Происхождение Второй мировой войны - Игорь Тимофеевич Тышецкий

в России. Он консолидировал против большевиков огромное число жителей страны, которые не приняли его условий и не простили большевикам национального унижения. В международном плане Брестский мир на несколько лет превратил большевистскую Россию в страну-изгоя, с которой не хотели иметь дела, потому что не доверяли правителям, захватившим в ней власть. Не надо также забывать, что если бы не Брестский мир, Россия в качестве полноправного участника была бы представлена на Парижской мирной конференции. И неизвестно, как это отразилось бы на дальнейшем ходе истории. Впрочем, последнее уже из области предположений.

Большевики, кстати, и сами понимали, что, подписывая Брестский мир, совершают национальное предательство, и готовы были сорвать ратификацию соглашения с немцами съездом Советов. «Вы по-прежнему хотите сорвать мир? — интересовался Троцкий у американского полковника Р Роббинса. — Пришло время определиться окончательно. Мы пока лишь только говорим и говорим о помощи со стороны Америки. Вы можете реально организовать такую помощь? Может ли ваше правительство дать четкие гарантии ее предоставления? Если это возможно, мир можно сорвать даже сейчас. Я выступлю против ратификации мирного договора в Москве, и мир будет сорван» 73. В этом Троцкого, пусть и не столь открыто, поддерживал даже Ленин. Существует предположение, что перенос начала работы IV Всероссийского съезда Советов с 12 на 14 марта был вызван ожиданием Ленина конкретных предложений о практической помощи со стороны США и Англии 74. Но их не последовало. Ленин ждал до последнего, и только когда тянуть было уже бессмысленно, перед своим выступлением на съезде сказал Роббинсу: «Я сейчас выступлю в поддержку мирного договора. Он будет ратифицирован» 75. Прояви в те дни правительства США и Англии больше решительности, история могла бы пойти иным путем. Но Вильсон предпочел ограничиться лишь телеграммой поддержки в адрес съезда.

Надо сказать, что предложение Роббинса было не первым такого рода. Когда переговоры в Бресте были прерваны и началось германское наступление, представители Франции и Англии в России сразу предложили большевикам поддержку. Троцкий вспоминал, что они с Лениным согласились на это «при условии полной независимости нашей внутренней политики». Ленин будто бы даже продиктовал такое распоряжение: «Уполномочить т. Троцкого принять помощь разбойников французского империализма против немецких разбойников» 76. Не совсем, правда, было понятно, что именно англичане и французы имели в виду и какие эффективные шаги Союзники могли предпринять в столь сжатые сроки? Их реальная помощь в дни германского наступления ограничилась организацией подрывов железнодорожных путей, ведущих к столице. Скорее Союзники, предлагая помощь, рассчитывали не на немедленный эффект, а на перспективу, на предотвращение дальнейшего диктата со стороны Германии. В любом случае, однако, первоначально представители Союзников вели речь о военном вмешательстве (интервенции), которое было бы направлено исключительно против Германии.

В течение всей первой половины 1918 года представители стран Антанты не оставляли надежды на продолжение военного сотрудничества с большевистской Россией. Предложения об этом регулярно поступали большевикам от Роберта Локкарта, прибывшего в Россию в качестве неофициального представителя британского правительства. В советской исторической литературе Локкарта часто изображали английским разведчиком, но в те годы он им еще не был и являлся не аккредитованным официально дипломатом, главной задачей которого было «вставлять палки в колеса при переговорах о сепаратном мире и всеми силами укреплять сопротивление большевиков в отношении германских требований» 77. Локкарту быстро удалось установить хорошие, рабочие отношения с руководством НКИД. Его перу принадлежат многие удачные портретные зарисовки тогдашних руководителей этого министерства. Про Троцкого он, например, писал, что у того «изумительно живой ум и густой, глубокий голос. Широкогрудый, с огромным лбом, над которым возвышается масса черных, вьющихся волос, с большими горящими глазами и толстыми выпяченными губами, он выглядит как воплощение революционера с буржуазной карикатуры. Он одевается хорошо. Он носит чистый мягкий воротничок, и его ногти тщательно наманикюрены... Он производит впечатление человека, который охотно умер бы, сражаясь за Россию, при том условии, однако, чтобы при его смерти присутствовала достаточно большая аудитория» 78.

В середине марта, когда Локкарт поинтересовался у Троцкого, покидавшего пост наркоминдела, как большевики посмотрели бы на интервенцию Союзников, последний отнесся к идее положительно, при условии невмешательства во внутренние дела России. Троцкий даже готов был детально обсуждать соглашение об интервенции, если Союзники сами придут к единому мнению в этом вопросе 79. Но в том-то и заключалась проблема, что единого мнения у Союзников не было. Если Локкарт убеждал свое правительство оказать содействие большевикам в организации отпора немцам, то французский посол Нуланс видел в союзнической интервенции еще и средство борьбы с самими большевиками. Отсюда в Англии и Франции преобладали различные подходы. Англичане стремились заручиться согласием большевиков на интервенцию, а французы предполагали обойтись без него. Это — если говорить о превалирующих подходах. Однако единодушия внутри каждой страны Антанты тоже не было. В отношении британского подхода к России тот же Локкарт писал: «Поскольку одновременно семь различных политик не могут быть названы политикой, британской политики не существовало» 80. Это вызывалось, прежде всего, отсутствием точной информации, незнанием того, что на самом деле происходит в России. В Европе многие продолжали считать, что власть большевиков скоро падет, и тогда все образуется само собой.

Страны Антанты так и не смогли согласовать друг с другом и тем более с большевиками политику в области интервенции. Они лишь поделили между собой зоны ответственности, когда Юг европейской части России достался французам, а Север — англичанам. А началось все спонтанно в середине мая с открытого неповиновения возвращавшегося домой корпуса чехословаков, которые сражались в Первой мировой войне в составе российской армии. Одновременно назревал конфликт вокруг высадки японских военных во Владивостоке якобы для защиты японских граждан и японской собственности. Если в случае с чехословацким корпусом конфликт полностью спровоцировали большевики, то появление на российском Дальнем Востоке японцев трудно было рассматривать иначе, чем попытку поживиться на русской смуте. Дальше пошла уже цепная реакция. Хуже всего было то, что верх взяла точка зрения Нуланса. Хотя Форин Офис и продолжал требовать от Локкарта «добиваться от большевиков немедленного согласия на союзническую военную помощь», военное министерство Британии начало осуществлять высадку войск в Мурманске и Архангельске не дожидаясь положительного ответа. И если еще в начале мая Троцкий «шел на мировую» в отношении действий англичан на Севере России 81, то после развития конфликтов с чехословаками и японцами, он перестал верить Союзникам и вскоре объявил, что советская власть «не может рассматривать интервенцию Союзных сил иначе, как враждебные действия, направленные против свободы и независимости