Тайная история отечественной внешней разведки - Александр Иванович Колпакиди

дал указание Имперскому Генеральному штабу подготовить данные для возможного начала – ориентировочно 1 июля 1945 г.! – масштабных боевых действий против РККА на линии соприкосновения союзных войск в Германии с общим направлением через Польшу – на Белоруссию, Прибалтику, Украину…

По-видимому, в Генеральном штабе Великобритании также были немало обескуражены подобной директивой и, после некоторого размышления, назвали свою работу подготовкой «Операции «Немыслимое», тем самым еще раз подчеркивая полнейшую изначальную абсурдность данного замысла449.

22 мая 1945 г., то есть на 14 день после капитуляции Германии, Штаб объединенного планирования представил У. Черчиллю доклад о проделанной работе, в котором подчеркивал: «Общеполитическая цель – навязать русским волю Соединенных Штатов и Британской империи»! Как говорится, – умри, но откровеннее о замыслах Черчилля, не скажешь…

Далее британские штабные аналитики подчеркивали: «Быстрый [военный] успех может побудить русских хотя бы временно подчиниться нашей воле, но может и не побудить. Если они хотят тотальной войны, то они ее получат… вывести русских из игры можно только в результате:

а) оккупации столь [обширной] территории собственно России, чтобы свести военный потенциал страны до уровня, при котором дальнейшее сопротивление становится невозможным;

б) нанесения русским войскам на поле сражения такого поражения, которое бы сделало невозможным продолжение Советским Союзом войны…».

Однако профессиональные штабисты вынуждены были охладить пыл опьяненного недавней общей победой союзников по антигитлеровской коалиции над фашизмом Черчилля: на европейском театре военных действий 47 (14 из них бронетанковых) британским и их союзников – от США, польских и до немецких дивизиям450, противостоят 170 дивизий Красной Армии, в том числе 30 – танковых.

А, в целом безрадостный для Черчилля, общий вывод разработчиков «Операции «Немыслимое»«гласил: «Численный перевес русских на суше делает крайне сомнительным возможность достижения ограниченного и быстрого успеха, даже если, сообразно политическим взглядам, это будет соответствовать достижению наших политических целей…»451.

Остается только добавить, что Кремль был информирован о подобных замыслах своими разведывательными источниками, равно как и об уже начатых союзниками военных приготовлениях.

Исторической правды ради подчеркнем, что Сталин также был информирован разведкой о том, что в западных, в том числе и британских правящих кругах нет полного единогласия в вопросе о политическом курсе в отношении СССР.

И хотя, по мнению лейбористов, сменивших в июле 1945 г. кабинет министров Черчилля, последний «сделал слишком большие уступки русским», влиятельный политик, министр иностранных дел Э. Бевин вполне отдавал себе отчет в том, что «политика России направлена на достижение двух целей: повышение жизненного уровня населения до уровня, существующего в США и Великобритании, и обеспечение безопасности страны».

Представляется необходимым отметить, что ныне в американской историографии начало холодной войны датируется 2 сентября 1945 г…

А весьма информированный бывший директор ЦРУ США Джеймс Вулси, выступая в Калифорнийском университете 3 апреля 2003 года, заявил: «Холодная война на самом деле была третьей мировой войной»452.

Следует также отметить, что, до начала 1950-х годов американская разведка (с 18 сентября 1948 г. – Центральное разведывательное управление, ЦРУ), была достаточно слаба, малоопытна и фактически – пребывала в статусе «младшего партнера» британской Сикрет Интеллидженс сервис (СИС. Известна также как MI – 6).

В связи с ростом глобальных планов по установлению «нового мирового порядка» (Pax Amеricano), оперативных возможностей ЦРУ именно США и были определены советским руководством в 1951 г. в качестве «главного противника», могущего в одночасье превратиться из потенциального, в реального453.

По-своему интересны замечания И.В. Сталина к обсуждавшемуся в конце 1952 г. проекту Постановления ЦК КПСС о задачах разведывательной работы за рубежом:

«В разведке никогда не строить работу таким образом, чтобы направлять атаку в лоб. Разведка должна действовать обходом. Иначе будут провалы, и тяжелые провалы. Идти в лоб – это близорукая тактика.

Никогда не вербовать иностранца таким образом, чтобы были ущемлены его патриотические чувства. Не надо вербовать иностранца против своего отечества. Если агент будет завербован с ущемлением патриотических чувств, – это будет ненадежный агент.

Полностью изжить трафарет из разведки. Все время менять тактику, методы. Все время приспосабливаться к мировой обстановке. Использовать мировую обстановку. Вести атаку маневренную, разумную. Использовать то, что Бог нам предоставляет.

Самое главное, чтобы в разведке научились признавать свои ошибки. Человек сначала признает свои провалы и ошибки, а уже потом поправляется. Брать там, где слабо, где плохо охраняется. Исправлять разведку надо, прежде всего, с изжития лобовой атаки.

Главный наш враг – Америка. Но основной упор надо делать не собственно на Америку. Нелегальные резидентуры надо создавать, прежде всего, в приграничных государствах.

Первая база, где нужно иметь своих людей, – Западная Германия.

Нельзя быть наивным в политике, но особенно нельзя быть наивным в разведке.

Агенту нельзя давать таких поручений, к которым он не подготовлен, которые его дезорганизуют морально.

В разведке иметь агентов с большим культурным кругозором – профессоров… Разведка – святое, идеальное для нас дело. Надо приобретать авторитет. В разведке должно быть несколько сот человек друзей (это больше, чем агенты), готовых выполнить любое наше задание. Коммунистов, косо смотрящих на разведку, на работу в ЧК, боящихся запачкаться, надо бросать головой в колодец»454.

Загадка Отто Йона

Хавкин Б. Л.,

д. и.н., профессор ИАИ РГГУ

В 1954 года молодую Боннскую республику потрясла политическая сенсация: глава одной из западногерманских спецслужб д-р Отто Йон бежал из ФРГ в ГДР, а затем оказался в Советском Союзе. В связи с чрезвычайно важным положением, которое Йон занимал в западногерманских спецслужбах (в 1950–1954 гг. Йон был первым президентом Федеральной службы защиты конституции ФРГ), его появление в июле 1954 г. в ГДР вызвало самый большой в ранней истории ФРГ политический кризис и международный шпионский скандал, эхо которого не умолкает: журналисты и историки в книгах и фильмах до сих пор споят о том, чем был вызван уход Йона на Восток, совершил ли он этот поступок добровольно, или же его похитили разведки ГДР и СССР455.

Об этой загадочной истории я беседовал с Йоном в 1996 г. в Мюнхене в гостях у графа Генриха фон Айнзиделя – правнука князя Бисмарка и бывшего первого вице-президента антифашистского Национального комитета «Свободная Германия», созданного в 1943 г. в СССР. Айнзидель был одним из немногих людей, кто сохранял с Йоном, подвергшимся в ФРГ обструкции, дружеские отношения. Йон был уже стар (ему шел 86-й год) и тяжело болен, но не переставал говорить о том, что он невиновен и хочет при жизни успеть восстановить свое честное имя. К сожалению, сделать это ему не удалось. Йон так и остался жертвой раскола Германии и «холодной войны», а