Вагнер. Дорога на Бахмут. 300! 30! 3! - Аzнеп

из-за контузии. На вид ему было около тридцати лет. Когда он нам рассказал свою историю, мы частично поняли, хоть он и половину писал на листочке. Потом приехал его товарищ, тоже трехсотый, который видел, как затрехсотило Кирюху, история была такая…

Шел штурм села Кодема, и не понятно почему, во время штурма Кирилл решил, что у него воняют ноги, и присел на входе в подвал, чтобы переодеть трофейные носки. В этот момент со спины был прилет мины, который откинул его в этот подвал. Соответственно контузило, и он подумал, что снаружи укропы, и кинул наверх гранату, а там были наши. Они подумали, что там укроп, и кинули в подвал три гранаты, а там еще и находились термобары. Его даже не задело ни одним осколком, но порвало барабанную перепонку, обожгло лицо. Он, будучи сильно контужен, выполз из подвала, сорвал чеку с гранаты, в другую руку взял нож и пошел, как оказалось, тогда думал, что бредет в сторону хохлов, а на самом деле в сторону точки нуль. Ребята его увидели и доложили, не ваш ли там дурак идет с гранатой и ножом в руке…

Я его потом частенько вспоминал и многим рассказывал его историю.

Что характерно, после лечения Кирюха собирался вернуться, долбить гадов и зарабатывать деньги, потому что являлся единственным кормильцем в семье.

В продолжение забегу вперед: нас частично судьба снова свела, но уже в ноябре месяце. Я шел по какому-то селу, в поисках инструмента для работы, и в одном из разрушенных дворов мое внимание привлек хороший медицинский подсумок из-под аптечки. Я подошел, взял этот подсумок, перевернул его, а там была подпись с позывным Кирюхи.

Осмотрев все вокруг и вспоминая его историю, восстановил хронологию событий, и весь этот рассказ до мелочей на местности был правдив. Виден и этот прилет около подвала, и сам подвал очень сильно выгорел. Я просто правда сам был шокирован и не ожидал, что случайно найду место, про которое он мне рассказывал.

На следующее утро мы снова двинулись на полигон. Тема уже как опытный воин пошел с нами, пройтись и развеяться от скуки. Придя чуть раньше на полигон, мы упали полежать под навесами. С нами рядом находился старший инструктор, и тут мы наблюдали такую картину. Идет толпа, и один человек из нее очень выделяется тем, что хорошо экипирован, причем экипировка была вся новая.

Инструктор это заметил и начал себе под нос сначала тихо, потом в конце чуть ли не в голос возмущаться глупости этого бойца.

— Вот дурак, накупил по жетону в военторге на всю свою первую зарплату…

А цены там были не маленькие…

— У него по-любому дома большая семья, несколько детей, а он всю свою зарплату потратил на эти шмотки, что они дома теперь будут есть, зато он красивый, а может, еще ему это все и не пригодится.

И этот текст он в конце уже просто орал, а мы лежали и ржали, потому что со стороны это выглядело очень смешно.

Снова построение, и мы разошлись по занятиям. На сегодня мы занимались в полевом классе командирской подготовкой. Разбирали реальную ситуацию, которая была при штурме какого-то перекрестка. Все его зарисовки у меня отложились до сих пор в памяти. Нам давались исходные данные, по которым мы должны были принять решение на штурм.

Каждый его сначала оформлял на бумаге, после чего выходил к доске и зачитывал. И это то самое чувство, когда ты слушаешь каждого, смотришь на его ошибки, начинаешь исправлять у себя, словно возвращаешься в курсантские годы, и опять-таки есть одно «но»: там у нас не будет много времени на принятие решения, и здесь мел и доска, а там человеческие жизни.

Было очень интересно, тем более что инструктор, который преподавал у нас, должен сам был ехать с нами в эту пятницу, по отдельному плану. Вот тем и интересно: сегодня ты обучаешь, а завтра Родина тебя зовет самого выполнить что-то невыполнимое и снова вернуться передавать опыт.

После обеда нас снова ждала тренировка по работе с онлайн-картами. Каждый день становилось все легче и интереснее, по крайней мере для меня. Самым сложным для меня было ходить с полигона до лагеря на приемы пищи, а на занятиях — умственный труд.

На следующий день были занятия по корректировке огня минометов, АГС и другого тяжелика. Для меня, да и для многих, наверное, воздушный коптер — это было средство развлечения детей, потом для съемок различных мероприятий, ну и просто городов. Я его не видел вживую, уже не говоря о том, чтобы подержать в руках или поуправлять им.

И тут, после наземной корректировки с помощью оптических приборов и вычислений на листочке, нам говорят: «Теперь рассмотрим устройство, приведение к работе и управление квадрокоптером».

Я радовался как ребенок, эти эмоции не передать. Ты берешь, поднимаешь его в воздух, и перед тобой открывается все, что ты хочешь видеть с высоты птичьего полета. Различные режимы скорости, да он еще и гранату может скидывать, и все это при присутствии пилота не на самой линии боевого соприкосновения, и соответственно, это повышает живучесть личного состава и одиночного бойца, как боевой единицы подразделения.

В армии я об этом только мог мечтать, и в голове уже и пропадали думки обо всем, и становилось ясно, что я себя нашел. И так же, как твердили и зомбировали в войсках, что мы никому не нужны на гражданке, что за воротами очередь стоит на службу, ходите и бойтесь, чтобы вас не выгнали. Чем только не пугали. А оказалось, мы не такие уж безнадежные и в других местах сможем принести пользу Родине.

Поэтому, конечно, свою роль в моем становлении безусловно сыграла Специальная военная операция.

Прошли занятия, и нам уже точно огласили списки тех, кто в пятницу выдвигается. Соответственно началась движуха, потому что ни одежду, ни обмундирование еще не получали. Можно пойти было еще на пару дней занятий перед отправкой, но уже не до этого, но и нам повезло в те дни туда не ходить, потому что ребята из других отрядов уже настолько обнаглели, что не выходили на занятия десятками. Конечно же это все спалили, и начался разбор полетов, и с того времени все обязаны были присутствовать на них, даже трехсотые, которые вернулись в строй после лечения.

Мы — как всегда нашей небольшой группкой — разделились на разные направления, чтобы занять очередь. Конечно, пришли