Японский флот во Второй мировой войне - Александр Геннадьевич Больных

Третий корабль – «Пенсакола» – повернул влево, чтобы не столкнуться с подбитыми крейсерами, но разделил их судьбу. В 23.38 торпеда попала ему в левый борт, затопив кормовую кочегарку. Все 3 башни остались без электроэнергии, а всю верхнюю палубу охватил огромный пожар. Он тоже кое-как дополз до Тулаги.

Следующий крейсер – «Гонолулу» – поставил поврежденные корабли между собой и японскими торпедами и таким образом избежал повреждений. Замыкал колонну «Нортгемптон». В 23.47 он получил 2 попадания, которые вызвали очень тяжелые повреждения. Начались большие пожары, и команда в 01.50 оставила корабль. Крейсер затонул в 03.04.

Ни один из эсминцев авангарда не получил повреждений. Они были заняты спасательными работами, сопровождали «Гонолулу» и потому в бою не участвовали. 2 эсминца арьергарда не знали опознавательных световых сигналов ОС 67. Они дали неправильные опознавательные и в результате были обстреляны своими же крейсерами. Поэтому они отходили на восток, пока Танака покидал район боя. После этого они получили приказ вернуться и участвовать в спасательных работах.

Танака снова сделал невозможное. 6 его эсминцев доставили груз к цели (каждый по 200 контейнеров) и высадили войска. Кроме того, он нанес поражение значительно превосходящей его по силе эскадре, потопив 1 тяжелый крейсер и серьезно повредив еще 3. Потери японцев составили всего 1 эсминец. Используя свои превосходные 610-мм торпеды, японские корабли казались неуловимыми призраками. Трагедия американцев были следствием стечения обстоятельств, которые очень умело использовал Танака. В ноябре 1942 года американский флот был еще слабо готов к ночным боям. Более того, события в Европе вынуждали американцев использовать корабли, никогда ранее не плававшие вместе. Тактика американских эсминцев была плохой, а торпеды посредственными. Не помогало даже использование радара. Именно он заставил американские корабли навести орудия на ближайший японский корабль («Таканами»), тогда как остальные не получили и царапины.

Вот как описывает этот бой японский адмирал:

«После окончания наших операций по доставке подкреплений на Гуадалканал на острове оказались более 10 000 японских солдат, причем наладить их регулярное снабжение мы не могли. Ни один из обычных успеха не имел, а наши потери в эсминцах оказались слишком велики. Продовольствие и медикаменты требовались столь остро, что нам приходилось идти на самые крайние меры для их доставки. Если бы мы имели господство в воздухе, то доставляли бы грузы самолетами, но об этом не стоило даже мечтать.

Первым новым методом доставки снабжения стал так называемый метод бочек. Большие металлические контейнеры или бочки подвергались стерилизации, а потом заполнялись медикаментами или основными продуктами вроде риса. Для обеспечения плавучести в бочке оставляли воздушное пространство. Потом бочки грузили на эсминцы и на время перехода к Гуадалканалу связывали вместе прочными тросами. При подходе к острову бочки сталкивали в воду, причем эсминец даже не снижал хода. Мощный катер должен был выловить конец троса, привязанный к бую, и отбуксировать бочки к берегу, где солдаты вытаскивали их на сушу. Таким способом время разгрузки было сведено до минимума, и эсминцы возвращались в базу практически без задержки.

Для перевозки также использовались подводные лодки, которые подходили к точке выгрузки и пережидали дневное время, держась в подводном положении, чтобы их не заметил противник. После наступления темноты они всплывали неподалеку от наших позиций, и грузы доставлялись на берег моторными катерами. Однако такой метод не был новым и использовался немцами еще в годы Первой мировой войны.

Однако оба этих метода были чистой импровизацией и даже в случае успеха гарантировали доставку лишь нескольких тонн груза, чего хватало на день или два. Почти ежедневно приходили радиограммы с сообщениями о критическом положении на острове и требованиями немедленной доставки снабжения. В них сообщалось, что к концу ноября продовольствие полностью закончится, а во второй половине этого месяца мы узнали, что заканчиваются и все остальные припасы. Солдаты были вынуждены есть дикие злаки и животных. Все были на грани истощения, количество больных увеличивалось, и даже здоровые были смертельно измучены. С учетом этих обстоятельств надлежало принять все меры для облегчения ситуации.

27 ноября 4 эсминца (по 2 из 15-го и 24-го ДЭМ), которые ранее занимались перевозками в Буну, были переведены из Рабаула на Шортленд. На борту они имели груз бочек с продовольствием и медикаментами. После совещания, подготовки и пробного похода командующий флотом отдал приказ провести первый рейс эсминцев, груженных бочками, к Гуадалканалу 30 ноября. Из 8 эсминцев, привлеченных к операции, 6 имели на борту от 200 до 240 бочек. Для этого с 6 упомянутых кораблей пришлось снять запасные торпеды, оставив лишь находившиеся в торпедных аппаратах. Это снижало боевую эффективность эсминцев вдвое. На борту флагмана «Наганами» и лидера «Таканами», где находился командир 31-го ДЭМ, бочек не было.

Подготовка была завершена 29 ноября, и ночью я увел эти корабли с Шортленда. Пытаясь скрыть наши намерения от противника, все утро мы следовали на восток. Тем не менее самолеты-разведчики врага постоянно следили за нами. Примерно в полдень мы увеличили скорость до 24 узлов и повернули на юг, к Гуадалканалу. Через 3 часа, несмотря на сильный ливень, скорость была увеличена до 30 узлов.

Примерно в это же время мы получили сообщение от нашего разведывательного самолета, который заметил «12 вражеских эсминцев и 9 транспортов». Немедленно начались приготовления к бою. Но нашей задачей была доставка снабжения, а без запасных торпед мы не могли рассчитывать на победу в решительном сражении. Тем не менее я передал всем своим кораблям: «Имеется большая вероятность столкновения с противником этой ночью. В таком случае следует приложить максимальные усилия, чтобы уничтожить противника, не заботясь о сохранности груза».

На закате хлынул сильный ливень, и стало очень темно. В результате наш строй несколько смялся, и нам пришлось временно снизить скорость. Но дождь не затянулся, а когда он прекратился, видимость улучшилась. За час до полуночи мы прошли к западу от острова Саво и повернули на юго-восток в боевом ордере. Видимость составляла около 7 километров.

Через несколько минут были замечены 3 вражеских самолета, которые включили навигационные огни и кружили на малой высоте впереди по курсу у нас. Мы продолжали двигаться к намеченным точкам высадки у Тассафаронга («Таканами» и 3 корабля 15-го ДЭМ) и Сегилау («Наганами» и 3 корабля 15-го ДЭМ). Так как мы не заметили осветительных ракет, выпущенных самолетами, мы решили, что эти самолеты нас не заметили. Обычно противник сразу пускал осветительные ракеты, как только замечал наши корабли. Напряженную тишину нарушила радиограмма от головного эсминца «Таканами»: «Заметил корабли, которые считаю вражескими, по пеленгу 100 градусов». За ней сразу последовала вторая: «Замечены 7 вражеских эсминцев».

Мои эсминцы уже нарушили строй, те, что несли грузы, уже вышли в точку, где следовало сбрасывать за борт бочки. Но, услышав эти сообщения,