От Особой группы до легендарного Смерша. 1941—1946 - Николай Николаевич Лузан

– Спасибо, – поблагодарил Матвеев, пожелал Ренате и ее коллегам приятных выходных, покинул бюро и возвратился в миссию.

До конца рабочего дня он занимался текущими делами, а из головы не шли мысли о предстоящей встрече с Ренатой. В чистом поле они представляли идеальную мишень для любой провокации со стороны французской спецслужбы. Малейшая ошибка с его стороны несла смертельную угрозу смелой девушке. Матвеев настойчиво искал варианты подстраховки, но ни один из них не гарантировал ее безопасность. Положившись на удачу, он ждал сигнала от Ренаты.

Наступила суббота. Ранним утром, сложив в машину рыболовные снасти, Матвеев и Шток выехали на озеро. Прибыв на место, они разошлись по насиженным местам. Клев не радовал. Поплавки лениво поплясывали на воде. Матвеев больше обращал внимание не на поклевку, а на часы. Стрелки, как ему казалось, мучительно медленно ползли по циферблату и, наконец, показали 10.00. Пришло время для действий. Он выбрался из кустов, сел в машину и выехал на встречу с Ренатой. Несмотря на то что Шток находился на подстраховке, а слежка отсутствовала, на душе было тревожно. Явка проводилась без прикрытия, да еще на территории противника. В этих условиях он и Рената представляли идеальную мишень для провокаций французской спецслужбы. Страхуясь, Матвеев взял с собой трофейный парабеллум и гранату.

Приехав на место, он осмотрелся, следов засады не обнаружил и успокоился. Дурманящий запах цветущих ландышей кружил голову. Он спустился к ручью; белоснежный ковер из цветов устилал землю, собрал букетик и возвратился к машине. В 11 часов со стороны дороги донесся шум автомобильного двигателя. За деревьями мелькнул «фольксваген» и через минуту въехал на поляну.

Из машины вышла Рената. Она словно возникла из солнечных лучей и пьянящего голову весеннего воздуха. Ее движения были исполнены необыкновенной грациозности. Элегантный брючный костюм подчеркивал достоинства точеной фигуры. Опасность придавала девушке особое, ни с чем не сравнимое, очарование. Матвеев не мог скрыть восхищенный взгляд, его сердце встрепенулось. Они шагнули навстречу и, поддавшись порыву, обнялись. Каждой клеточкой своего сильного, молодого тела он ощущал зов ее плоти. Усилием воли ему удалось совладать с могучим влечением к прекрасной земной фее. Он отстранился. Какое-то время они не могли произнести ни слова.

– Я… я так рад, Рената! – первым заговорил Матвеев.

– Я тоже, – призналась она и зарделась.

Смущаясь, он подал букет.

– Какая прелесть! Как замечательно пахнут! – воскликнула Рената и, лукаво улыбнувшись, спросила: – Александр, вы, правда, рады меня видеть?

– А вы что, сомневаетесь?

– Да, были некоторые сомнения.

– Это же когда?

– На приеме у генерала Де Кюна.

– А почему?

– У вас, Александр, был такой вид, будто увидели не меня, а Медузу горгону.

Матвеев рассмеялся и признался:

– Сознаюсь, в первый момент я потерял дар речи, но заметьте, не окаменел.

Рената расхохоталась, а затем подмигнула и спросила:

– Александр, ну, согласитесь, что я не горгона и меня бояться не следует?

– Сейчас вы мне больше напоминаете прекрасную лесную фею. Но осторожность нам не помешает, Гофре и Рой опасные противники, – напомнил Матвеев.

Улыбка исчезла с лица Ренаты, и в голосе появилась тревога:

– Да, да, Александр! Эти негодяи замышляют против вас какую-то грязную провокацию.

– Провокацию?! Какую? С какой целью?

– Этого я не знаю. Мне известны только фамилии провокаторов, это немцы: Фогель, Шварц и Гросс. Берегитесь, Александр!

– Предупрежден – значит вооружен. Спасибо, Рената, – поблагодарил Матвеев и перешел к разведывательному заданию. – Рената, вам удалось выяснить, кого из репатриантов Гофре и Рой готовят на вербовку?

– Сейчас, одну минуту, – Лонге открыла дамскую сумочку, достала из нее тюбик с губной помадой и пояснила: – В нем я спрятала списки репатриантов, с которыми они ведут индивидуальную работу. И еще, у Гофре есть информатор в вашей миссии.

– Шток?

– Не только.

– Кто еще?

– Он из ваших, русских. Его имя мне неизвестно, но я постараюсь узнать.

– Это очень важно! Очень! Только будьте осторожны, Рената, не проявляйте излишнюю активность! – предостерег Матвеев и уточнил: – Насколько вам доверяет Гофре?

– Полагаю, больше, чем остальным переводчикам, – подумав, ответила Рената.

– А почему?

– По нескольким причинам. Первая – это моя молодость. И, как он полагает, моя неискушенность.

– Не будьте так наивны, Рената, это спецслужба, – напомнил Матвеев.

– Я понимаю. Есть и другая причина, почему Гофре доверяет мне. В нем и во мне течет одна кровь, моя мама наполовину француженка.

– О, это существенное обстоятельство.

– И еще, он взял с меня подписку о неразглашении. Я строго соблюдаю обязательства.

– Правильно, так и поступайте дальше, – одобрил Матвеев и, завершая встречу, поинтересовался: – Это место вас устраивает?

– Да, вполне. Всегда можно объяснить, что еду к родителям.

– В таком случае, когда и в какое время встречаемся в следующий раз?

– Все зависит от того, как быстро мне удастся выполнить ваше поручение.

– Тогда сделаем так, когда я буду в бюро, запиской дайте знать, что готовы к встрече.

– Хорошо.

– Ну, что расходимся?

– Да, – печально обронила Рената и шагнула к машине.

Матвеев распахнул перед ней дверцу «фольксвагена». Рената остановилась и не решалась сесть за руль. Слова замерли у нее на губах, за нее говорили глаза. Шум машины, донесшийся со стороны шоссе, заставил девушку встрепенуться. Она порывисто подалась к Матвееву. Легкое, подобно дуновению ветерка прикосновение губ Ренаты к щеке, опалило его жаром. Перед глазами возникло и исчезло волшебное белокурое облачко с глазами небесной синевы. Через мгновение об отважной девушке напоминал сизый дымок выхлопных газов.

Шорох за спиной заставил Матвеева встрепенуться. Рука скользнула в карман плаща и коснулась парабеллума. Он обернулся. На ветке покачивалась белка и смотрела на него любопытными глазенками.

– Надеюсь, ты нас не выдашь, – с улыбкой произнес Матвеев и, подмигнув белке, возвратился к машине.

Обратно, к озеру он возвращался в приподнятом настроении. Душа пела от радости, а сердце согревала теплота от встречи с Ренатой. Он снова и снова вспоминал каждый ее жест, каждый ее взгляд и в мыслях продолжал находиться в волшебном мире светлых чувств и образов. Военная колонна, двигавшаяся навстречу, вернула его из мира грез к суровой действительности. Встрепенувшись, Матвеев бросил взгляд на зеркало, хвоста за собой не обнаружил и утопил педаль газа до пола. Через десять минут он подъехал к озеру. Шток находился на месте и исправно отрабатывал легенду прикрытия, продолжая ловить рыбу. Матвееву было уже не до рыбалки. Он сгорал от нетерпения поскорее ознакомиться с сообщением Ренаты. Смотав удочки, они покинули озеро.

Возвратившись в миссию, Матвеев заперся в кабинете и занялся изучением материалов, представленных Ренатой. За скупыми строчками сообщения скрывалась огромная работа, лишний раз говорившая ему, что в ее лице Смерш имеет ценнейший источник информации. Список завербованных и готовящихся к вербовке агентов французской разведки перевалил за полтора десятка. Обработав и зашифровав личным кодом сообщение «Надежды», Матвеев положил его в сейф, а подлинник сжег. После этого ему оставалось запастись терпением и ждать выхода на связь курьера из Управления Смерш ГСОВГ.

Следующие два дня для Матвеева прошли в поездках по лагерям, во встречах с лагерной администрацией и в беседах с репатриантами. Они проходили строго по графику, согласованному с командованием оккупационных войск, бюро, и носили рутинный характер. Очередная поездка в лагерь, расположенный под городом Ульм, не предвещала неожиданностей. В четверг, после завтрака Матвеев, отдав, необходимые распоряжения сотрудникам миссии, с водителем сержантом Муравлевым отправился в поездку. За несколько километров до лагеря они попали в аварию. Она не была следствием неисправности машины или стечения обстоятельств. При осмотре колес и шоссе они обнаружили острые металлические «ежи».

«Провокация!» – Матвеев вспомнил о предупреждении Ренаты и предостерег Муравлева:

– Коля, от машины не отходи!

– Вот же гады! Как специально сделали! Шоб их… – выругался Муравлев.

– Коля, ругайся не ругайся, а этим делу не поможешь? Запаски у тебя есть?

– Ага. Как знал, взял аж две.

– Сколько тебе надо времени, чтобы поменять колеса?

– Думаю, шо минут за двадцать справлюсь.

Но успели они приступить к ремонту, как со стороны леса донеслись громкие голоса. Они звучали все громче, через минуту на опушке показалась враждебно настроенная толпа репатриантов. Воздух сотрясли злобные выкрики:

– Ну, чо, суки, приехали!

– Бей комиссаров!

– Бей гадов!

Толпа приближалась. Ее намерения не оставляли