Японский флот во Второй мировой войне - Александр Геннадьевич Больных

выхода в море нас заметил разведчик В-17, скорость была увеличена до 30 узлов. Мы продолжали поход, постоянно ожидая мощных воздушных атак. Ближе к вечеру прилетели вражеские самолеты – 14 бомбардировщиков, 7 торпедоносцев и 9 истребителей. 12 базирующихся на Шортленде гидросамолетов «Зеро», которые патрулировали над нашим соединением, отважно атаковали противника. Мы на борту эсминцев с восхищением следили за воздушным боем и видели, как 5 самолетов – наших и врага, – охваченные пламенем, рухнули в море. Мне в голову пришла простая мысль: почему наши быстроходные эсминцы с хорошо подготовленными экипажами должны становиться жертвой воздушных налетов? Зенитный огонь был сосредоточен на авианосных пикировщиках и торпедоносцах, которые летели низко над водой. Самолеты подлетали буквально вплотную, но мы уклонялись от них частыми поворотами вправо и влево. Единственные повреждения получил замыкавший строй «Макинами» и то от близкого разрыва. На нем пострадали несколько человек, однако эскадра скорость не снизила.

Прибыв в точку к северо-западу от острова Саво строго по намеченному графику, мы подошли к берегу Гуадалканала между Тассафаронга и Сегилау, чтобы начать разгрузку. Это было выполнено вскоре после полуночи. Все 7 эсминцев бросили бочки за борт, завезли тросы на берег и приняли катера обратно на борт, после чего мы повернули обратно. Противник их не беспокоил, если не считать нерешительной атаки торпедных катеров, которая была легко отбита эсминцами эскорта. Так как противник знал о нашем плане, нам казалось странным, что он не попытался помешать доставке грузов. Вероятно, американцы еще не оправились после поражения в последнем ночном бою.

Разгрузка завершилась, все эсминцы собрались рядом с моим флагманом «Наганами», и мы отправились назад. Из 1500 бочек, выгруженных этой ночью, лишь 310 были подобраны на следующий день, что было крайне огорчительно. Потеря четырех пятых драгоценного груза была совершенно неприемлема, так как он был доставлен ценой огромных усилий и серьезного риска и был отчаянно нужен нашим голодающим солдатам. Это можно объяснить нехваткой людей на берегу, необходимых, чтобы вытащить бочки за тросы. Можно также вспомнить истощение солдат и то, что тросы рвались, когда бочки зацеплялись за какое-то препятствие в воде. К тому же все бочки, которые не удалось сразу вытащить, были потоплены пулеметным огнем вражеских истребителей. Наши проблемы так и остались с нами.

Мы вернулись в базу 4 декабря без новых потерь и сразу начали подготовку к третьему походу. Вечером на Шортленд прибыл флагман 8-го флота крейсер «Тёкай» с командующим на борту. Я сразу отправился на встречу с адмиралом Микавой, чтобы лично описать сложившуюся ситуацию и обсудить дальнейшие операции. Я прямо сказал ему, что продолжение операций по доставке снабжения является безнадежным и приведет лишь к новым потерям и полной деморализации, так как положение продолжает ухудшаться. Я настоятельно рекомендовал как можно скорее вывезти голодающих солдат с Гуадалканала. Я также предложил как можно быстрее построить рядом с Шортлендом крупную базу.

На следующий день мое соединение увеличилось до 13 кораблей, так как мне были переданы «Таникадзэ» и «Уракадзэ» из 17-го ДЭМ и «Ариакэ» из 9-го ДЭМ. Очень желанным добавлением стал только что построенный эсминец «Тэрудзуки» из 7-го ДЭМ. Он имел водоизмещение 2500 тонн и мог развить скорость 39 узлов. Я перенес свой флаг на него.

Ближе к полудню 5 декабря 10 эсминцев отправились в третий поход к Гуадалканалу с бочками на борту. Соединением командовал капитан 1-го ранга Торадзиро Сато, командир 15-го ДЭМ. На закате от него пришла срочная радиограмма, в которой говорилось, что соединение атаковано 14 авианосными бомбардировщиками и истребителями. Самолеты удалось отогнать, однако они успели добиться прямых попаданий бомбами в «Новаки», который потерял ход. «Наганами» взял его на буксир и потащил обратно в базу под прикрытием «Ямакадзэ» и «Ариакэ». Я отправился на место боя на своем новом флагмане.

По пути я узнал, что остальные корабли двинулись дальше к Гуадалканалу и западнее Саво отбили атаку 6 торпедных катеров. Однако разгрузку пришлось отменить, так как поблизости находились другие торпедные катера и самолеты. В результате эсминцы отправились обратно с грузом на борту. Я был вынужден согласиться с таким решением. Еще одна попытка доставить снабжение на Гуадалканал провалилась.

Все эсминцы вернулись в базу 8 декабря, где сразу началась разработка планов и подготовка к новому походу. Но 10 декабря 10 В-17 и 6 истребителей совершили налет на якорную стоянку Шортленда и добились попаданий в танкеры «Тоа Мару» и «Фудзисан Мару». Последнему бомба попала в корму, и он загорелся. Минный заградитель «Цугару» подошел к борту танкера и сумел погасить огонь с помощью портовых пожарных команд. Оба танкера остались на плаву.

Во второй половине дня 11 декабря 11 эсминцев отправились к Гуадалканалу, чтобы снова попытаться доставить продовольствие. Соединение возглавлял «Тэрудзуки». Оно состояло из 3 кораблей 15-го ДЭМ, по 2 корабля из 17-го и 24-го ДЭМ плюс «Араси», «Ариакэ» и «Югурэ». До заката мы следовали без помех, но потом были внезапно атакованы 21 бомбардировщиком и 6 истребителями. Наши самолеты сопровождения уже улетели, однако нам посчастливилось сбить 2 вражеских самолета зенитным огнем. Наши эсминцы сумели уклониться от всех атак пикировщиков и продолжили путь, не получив повреждений.

Вскоре после полуночи мы обогнули остров Саво и возле его южного берега заметили группу торпедных катеров. «Кавакадзэ» и «Судзукадзэ», прикрывавшие наши фланги, обстреляли противника и потопили три маленьких катера. Пока шел этот бой, наши 7 транспортных эсминцев подошли к мысу Эсперанс и сбросили 1200 бочек со снабжением, после чего начали отходить. Патрулируя вдоль берега на скорость 12 узлов, мой флагманский корабль заметил еще несколько торпедных катеров. Мы повернули, чтобы обойти их и атаковать, но эсминец совершенно неожиданно получил попадание торпеды в левый борт ближе к корме. Прогремел сильный взрыв. Корабль загорелся и сразу потерял ход. Из цистерн хлынуло топливо, которое вспыхнуло и превратило море в массу огня. Когда огонь дошел до кормовых погребов, последовал новый взрыв, и корабль начал тонуть.

Я руководил действиями своего соединения с мостика, когда в нас попала торпеда. Взрывом меня швырнуло на палубу, и я потерял сознание. Когда я пришел в себя, то увидел, что «Наганами» подошел к борту, чтобы снять спасшихся. С помощью штабных офицеров я перешел на этот корабль. Мне перевязали плечо и бедро и приказали отдыхать. Большая часть экипажа была спасена «Наганами» и «Араси», который тоже подошел к борту тонущего эсминца. Однако они оба были вынуждены уходить, когда торпедные катера снова попытались атаковать нас. Для остальных моряков были сброшены спасательные плотики, и большинство из них сумело добраться до Гуадалканала.

Потеря моего флагманского корабля, нашего новейшего и лучшего эсминца, от нападения столь ничтожного врага была серьезным ударом. Я часто думал, что мне было бы легче погибнуть при взрыве. Вынужденный оставаться в постели из-за ранений, я сообщил по радио, что перенес флаг на «Наганами». Я не упомянул о своих ранах из опасения, что это может