Тайная история отечественной внешней разведки - Александр Иванович Колпакиди

В действительности же, в выступлении И.В. Сталина перед выпускниками военных академий 5 мая 1941 г. на торжественном приеме в Большом Кремлевском дворце говорилось о скорой возможности войны, и оно было основано на сообщениях советской разведки об агрессивных приготовлениях Германии441.

Данный пассаж доказывает, что в действительности Германия не располагала никакими данными об «агрессивных намерениях СССР».

А ведь еще в июне 1941 г. Абвер создал специальную команду для поиска документов о, якобы, «планировавшемся нападении со стороны СССР». Однако, как показал на допросе в марте 1945 г. один из членов этой структуры, ей не удалось собрать никаких доказательств «наступательных военных приготовлений» Советского Союза442. И данные факты являютсяеще одним убедительным опровержением мифа «Ледокола», созданного перебежчиком В. Резуном, и по-прежнему тиражируемого в нашей стране.

Однако, и задолго до выступления У. Черчилля в Фултоне, Сталин знал о кардинальном изменении позиций западных союзников в отношении Советского Союза. Так, еще осенью 1942 г. советской разведкой был добыт документ за подписью одного из заместителей руководителя СИС, который раскрывал подлинное отношение англичан к сотрудничеству с советской разведкой. В документе, датированном 8 июля 1942 г., в частности, говорилось: «Фактически противоречия между Британией и Советским Союзом так же велики, как между Британией и Германией. Не сомневаюсь, что Советская Россия является нашим другом только до тех пор, пока она может извлечь пользу из этой дружбы. Она не доверяет нам и приложит все усилия к разведывательной деятельности против нас… Мы не можем доверять русским так же, как, скажем, чехам или американцам, или давать им информацию, которая может выдать важный или деликатный источник»443.

В конце августа 1943 г. директором Управления стратегических служб Уильямом Дж. Донованом к встрече Рузвельта с Черчиллем в Квебеке был подготовлен одобренный Объединенным комитетом начальников штабов «Меморандум 121», определявший возможные направления политики США «в отношении Германии и России».

В нем с обескураживающей прямотой указывалось:

«Ввиду диспропорции между нашими целями и нашими возможностями предлагаются три альтернативных направления стратегии и политики в отношении Германии и России:

1. Немедленно предпринять попытку урегулировать наши расхождения с Советским Союзом и сосредоточить внимание на общих интересах, которые мы имеем с этой державой.

2. Америка и Великобритания продолжают следовать в течение некоторого времени стратегии и политике, в большой степени независимой от стратегии и политики Советского Союза, в надежде добиться таким путем как поражения Германии, так и укрепления наших позиций на переговорах для достижения некоего урегулирования, враждебного интересам России.

3. Попытаться повернуть против России всю мощь непобежденной Германии, все еще управляемой нацистами или генералами».

В то же время американские стратеги объективно признавали, что «имеется лишь один способ победить Советский Союз только силой: повернуть против него всю мощь все еще сильной Германии. Это, вероятно, приведет к завоеванию Советского Союза той самой могущественной и агрессивной Германией, которая объявила войну против России и против нас в 1941 году. Однако, чтобы не допустить последующего господства Германии над всей мощью Европы, мы вместе с Великобританией будем обязаны после завоевания России Германией взяться еще раз и без помощи России за трудную, а может быть, невыполнимую задачу нанести поражение Германии»444.

Однако советская разведка информировала военно-политическое руководство страны о подобных «стратегических соображениях» западных союзников. И они отнюдь не способствовать укреплению доверия к США и Великобритании с советской стороны.

Помимо этого, уже в январе 1945 г. Наркомат госбезопасности СССР располагал данными о том, что глава британской «Сикрет интеллидженс сервис» Стюарт Мензис дал указание резидентурам СИС в Европе «активно (хотя и осторожно!) вести разработку советских представительств в Польше, Румынии, Болгарии, Венгрии, Северном Иране». От зарубежных резидентур СИС требовалось «тщательно отобранные кандидатуры» агентов для внедрения в советские загранучреждения и воинские части представлять на утверждение в штаб-квартиру СИС в Лондоне. При этом «ни один агент не должен быть использован для проникновения в Советские Вооруженные силы, советские дипломатические и экономические миссии без разрешения центра». В заключительной части этого документа подчеркивалось: «все предыдущие указания, противоречащие вышеизложенному, аннулируются. Директивы о характере информации, которую необходимо получать, будут посылаться вам время от времени»445.

Следует также отметить, о чем было известно в Москве, близ английской столицы были созданы три специальные разведшколы для подготовки «квалифицированных» агентов для внедрения на советские объекты, в том числе из числа бывших военнопленных РККА, белоэмигрантов, а также граждан СССР, принудительно вывезенных в период оккупации в Германию.

13 марта в Москву поступила информация о переговорах начальника VI управления РСХА В. Шеленберга и Г. Гиммлера с Ф. Бернадоттом446.

6 марта 1945 г. главный европейский резидент УСС А. Даллес в Цюрихе начал переговоры о возможной капитуляции немецких войск, находящихся на итальянском фронте с уполномоченным СС при группе армий «С» генералом Карлом Вольфом (сюжет, хорошо знакомый российским гражданам по телефильму «Семнадцать мгновений весны»), информация о которых поступала на Лубянку447.

12 марта командующий союзными войсками в Италии фельдмаршал Г. Александер через посла Англии в Москве информировал советское руководство о прибытии представителей германского командующего А. Кессельринга для обсуждения условий капитуляции. В тот же день министр иностранных дел СССР высказался за участие в этих переговорах. Однако МИД Англии и госдепартамент США отклонили это предложение. Тогда Советский Союз потребовал прекращения этих переговоров, и союзники стали отрицать дальнейшее наличие контактов с немцами (25 марта об этом сообщал президент США, а 5 апреля – премьер-министр Англии).

На утверждение, что контакты продолжаются, союзники возразили, что «советские информаторы» вводят свое правительство в заблуждение.

По этому поводу И.В. Сталин 7 апреля 1945 г. отправил личное послание президенту США Ф.Д. Рузвельту в котором так оценивал работу советских разведчиков: «Что касается моих информаторов, то, уверяю Вас, это очень честные скромные люди, которые выполняют свои обязанности аккуратно и не имеют намерения оскорбить кого-либо. Эти люди многократно проверены нами на деле». Далее, в подтверждение, Сталин приводит эпизод, когда в феврале 1945 г. американцы передали Генштабу РККА неточные сведения о направлении удара, который готовили немцы, а советские разведчики сумели информировать маршала Ф.И. Толбухина, которому «удалось избегнуть катастрофы и потом разбить немцев наголову… Таким образом, я имел случай еще раз убедиться в аккуратности и осведомленности советских информаторов»448.

Руководитель разведки III Рейха Вальтер Шелленберг в своих мемуарах писал, что его служба поддерживала контакты с западными союзниками до конца апреля, то есть, почти до самого конца войны…

Парадоксально, но факт: в середине апреля Уинстон Черчилль