Карабахская война 1991-1994 - Мамед Сиявушович Велимамедов

семьи сотрудников иранского посольства в Москве, направлявшиеся в Тегеран на празднование Новруза. Иранское посольство в Москве заявило, что в результате авиакатастрофы погибли 32 человека: 19 пассажиров, включая 9 детей, и экипаж из 13 человек. Останки погибших во время крушения иранских граждан были вывезены в Армению и отправлены в Тегеран из ереванского международного аэропорта Звартноц. В опубликованном МИД Ирана официальном заявлении о результатах работы комиссии ВВС вина за уничтожение военно-транспортного самолёта возлагалась на армянские силы. В заявлении отмечалось, что «Иран оставляет за собой право подать иск и получить компенсацию для жертв катастрофы и призывает армянское руководство выявить и наказать виновных в уничтожении воздушного судна».

Между Арменией и Ираном возник дипломатический конфликт, который, однако, не имел дальнейшего продолжения и был улажен.

Вплоть до окончания Карабахской войны Иран уже не смог снова играть активную посредническую роль между Азербайджаном и Арменией. Но политика Г. Алиева по улучшению отношений с Ираном привела к том, что Иран стал занимать более сбалансированную позицию в Карабахской войне.

В целом Иран в Карабахской войне занимал проазербайджанскую позицию. Но грубые ошибки, допущенные после прихода к власти Эльчибея, фактически толкнули Иран к созданию более близких отношений с Арменией. После прихода к власти Г. Алиева азербайджано-иранские отношения нормализовались, но вывести их на уровень стратегического партнёрства так и не удалось в силу целого ряда причин: Баку всегда опасался, что близкие отношения с Ираном дадут основания обвинять Азербайджан в исламском фундаментализме, а Иран всегда настороженно относился к угрозе начала сепаратистского движения среди азербайджанцев в северном Иране. Эти обстоятельства тормозили развитие азербайджано-иранских отношений.

Именно политика Муталибова и Эльчибея, таившая серьёзную угрозу для России и Ирана, вынудила их занять проармянскую позицию в карабахском конфликте. Таким образом, провозгласив себя сторонниками турецкой модели, открыто заявив о своих антироссийских взглядах и, ко всему прочему, объявив о долгосрочном курсе на объединение азербайджанцев Ирана под флагом единого Азербайджана, власти в Баку только ускорили создание политического союза России, Армении и Ирана в противовес турецко-азербайджанской оси. Эти грубые внешнеполитические ошибки очень дорого обошлись молодому азербайджанскому государству.

Первый период войны (октябрь 1991 – май 1992 гг.)

Трудно представить себе теперь то настроение, которое главенствовало в Азербайджане в первый месяц войны. Этот некритический патриотизм в широких слоях общества переходил все границы. То был гипноз, обычный для начала войны, – до первой неудачи. В грозный час 1991 г. перед сильным и организованным противником в действительности не было сознания ответственности. Здесь, как и в других случаях, действовал «закон» имитативности, т. е. проявлялось то свойство людей приходить в унисон с окружающим, которое влияло на общественную психологию. Искусственно взвинченный патриотизм превращал общество в толпу (к сожалению, при участии представителей интеллигенции). Власть над такой толпой захватывали уличные популисты (яркие примеры – Звиад Гамсахурдиа, Абульфаз Эльчибей и Никол Пашинян: их приход к власти, правление и катастрофа, к которой они привели Грузию, Азербайджан и Армению).

Первые военные неудачи повысили нервозность общества. Шовинистический угар ещё не прошёл, и поэтому так легко было брошено и подхвачено на первых порах обвинение в «измене». Эта «дичь» во время войны всегда принимается с доверием. Для того чтобы свалить президента Муталибова, оппозиция начала по поводу и без бросаться обвинениями в измене и предательстве. Все эти фантастические слухи и домыслы ложились на почву массового психоза шпиономании, измены и предательства, которая сложилась в Азербайджане с самого начала Карабахской войны. Кого только не обвиняли в измене в дни войны! Широко распространённый слух, основанный на массовых страхах, сам со себе становится фактором огромного общественного значения. В обстановке политического кризиса слухи становились важным фактором политической жизни, объединяли различные общественные группы в их недовольстве властью. Время войны есть время особой возбудимости и нервности населения, лишённого правдивого осведомления о текущих событиях и поэтому легко воспринимающего всякие слухи, чем и пользовались злонамеренные лица.

Фобии военной поры оказывали влияние на процесс принятия важных политических решений. Взрывчатая смесь воинствующего национализма, ксенофобии и шпиономании, получившая необычайно широкое распространение в годы войны, оказала дестабилизирующее воздействие на общественную ситуацию в Азербайджане. Шпиономания и ксенофобия военной поры порождали особое видение мира, легко «объясняющее» и военные поражения, и экономические проблемы, и политические решения. Все поражения в войне объяснялись изменой и предательством. Ядовитое семя подозрения и сплетни, брошенные демагогами и популистами во взвинченное общество, дали свои обильные плоды: по стране расползались тёмные слухи о предательстве и измене. Роковое слово «измена» произвело «потрясающее» впечатление в армии и обществе: слухи об «измене» сыграли огромную роль в настроении армии, в отношении населения к власти. Это была тактика дискредитации власти, против которой власть ничего не смогла противопоставить. В результате власть и общество разошлись ещё больше.

Политики, кричавшие о необходимости войны и о лёгкой победе в этой войне, порождали лишь повышенность общественной психики. «Фанфаронада» и бравада охватили все слои общества. В этих условиях голос тех немногих трезвомыслящих людей, которые призывали не спешить и быть осторожными, или не был слышен, или они сразу же подвергались остракизму.

В принципе, у нас перед глазами пример того, как Армения с весны 2018 по осень 2020 года прошла тот же самый путь, который прошёл Азербайджан в 1991–1993 годах: искусственно взвинченный патриотизм, превращение общества в толпу, приход к власти уличных популистов, ошибки во внешней политике и военном планировании, бравада, переоценка собственных возможностей и недооценка противника, военные неудачи, поиск «измены» и поражение в войне.

Положение в Азербайджане перед началом войны

События 19–21 августа 1991 г. в Москве резко изменили обстановку как внутри СССР, так и в Азербайджане и вокруг Нагорного Карабаха. Если до августа 1991 года казалось, что власть жёстко контролирует ситуацию в республике, то после августа внутриполитическая ситуация в Азербайджане резко обостряется.

19 августа А. Муталибов, находившийся в это время в Иране, сделал неосторожное и дорого стоившее ему заявление с критикой нерешительности «ведущего страну к анархии М. Горбачёва».469 НФА сразу подхватил это заявление и растиражировал эту фразу, вырвав её из контекста и представив как «заявление в поддержку ГКЧП». Хоть и агентство «Азеринформ» выступило с официальным «разъяснением» позиции А. Муталибова, запущенная информационная волна «Муталибов поддержал ГКЧП» уже пошла. Это заявление Муталибова резко обострило его отношения с союзной и российской властью после провала августовского путча.

НФА, рассчитывая на «месть Горбачёва», резко активизировал свою митинговую деятельность, требуя отставки «гэкачеписта Муталибова», новых парламентских выборов и переноса президентских выборов на более поздний срок.

Иными словами, НФА