Дневник артиллерийского офицера - Борис Геннадьевич Цеханович

Заусольцев. За два месяца боевых действий я успел хорошо узнать солдат и сейчас мне было очень жалко с ними расставаться. Это были испытанные и надёжные солдаты. Вместо них прибыло пополнение, но как-то они мне не глянулись. Особенно настороженно отнесся к заменщику Абакумова – контрактнику Бердюгину. Не хотелось бы, чтобы он запорол моё ПРП.

Мы все собрались в последний раз перед салоном, курящие достали сигареты и закурили, а остальные стояли рядом лишь, обмениваясь незначительными фразами. Всё уже было сказано, обговорено. Я взял свой фотоаппарат и предложил сфотографироваться на память. Все с энтузиазмом согласились и компактно расположились перед прицепом взвода, где несколько раз и щёлкнулись. Так мы и запечатлелись на фотографии – туман, грязь и мелкий дождь. Мокрая массеть и обляпанные грязью мешки вокруг прицепа.

– По машинамммм…, – команда, прозвучавшая в сыром воздухе, прервала затянувшиеся прощание. Все зашевелились, наши дембеля живо подхватили вещмешки и начали занимать места в кузове машин, а через десять минут взревели двигатели и автомобили разбрызгивая жидкую грязь скрылись в тумане уже через сто метров. Ночь увольняемые проведут на ТПУ, а на следующий день если будет лётная погода, то улетят оттуда на вертолёте. Если нет – уйдут колонной.

Расстроенный прощанием я ушёл на ЦБУ, откуда в 16 часов нанёс огневой удар по позициям боевиков в районе нп. Побединское, а в 20 часов пришёл Чистяков и с моего разрешения убыл с Гутником в баню. Проинструктировав, особо предупредил насчёт употребления спиртных напитков и с большой неохотой отпустил его. Не хотелось, чтобы они там сильно выпивали, так как потом они очень долго «реанимировались» или же могли и дальше продолжить пьянку, наплевав на всё. В 22:00 меня сменил на дежурстве Коротких и я ушёл в салон. Немного посидели с Иваном, попили чаю и легли спать. Но заснуть не мог, долго ворочался в постели, всё больше и больше беспокоясь за своих офицеров. Позавчера, в 5 километрах от нас, боевики взяли в плен двух солдат 15 полка. И о их пленение, наши узнали только из радиоперехвата между боевиками. А днём сообщили, что пятеро пьяных контрактников в Моздоке зашли в придорожный магазин и стали требовать от продавщицы водку и закуску, та отказала и её контрабасы расстреляли прямо в магазине. Через час они были задержаны и арестованы.

Поэтому я не спал, тревожно прислушиваясь к каждому выстрелу в округе и надеясь услышать приближающийся гул двигателя ПРП. Но всё было безрезультатно. Проворочавшись в постели до половины второго ночи, я послал на ЦБУ часового, чтобы Коротких по радиостанции передал приказ офицерам немедленно возвращаться обратно. В 2:30 я не выдержал, оделся и сам отправился на ЦБУ.

Лейтенант мирно спал, положив голову на руки, оперативного дежурного в палатке не было, как и часового на входе на командный пункт. Разъярённый всем этим бардаком, выгнал командира взвода, а сам сел за связь. 2ой дивизион чётко доложил: – А они уехали от нас ещё в 22:00, наверное домой.

Вызываю на связь первый дивизион: дежурный по дивизиону бойко докладывает – офицеров штаба артиллерии у нас нет и не было. В гневе, заскрипев зубами, потребовал старшего к телефону.

– Товарищ подполковник, ваши офицеры и ПРП у нас на огневой позиции, – сообщил тот же голос через десять минут.

– Передайте им, чтобы немедленно прибыли к начальнику артиллерии. Это приказ, – я в сердцах бросил трубку на аппарат. Сволочи. Если бы их там не оказалось, я бы поднял свой взвод, взял Ивана, развернулись бы в цепь и прочесали весь маршрут движения, но сделал бы всё чтобы найти их.

…Через сорок минут мои офицеры стояли передо мной сильно поддатые и с удивлением смотрели на разъярённого начальника.

– Сейчас я с вами, товарищи офицеры, разбираться не буду, но утром получите сполна. Всё, идите отдыхайте. – Отправив подчинённых, сам остался дежурить до утра, а утром всё закрутилось. В 6 часов примчался в палатку Шпанагель и озадачил меня связаться с авиацией, выяснить – лётная погода сегодня или нет? Прилетят вертолётчики за дембелями или нет?

С группировки меня заверили – вертолёт МИ-26 прилетит за увольняемыми в 9 часов. Но ни в 9, ни в 10 часов вертолёт не прилетел. Генерал психовал, каждые пять минут связываясь с группировкой, но потом резко принял решение выдвигаться в Моздок на автомобилях. Быстро собрали колонну, прикрытие, в течение пятнадцати минут провели посадку увольняемых на ТПУ и колонна направилась в Моздок через Горагорск.

Как только колонна убыла из лагеря и затихла суматоха, я направился в салон, где застал угрюмо сидящих своих подчинённых, лишь Иван улыбаясь смачно потягивал кофе со здоровенным куском колбасы. При моём появление офицеры встали: Коротких и Гутник резво вскочили, а Чистяков поднялся с кровати медленно и неохотно. Молча сняв обувь, я прошёл к своей кровати. Махнул рукой, разрешая сесть.

– Так, начинаем разбор полётов, – я замолчал, сделав значительную паузу. Потом ткнул пальцем в сторону командира взвода, – начнём с младшего по воинскому званию.

Лейтенант встал.

– Товарищ лейтенант, мне не нравиться ваш стиль командования взводом. Мне не нравиться, что вы всегда стараетесь увильнуть от выполнения своих прямых обязанностей. У вас сейчас, на данный момент, есть только одна задача – спать, спать и ещё раз спать. Хотя вы тут отдыхаете больше чем любой из офицеров. Повернитесь, товарищ лейтенант, к личному составу лицом, а не жопой. Живите их проблемами и заботами, а не дистанцируйтесь от них. Если вы и дальше так халатно будете выполнять свои обязанности, то я вас отправлю на неделю на передний край: организуете там наблюдательный пункт и будете вести разведку, пока не скажу – хватит. Вам понятно? Ну, если понятно, то вы свободны. – Дождавшись его ухода, я повернулся к Гутнику, который мгновенно вскочил со своего места.

– Гутник, у меня к тебе, в принципе, больших претензий нет. Но ты прекрасно знаешь свой недостаток. Тебе нельзя пить, товарищ капитан. Понюхав пробку, ты уже не можешь остановиться, не можешь контролировать себя и я вам запрещаю употреблять спиртные напитки. Тебе это понятно? Или нам придётся расстаться. – Я вперил взгляд в офицера и дождался, когда он с трудом сглотнув слюну, прошептал.

– Товарищ подполковник, больше этого не повториться.

– Хорошо, товарищ капитан, иди.

Когда мы остались втроём, в салоне повисла гнетущая тишина. Я налил себе кофе и стал его пить, поглядывая на Чистякова.

– Товарищ подполковник, я не пойму что мы такого сделали? Ну, выпили немного, ну, задержались в первом дивизионе. Что тут такого?