Влияние морской силы на историю - Альфред Тайер Мэхэн

не думал, что до этого дойдет, почувствовал себя оскорбленным и вошел в сношения с Бюсси в Декане. Клайв имел точные сведения о различных его интригах, которые велись с колебаниями, присущими характеру столько же слабому, сколько и вероломному; видя, что в правление этого человека не может быть надежды на устойчивый мир или спокойную торговлю, он составил обширный заговор, в детали которого здесь нет нужды входить, с целью свержения набоба с трона. В результате разгорелась полноценная война, и Клайв с тремя тысячами человек, треть которых составляли англичане, встретил набоба во главе пятнадцати тысяч всадников и тридцати пяти тысяч пехотинцев. Перевес неприятеля в артиллерии был почти настолько же велик. При таких-то неравных условиях Клайв дал и выиграл сражение при Плесси 23 июня 1757 года – в день, с которого принято отсчитывать начало британского владычества в Индии. За свержением набоба последовало возведение на трон одного из заговорщиков против него, ставленника Англии, который всегда искал поддержки короны. Так Бенгалия перешла под власть Великобритании, сделавшись первым плодом ее деятельности в Индии. «Клайв, – говорит французский историк, – понял и приложил к делу систему Дюпле».

Замечание верное, но можно еще сказать, что основание, таким образом заложенное, никогда не удалось бы ни сохранить, ни увенчать английским господством, не владей Англия морями. Условия Индии были таковы, что горстка европейцев, руководимая людьми энергичными и проницательными, была способна – разделяя то, что задумывала завоевать, и помогая своим успехам разумными союзами – удержать за собой все захваченное, несмотря на подавляющее численное превосходство туземцев; но было необходимо, чтобы этим европейцам не могли противодействовать люди одинакового с ними свойства, другая горстка которых могла бы перетянуть чашу весов. В то самое время, как Клайв действовал в Бенгалии, Бюсси вторгся в Ориссу, захватил английские фактории и подчинил себе значительную часть побережья страны между Мадрасом и Калькуттой, а французская эскадра из девяти кораблей, большая часть которых, впрочем, принадлежала Ост-Индской компании и не могла считаться военными, была на пути к Пондишери с двенадцатью сотнями регулярных войск – огромная европейская армия для операций в Индии в те дни. Английская морская сила, стоявшая у берегов Индии, численно уступала приближавшейся французской эскадре, но стояла почти вровень с той по боевым данным. Едва ли будет преувеличением заметить, что будущее Индии оставалось под вопросом, и ближайшие события это подтвердили.

Французская эскадра появилась близ Коромандельского берега, к югу от Пондишери, 26 апреля 1758 года и встала на якорь 28 апреля перед английской станцией, называвшейся фортом Сент-Дэвид. Два корабля направились к Пондишери с новым губернатором, графом де Лалли, который пожелал тотчас обосноваться в своей резиденции. Между тем английский адмирал Покок, получив сведения о неприятеле и опасаясь, что тот успеет укрепиться, был на пути туда и показался 29 апреля – прежде, чем два упомянутых корабля скрылись из вида. Французы сейчас же снялись с якоря и направились в море на правом галсе, по курсу на северо-восток при юго-восточном ветре, сигналами отозвав обратно линейный корабль и фрегат, которые сопровождали Лалли. Но по приказанию последнего на сигнал не обратили внимания – разумеется, этот поступок как минимум раздосадовал коммодора д'Аше, разногласия которого с губернатором послужили причиной неудач французской кампании в Индии. Английский флот, построившись в линию на ветре на том же галсе, что и французский, атаковал обычным в то время способом и с обычными же результатами. По сигналу семь английских кораблей должны были спуститься одновременно для атаки восьми французских; четыре головных корабля, в том числе адмиральский, вступили в бой в полном согласии, последние же три – по собственной ошибке или нет – запоздали выполнить маневр; но надо помнить, что в таких атаках подобное запаздывание почти всегда имело место. Французский коммодор, видя возникший промежуток между авангардом и арьергардом противника, составил план разделения и дал своим кораблям сигнал повернуть фордевинд всем вместе, но в нетерпеливой горячности не дождался ответа. Положив руль на ветер, он повернул фордевинд, этому движению вторили последовательно арьергардные корабли, тогда как авангард остался на том же курсе. Английский адмирал, который вызнавал обстоятельства случившегося, отзывался о д'Аше благоприятнее французских авторов; он характеризовал этот маневр следующим образом: «В 4:30 пополудни арьергард французской линии стянулся весьма близко к флагманскому кораблю. Нашим трем арьергардным кораблям был дан сигнал сражаться, приблизившись к неприятелю. Вскоре после того д'Аше разорвал линию и спустился на фордевинд, следующий за ним корабль, который держался большую часть сражения на раковине “Ярмута” (английский флагман. – Авт.), тогда прошел по его борту, ведя обстрел, и затем спустился на фордевинд, а через несколько минут спустился также на фордевинд и неприятельский авангард».

По этому описанию, которое никоим образом не противоречит описаниям французов, последние исполнили маневр сосредоточения огня на английском флагмане, дефилируя мимо. Французы направились далее к двум своим отделившимся кораблям, тогда как английские суда, участвовавшие в бою, потерпели слишком серьезный урон, чтобы следовать за ними. Этот бой помешал английскому флоту освободить форт Сент-Дэвид, который сдался 2 июня.

После того обе эскадры противников, сделав необходимый ремонт в соответствующих портах, встретились снова в августе, причем произошло второе сражение почти при таких же обстоятельствах, как первое, и во многих отношениях сходное с ним. Французский флагманский корабль встретился с рядом непредвиденных случайностей, которые заставили коммодора прекратить бой, но объяснение оснований его дальнейшего поведения в высшей степени поучительно и указывает на неизбежность поражения французов в Индии. «Благоразумие, – говорит один его соотечественник, – предписывало ему не продолжать сражения, из которого его корабли могли выйти не иначе как с повреждениями, весьма трудно исправимыми в стране, где было невозможно пополнить недостаток почти во всех запасных материалах». Этот недостаток материалов, абсолютно необходимых для надежности флота, выставляет в ярком свете ту роковую склонность к экономии, которая всегда характеризовала французские операции в море и была столь же знаменательна, сколь и пагубна для них.

Возвратившись в Пондишери, д'Аше установил, что повреждения в рангоуте и такелаже можно исправить, но велик недостаток в провианте, а корабли необходимо проконопатить. Несмотря на то что ему приказывали оставаться у этих берегов до 15 октября, он заручился мнением военного совета, который решил, что корабли не могут оставаться дольше в море, потому что в случае третьего сражения в Пондишери не останется больше ни такелажа, ни других корабельных припасов; вопреки протестам губернатора Лалли, эскадра отплыла 2 сентября к Иль-де-Франсу. Известно, что скрытым побуждением к такому поступку д'Аше была вражда с губернатором, с которым он ссорился постоянно. Лалли, лишенный