От Особой группы до легендарного Смерша. 1941—1946 - Николай Николаевич Лузан

Справка на закладки, произведенные в парке.

В ночь с 9 на 10 сентября 1941 года заложены боеприпасы в следующем количестве:

1. Тол (5 ящиков) в шашках – 125 кг.

2. Бикфордов шнур – 40 метров.

3. Детонирующий шнур – 20 метров.

4. Капсюли-детонаторы – 60 шт.

5. Электродетонаторы – 20 шт.

Ответственный за производство закладки: руководитель группы «Иван».

Ответственные за хранение: «Иван», «Седой», «Воевода».

Осведомлен о производстве закладок «Нельма» работающий в настоящее время комендантом парка.

Лейтенант госбезопасности ПЕКЕЛЬНИК.

12.09.41».

(Лубянка в дни битвы за Москву. С. 64–65.)

С не меньшей скрупулезностью руководством и сотрудниками Особой группы – 2-го отдела, 3-го и транспортного управлений НКВД СССР для командования и участников диверсионно-террористических групп (отрядов) разрабатывались задачи и порядок их действий в пределах Москвы и окрестностях в случае ее занятия гитлеровскими войсками. Для каждой из них были определены конкретные объекты и способы вывода их из строя. Особо оговаривались задания, связанные с проведением террористических актов. Во всех случаях право санкции на них Центр оставлял за собой. Вместе с тем самые широкие полномочия предоставлялись руководителям групп (отрядов) в вопросах обеспечения собственной безопасности и при проведении разведывательной работы. Так, при возникновении угрозы их деятельности они имели право изменить район действия, а в отношении предателей и нарушителей дисциплины применить смертную казнь. Также командиры групп (отрядов) могли принимать на месте решения о проведении вербовок из числа патриотически настроенных граждан, в том числе и немцев, а в отдельных случаях санкционировать перевербовку гитлеровцами своих подчиненных в целях внедрения во вражеские спецслужбы. В качестве наглядного примера, иллюстрирующего эту работу, служит справка-доклад, подготовленная для руководства Наркомата внутренних дел начальником 3-го управления НКВД СССР.

«Совершенно секретно

Сентябрь – октябрь 1941 года

Справка о готовности к действиям

диверсионно-боевого отряда «ЗР»

Отряд «ЗР» создается для проведения боевой и диверсионной деятельности в пределах города Москвы и ее окрестностей, в основном в заранее установленном участке города, в случае занятия Москвы противником.

Отряд осуществляет взрывы и поджоги магистралей электросиловой передачи, железнодорожных сооружений, воинских и товарных эшелонов, складов горючего (бензохранилищ, нефтехранилищ, складов угля, дровяных складов), продовольственных, вещевых и арт-складов, общественных зданий, занимаемых противником под казармы, штабы и так далее. Работа ведется главным образом по вновь создаваемым противником объектам. Также в задачу отряда «ЗР» входит уничтожение и нарушение связи и средств связи (порча телефонных и телеграфных линий и выведение из строя радиостанций противника).

Наряду с этим отряд осуществляет теракты над отдельными представителями высшего командного состава германской армии, оккупационных властей, а также над предателями Родины – бывшими советскими гражданами, перешедшими на сторону и службу к врагу. Теракты могут осуществляться только с санкции Центра НКВД в каждом отдельном случае. Сигнал к действию подает руководитель отряда.

Начало боевых действий и срок вынужденной консервации определяет руководитель отряда в зависимости от конкретной обстановки, которая сложится в Москве в случае ее занятия врагом. Ни один участник отряда без санкции руководства не проводит никаких самостоятельных боевых действий.

Руководитель отряда в случае создавшихся условий, лишающих отряд возможности действовать в городе и невозможности связываться с Центром НКВД, выводит самостоятельно отряд из Москвы, вооружает его сложенным в центральном складе-тайнике оружием и начинает партизанскую борьбу.

Руководитель отряда имеет право и обязан уничтожать предателей, трусов и нарушителей чекистской дисциплины, если таковые окажутся в рядах участников отряда. В случае необходимости руководитель отряда имеет право вербовать как в состав отряда, так и для выполнения отдельных боевых заданий патриотов из числа оставшихся в расположении противника советских граждан, а также привлекать к выполнению боевых заданий просоветски настроенных немцев.

В интересах дела в отдельных случаях руководитель отряда самостоятельно решает вопрос и дает указания о перевербовке (или разрешение на перевербовку в случае ареста) в разведорганы противника тому или иному участнику «ЗР» из числа наиболее надежных и проверенных в боевой обстановке.

При отступлении противника из Москвы участники отдела вливаются в среду отходящих и ведут работу по уничтожению предателей Родины из числа советских граждан, особенно активно действовавших во время оккупации в пользу врага. Кроме того, отряд должен всеми мерами срывать плановую эвакуацию противника (подрывать, поджигать и уничтожать средства передвижения, мосты, дороги и так далее) и сеять панику и деморализацию, в рядах отступающих…»

(Далее в справке подробно перечислялся: тип вооружения, подрывной и поджигательный материалы, деньги и ценности, передаваемые в отряд, всего на двух страницах. – Примеч. авт.).

Начальник 3-го управления НКВД СССР

Ст. майор государственной безопасности

ГОРЛИНСКИЙ.

(Лубянка в дни битвы за Москву. С. 68–71.)

В случае занятия Москвы гитлеровскими войсками руководством наркомата и Особой группы – 2-го отдела НКВД СССР помимо диверсионных и террористических операций, предполагалось проведение силами резидентур пропагандистских акций. Так, группа «Лес» располагала пятью подпольными радиовещательными станциями: тремя стационарными, коротковолновыми, мощностью 1 киловатт каждая, с дистанционным управлением и двумя длинноволновыми под названием «Советская Москва» с радиусом действия на 5–6 км, скрытыми в легковых автомашинах в спинках заднего сиденья. Стационарные станции были заминированы, а фидеры и антенны замурованы в стенах комнат по месту их нахождения. Надежность работы передающих станций предварительно была опробована специалистами 2-го спецотдела НКВД СССР. По их заключению приемные центры «Свердловск» и «Куйбышев» без помех принимали сообщения, поступающие как по телефону, так и по телеграфу. Для зашифровки информации предполагалось использовать тексты из произведений Л. Толстого.

Обслуживание стационарных установок планировалось проводить силами сотрудников 4-го спецотдела НКВД СССР. В этих целях из числа наиболее опытных инженеров-радистов подобрали трех человек, затем перевели их на нелегальное положение под чужими фамилиями и поселили в комнаты, где располагалось оборудование дистанционного управления. Передвижные радиостанции находились в ведении сотрудников НКВД, которые числились шоферами санитарной машины областной психиатрической больницы и машины Рублевской водопроводной станции, предназначенной для выездов в места аварий.

Наряду с задачами разведывательно-диверсионного плана в условиях критического положения в Москве, сложившегося к концу октября, на подчиненных Судоплатова возлагалась тяжелая и неблагодарная миссия по минированию и ликвидации ряда важных столичных объектов.

«…На тот случай, если немцам удастся захватить город, наша бригада заминировала в Москве ряд зданий, где бы могли проводиться совещания высшего немецкого командования, а также важные сооружения как в столице, так и вокруг нее… Мы трудились круглые сутки, чтобы выполнить приказ. А Маленков и Берия в это время без отдыха, спокойно, по-деловому работали в НКВД на Лубянке» (Судоплатов П. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы. С. 209, 211).

Позже, в 1953 году, когда Павел Анатольевич был арестован, следователи КГБ по указке Н. Хрущева и его политического окружения «выбивали» из него абсурдные по своей сути показания о том, что он по заданию Берии:

«…планировал использовать мины, установленные в правительственных дачах, для уничтожения советских руководителей. Следователи заявляли, что мины могут быть приведены в действие дистанционным управлением по приказу Берии для уничтожения преемников Сталина» (Судоплатов П. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы. С. 210).

Те, кто фабриковал против Павла Анатольевича уголовное дело, даже не заморачивались над несуразностью подобных обвинений – здания были разминированы одиннадцать лет назад, еще в 1942 году, когда будущие преемники Сталина находились еще во втором эшелоне власти.

Работа, связанная с минированием зданий и сооружений, требовала не только конспиративной, но и поистине ювелирной работы. Такое решение диктовал опыт Киева, Харькова и других городов, где заранее заложенные устройства обеспечили проведение взрывов, в результате которых были уничтожены сотни гитлеровских офицеров и солдат, а гражданское население не пострадало. В этих целях представительские помещения в Доме правительства (позднее Госплан), Большом театре, храме Василия Блаженного, Елоховском соборе, особняке НКИД на Спиридоновке, гостиницах «Метрополь» и «Националь» были заминированы особым способом.

При проведении работ строжайше соблюдались требования конспирации и маскировки. Судоплатов и Серов обоснованно полагали, что гитлеровцы после «киевских и харьковских уроков» перевернут все вверх дном, чтобы найти «подарки от НКВД». При этом стремясь нанести максимальный урон противнику, они верили в будущую победу над ним и потому старались, чтобы после «акции» внешний облик национальных святынь максимально сохранился. Так, в гостинице «Метрополь» на воздух должен был взлететь только зал ресторана, а в Большом театре – центральная ложа и сцена. После завершения работ объекты находились в таком состоянии еще около четырех месяцев, и только,