванович.

— Он вообще мимо всех прошел. И умер, бедняга. Так что там дальше про полевые кухни? — спросил Сталин. — Мы как-то отвлеклись.

— К Русско-японской войне вся российская императорская армия была оснащена кухнями, в основном системы Богаевского, — продолжил Драчёв экскурс в историю. — А вот уже после Русско-японской появились и получили одобрение как раз ваши маргуши — облегченный образец однокотловой пехотно-артиллерийской системы Маргушина. Еще существовали вьючные кухни системы известного путешественника Грум-Гржимайло, ими снабжались горно-артиллерийские части. Потом уже в Красной армии появились двухкотельные 2КО и 2КО-У, чтобы можно было одновременно варить и первое, и второе. А уже во время Финской кампании Андрей Васильевич обратил внимание на то, что при использовании этих кухонь с максимальной нагрузкой от медного котла в течение трех-четырех месяцев сходил тонкий слой олова, так называемая полуда. А это, знаете ли, грозит отравлениями. И приняли решение заменить медный котел чугунным. Хоть он и значительно тяжелее, но не требует лужения. Так появились кухни-прицепы ПК-Ч-40. Наиболее совершенной была кухня, позволявшая одновременно готовить три блюда, имевшая духовку с двумя противнями. Но она оказалась слишком тяжелой, и уже накануне войны ее заменили на однокотельную КП-41. Ими мы сейчас оснащаем армию. Но уже разработан самый мобильный и удобный вариант, он будет называться КП-42, это вообще мечта любого фронтового повара! Ирбитский завод уже вовсю их производит. Вот, взгляните, какая красоточка. — И главный интендант Красной армии быстро нашел в ящике стола фотокарточку, протянул ее Сталину.

— Да, — улыбнулся гость. — Хороша. В такую сразу влюбишься. Полненькая такая. Стало быть, в течение лета с полевыми кухнями проблем не будет?

— Уверен, товарищ Верховный главнокомандующий.

— А у немцев какие полевые кухни?

— Тоже хорошие. Гробе фельдкухе Хе-Фе тринадцать называются.

— Гробе? — усмехнулся Сталин.

— «Гробе» значит «грубые», но было бы неплохо, чтобы они их гробили.

— А почему грубые?

— Ну, типа не домашняя. В центре конструкции двухсотлитровый котел с двойным дном, заполненным глицерином. Глицерин предотвращает пригорание и остывание. Слева от основного котла другой котел, на девяносто литров. Этот для кофе.

— Вот он все знает, — посмотрев на Хрулёва, щелкнул пальцами Сталин. — Настоящий интендант.

— Работа такая, — ответил Андрей Васильевич. — Хочешь не хочешь, а все знай.

— Приходится все в этой библиотеке держать. — Драчёв постучал себя по голове. — Еще один бак для приготовления сосисок и картофеля. Одна такая Гробе фельдкухе способна накормить двести человек и даже больше.

— А наши?

— Столько же. От двухсот до двухсот пятидесяти.

— А вот вы говорите, у немцев котлы оснащены особой системой и не пригорают. А у нас?

— У нас пригорают, но в этом ничего нет страшного. Сейчас шеф-поваром в нашей столовой работает выдающийся кулинар Василий Артамонович Арбузов. На фронте получил тяжелые ранения, когда пытался доставить на передовую бак с гуляшом, потерял ногу. Он рассказывает следующее: опытный кашевар так сварит кулеш или кашу, что пригар получается вкусным, его аккуратно снимают со стенок и дна и раздают в виде как бы таких блинов. Бойцы довольны.

— Как интересно! Вот бы попробовать!

— Это только на передовой. Только там получается особо вкусно.

— Еще бы! А макалка это что?

Драчёв подробно объяснил.

— Хорошо бы попробовать, — улыбнулся Сталин. — А скажите, те кухни, которые забраковал Великий комбинатор, они в больших количествах достались немцам?

— В значительных.

— А немцы знают, что при отслоении полуды могут быть смертельные отравления?

— Немцы не дураки, товарищ Сталин. Думаю, у них тоже нашелся свой Хрулёв.

— А кто у них Хрулёв?

— Полагаю, таковым можно считать генерала от инфантерии Георга Томаса, руководителя отдела экономики и вооружения в командовании вермахта. Он, кстати, предупреждал Гитлера, что по состоянию снабжения вермахт не может одержать победу в молниеносной войне. Но Гитлер не прислушался к его предостережениям.

— А кто у них Драчёв?

— Это, конечно, генерал-квартирмейстер Эдуард Вагнер. Он, кстати, тоже высказывается о неполной готовности немецкого тыла для проведения войны на Востоке. Вообще, непосредственным снабжением у немцев занимается рейхсминистерство снабжения, которым до недавнего времени руководил Фриц Тодт, но, по данным нашей разведки, в начале февраля он потребовал от Гитлера сесть за стол переговоров с вами, после чего самолет, на котором Тодт возвращался из «Волчьего логова», при взлете взорвался.

— Все-то вы знаете, Повелеваныч. — Сталин достал трубку и закурил.

— Иначе мне грош цена была бы, — вздохнул Драчёв. — Я даже знаю, кто был главным интендантом в армии Наполеона.

— А я, к своему стыду, нет, — удивился Сталин. — Кто же?

— Генерал-интендант Гийом-Матьё Дюма.

— Родственник Александра Дюма?

— Однофамилец. Наполеон его весьма ценил. Как и всю интендантскую службу. Главным по тылу, если можно так сказать, являлся пасынок Наполеона...

— Евгений Богарне.

— Он самый, а Дюма ему подчинялся, как я