«Создать невыносимые условия для оккупантов»: движение сопротивления в Крыму в годы Великой Отечественной войны - Сергей Николаевич Ткаченко

за полный разгром фашизма. Мы просим считать нас бойцами вашей армии и готовы тотчас после освобождения Крыма влиться в ряды великой Чехословацкой армии…»[771]. В марте 1944 г. все партизаны-словаки были откомандированы в 1‑й Чехословацкий армейский корпус генерала Людвика Свободы.

Появление словаков в партизанском лесу стало результатом работы агентуры спецгруппы НКВД СССР «Соколы», заброшенной в Крым 10 июня 1943 г. (командир – майор Г.А. Арабаджиев (псевдоним «Серго»)). В результате активной разведывательной работы в тылу противника, «Соколы» при значительной помощи и содействии советских патриотов-подпольщиков, собрали ряд ценных сведений об оккупантах и передавали их регулярно радиосвязью. В числе таких сведений были сообщения о размещении в Симферополе двух прибывших из Берлина разведывательно-диверсионных группах и предстоящей их заброски их на территорию Туркмении; о местах дислокации, личном составе, моральном состоянии военнослужащих; о предателях и немецких ставленниках, коллаборационистских формированиях; о транспортировке по железной дороге подводных лодок, торпедных катеров и других военных грузов; о результатах бомбардировок советской авиацией стратегических объектов в районе Джанкоя; о дислокации и организационной структуре карательных органов оккупантов и т. д. А также о прибытии в Крым словацкой моторизованной дивизии «Рыхла».

В результате проведенной разложенческой работы среди словаков «Рыхлой дивизии», морально-психологический настрой в ней упал, формирование стало разлагаться, а 12 военнослужащих решили перейти к партизанам. В августе 1943 г. они в сопровождении разведчика спецгруппы Г.Т. Гайнанова, с личным оружием, боеприпасами и пулеметом переправлены в лес и в дальнейшем принимали участие в борьбе с оккупантами.

Вообще же во второй половине 1943 года очень активно проводилась такая работа по разложению подразделений противника, прежде всего коллаборационистских[772]. Она явилась результатом тесного взаимодействия партизан, подпольщиков, чекистов, а позже – и сотрудников специальной группы 7‑го управления Главного Политического управления Красной Армии, заброшенной в Крым в конце ноября 1943 г.[773] Все названные силы способствовали разложению воинских частей, сформированных из лиц различных национальностей, проживавших в СССР и ставших на путь сотрудничества с оккупантами. За весь период деятельности крымских партизан и подпольщиков в тылу противника, из полицейских формирований перешло к партизанам около шести сотен человек[774]. Многие из них хорошо показали себя в боях с оккупантами и были отмечены поощрениями, а некоторые были удостоены правительственных наград.

Основным средством разложения антисоветских воинских формирований являлась специально подготовленная и внедренная в подразделения этих формирований агентура чекистских органов. Она распространяла антифашистские листовки, сводки Совинформбюро, своевременно получала информацию о настроении личного состава, собирала данные об отношении германского командования и его разведывательных органов к тому или иному формированию, офицерскому составу, устанавливала доверительные отношения с отдельными военнослужащими, которых обрабатывали с целью последующей вербовки в качестве агентов органов государственной безопасности. Воздействие на личный состав подразделений спецслужб оказывалось также и через агентуру из местных жителей, проживавших вблизи объектов противника. С этой целью им давались задания поступать на работу в специальные службы и карательные формирования оккупантов в качестве официанток, уборщиц, машинисток, поваров, парикмахеров, прачек и т. д.

По общим данным за все время число участников всевозможных коллаборационистских формирований достигало в Крыму 30 тысяч человек: помимо крымскотатарских отрядов, это были 12 батальонов РОА, закавказский полк «Бергман», казачий полк, туркестанский, армянский, грузинский, кавказско‑магометанский легионы, до десятка полицейских батальонов[775]. Случаи разложения татарских формирований и одиночных дезертиров из них до середины осени 1943 г. были единичными. Возможно, здесь сказались репрессии, волна которых прошла по добровольческим подразделениям весной 1943 г. Гораздо более успешно обстояло дело с другими союзными и коллаборационистскими подразделениями, дислоцировавшимися в Крыму, – словацкими и кавказскими, пример которых постепенно воздействовал и на крымских татар[776].

Первыми, как уже отмечалось выше, с середины июня по 29 августа 1943 г. в расположение 1‑й партизанской бригады прибыли сначало шесть, а затем около 25 солдат из 31‑го артиллерийского полка словацкой моторизованной дивизии «Рыхла» (следовавшей через Крым на Кубань)[777]. Во второй половине сентября 1943 г. командир 5‑го партизанского отряда В.С.Кузнецов, дислоцировавшегося в Старокрымских лесах, сообщил об установлении связи с представителями добровольческих подразделений, дислоцировавшихся по побережью Черного моря в районе Коктебель – Двуякорная – Феодосия и Ислам-Терек – Владиславовка[778]. Это были два азербайджанских (№ 804 и № 806) батальона и два батальона, состоявшие из грузин (№ 415 и № 1/9), они были выведены с Кавказа в числе подразделений немецкой 17‑й армии. Осенью 1943 г. с этими подразделениями установила связь феодосийская подпольная организация, руководимая после ареста и гибели подпольщицы Нины Листовничей И.И. Полищуком, и подпольщики с. Новопокровка Кировского района. Большую роль в этом деле сыграли руководители групп феодосийского подполья Э. Ильясов и Г. Мартиросян[779].

В сентябре в лесу состоялись встречи командования отряда и представителей этих подразделений[780]. Первоначально было решено воздержаться от ухода в лес, а сосредоточиться на подготовке мятежа в тылу немецких войск, поскольку именно в этот период готовились советские десанты в Крым с таманского побережья. Это промедление стало причиной провала подпольной организации в 804‑м батальоне. «Азербайджанцы использовали… промежуток времени на различные совещания, беседы и т. д… без особой осторожности»[781], в конце концов организация была выдана немцам хозяйкой квартиры, в которой жили военнослужащие батальона. 17 октября 1943 г. командованием 5‑го партизанского отряда в КШПД было сообщено шифровкой о том, что немецкое командование арестовало 10 руководителей подпольной организации в добровольческом батальоне и расстреляло их перед строем. Практически весь личный состав батальона был вывезен из Крыма, точно так же, как и состав 806‑го батальона, который немцы предварительно разоружили, перейти к партизанам удалось лишь нескольким добровольцам.

Более успешно дело обстояло с военнослужащими грузинских подразделений, из которых удалось уйти в лес вместе с жителями ряда населённых пунктов достаточно большому количеству людей. Из них в ноябре 1943 г. были организованы 10‑й (из бывшего личного состава 415‑го батальона) и 11‑й (соответственно 1./9‑го батальона) партизанские отряды, впоследствии переформированные.

В октябре 1943 г. в лес ушла группа из грузинского охранного подразделения, патрулировавшего железную дорогу Бахчисарай – Симферополь. Этот эпизод описывал в своих мемуарах М.А. Македонский. «Примерно в ту пору наши разведчики стали доносить о появлении в лесу какого-то отряда, неизвестного нам. В районе Мекензиевых гор он обстрелял вражеский эшелон, шедший из Севастополя… Новое сообщение: неизвестные напали на крупный немецкий обоз, убили 10 гитлеровцев, захватили оружие, имущество, продукты и скрылись»[782].

Неизвестные «партизаны» оказались грузинами, которых Македонский называет военнопленными, бежавшими из лагеря. На самом деле это были военнослужащие подразделения, созданного немцами из военнопленных и перебежчиков-кавказцев и выведенного в Крым при отступлении с Кавказа 17‑й немецкой армии. Им была поручена охрана ряда железнодорожных коммуникаций, с которой они справились спустя рукава.