Дневник артиллерийского офицера - Борис Геннадьевич Цеханович

Командир тяжело повернулся, вопросительно посмотрев на меня. Я также тяжело вздохнув, обратился к Андрею, в то же время объясняя ситуацию командиру: – Андрей, я же наглядно показал вам, куда вы стреляете на самом деле. Что ты лезешь с этим к командиру полка? Если ты не понимаешь в артиллерии, то не суди: правильно ли начальник артиллерии вмешался в ведение огня командира дивизиона или нет? – Теперь я обратился к командиру, – товарищ полковник, Порпленко и Семёнов вели огонь, как они считали по позициям боевиков, непонятно только каких, на окраине Алхан-Калы, но снаряды в результате то ли неправильно переданных координат, то ли из-за ошибки огневиков разрывались, едва перелетев позиции 15 го полка. Поэтому я и прекратил огонь. Когда они стали возмущаться, взял на себя ответственность и повторил на тех же установках выстрел дымовым снарядом и наглядно показал обоим, куда на самом деле падают снаряды, но Порпленко видать так и не понял этого….

Командир махнул рукой на Андрея и ворчливо произнёс: – Идите, товарищ майор, занимайтесь своими делами. Я не понимаю в артиллерии и не лезу туда, и вы туда не лезьте. Борис Геннадьевич начальник артиллерии полка и имеет полное право по своему усмотрению прекратить огонь. Ясно? – Никитин дождался утвердительного кивка офицера и повторил, – иди. Андрей, не мешай нам.

* * *

Утром, 20 ноября, все ходили больные, лишь командир полка, Порпленко и я были свеженькими. Я сидел на ЦБУ и планировал дневной огонь, как откинулся полог и в палатку втолкнули солдата с одного из подразделений, а следом за ним вошёл страдающий от вчерашнего застолья Мишка Пузыренко: – Вот, командир приказал ему быть здесь, пока особисты не приедут с первого батальона.

– Чего натворил? – Кивнул на понурившегося солдата майор Ипполитов.

– Да, дураки, – Майкл с шумом уселся за стол и большими глотками ополовинил бутылку с холодной водой, – сколько не инструктируешь, всё равно найдётся идиот. Банальный случай: решил солдат почистить свой автомат. Ствол не проверил, нажал на курок – выстрел. Пуля улетела из палатки и уже в рядом стоящей палатке попала другому бойцу в живот.

Все осуждающе покачали головами, прекрасно зная статистику наших потерь: 50% всех раненых – это результат неосторожного обращения с оружием. Обменявшись несколькими репликами о случившимся, мы вновь погрузились, каждый в свои документы, а уже через десять минут и вообще забыли о происшедшем.

Внезапно поступило сообщение, что в 11 часов на переднем крае первого батальона будет работать начальник генерального штаба Квашнин и командующий Гончаров. Командир бурей промчался по расположению командного пункта и умчался на БТРе к высоте 321.8, где ожидалось прибытие начальства.

А мы, поскучав немного, решили разыграть страдающего похмельем Пузыренко. Собравшись в кучку, я, Порпленко, с которым мы уже помирились, и Бубенчиков проработали сценарий розыгрыша, а потом стали инструктировать дежурного истопника с комендантского взвода.

– Бежишь с «горящими глазами» к офицерской палатке и докладываешь майору Пузыренко, что приехал один из сопровождающих начальника генерального штаба генерал, нашёл какие-то упущения в охране командного пункта и немедленно требует для разборок Пузыренко. Только, смотри, по реалистичней соври. Скажи, что генерал бегает по ЦБУ и размахивает пистолетом, обещая всех расстрелять. Понятно? Тогда – Вперёд.

Через пять минут появился вернувшийся истопник и захлёбываясь от смеха, стал рассказывать: – Я, товарищи офицеры, как только рассказал, как вы меня инструктировали, так Пузыренко выскочил на улицу и лихорадочно стал бриться лезвием почти на сухую. Наполовину выбрился и сломал станок. Сейчас мечется там, не зная куда бежать, – мы заржали в радостном предвкушение развлечения.

– Так, приготовились… Пузыренко к палатке крадётся, – Бубенчиков откинулся от дырки в брезенте и махнул нам рукой.

Мы громко затопали разом ногами и начали с грохотом переворачивать один из пустых столиков, а Порпленко изменив голос начал орать.

– Вы тут, сволочи, позажирались сидя в штабе…, я всех вас тут поурою за такие просчёты в обороне. Где этот ваш комендант? Где эта скотина? А ты что пнём стоишь, товарищ подполковник? Кто ты, вообще, такой…? Молчать, когда с тобой генерал говорит….

Мы, продолжали орать, солдаты усердно грохотали столом и хлопали табуреткой о пол, а сами прильнули каждый к своей дырке и, сдерживая смех, наблюдали за реакцией Мишки. Пузыренко замер, вытянув шею и напряжённо вслушиваясь в какофонию развивающегося скандала, готовый немедленно метнуться назад в случае опасности. Мы перемигнулись с Андреем Порпленко и начали ещё усерднее орать, перебивая друг друга.

– Да ты что за ахинею несёшь, подполковник? Да я сейчас тебя расстреляю прямо здесь….

– Товарищ генерал, уберите пистолет, – надрывался я «испуганным» голосом. Андрей передёрнул затвор своего автомата и направил его в деревянный пол, поощрительно глядя на меня, – товарищ генерал, не цельтесь в меня. Не надо, не стреляйте…, – мой голос взвился ввысь, а Порпленко выстрелил в пол.

Я завопил дурным голосом: – Вы что наделали, товарищ генерал? Вы же мне ногу прострелили…

Мы дружно прильнули к дырке и увидели лишь спину перепуганного майора, которая стремительно удалялась в сторону полкового медицинского пункта. Мы хохотали до упаду, а потом снова подозвали истопника.

– Идёшь в санчасть и говоришь майору Пузыренко, что подполковника Копытова сейчас принесут на носилках и туда же придёт психованный генерал. Пусть он прячется.

Посмеявшись ещё немного над Мишкой, мы опять углубились каждый в свои документы и совсем забыли про Пузыренко, но он сам напомнил о себе. У входа в палатку вдруг раздался шум, приглушенный мат и в палатку на заднице, отчаянно цепляясь за мокрую землю въехал Пузыренко. Всполошено вскочил с пола и рванул на выход, но снова поскользнулся и упал. Даже в падение он стремился выскочить из палатки. Хохотали все: офицеры, солдаты. Засмеялся даже солдат, который ранил своего товарища. Из-за полотнища входа торчали ноги майора, которыми он быстро сучил, пытаясь отыскать опору, но доски у входа были тоже в грязи и ноги его лишь скользили, ни за что не цепляясь. Видимо, поняв по смеху, что ему ничего не грозит, беспорядочные движения ног Мишки прекратились. Он не спеша встал и смущённый зашёл в палатку, оглядел наши весёлые рожи и обложил всех матом, после чего тоже весело засмеялся.

Ближе к обеду приехал довольный командир полка. Встреча с начальником генерального штаба и Гончаровым прошла успешно, начальство осталось довольным и наградила от имени Правительства России «крутыми» часами командира, Алексея Шпанагеля и его разведчика. А часы действительно были красивыми, в позолоченном корпусе, с несколькими циферблатами.

– Борис Геннадьевич, пойдём обмоем мои часы, а потом поедем в дивизионы