Происхождение Второй мировой войны - Игорь Тимофеевич Тышецкий

12. Ни для кого в те годы не было секретом, что маршал Фош был уверен, будто оккупация Рура приведет к расколу Германии и созданию новой французской границы по Рейну 13. По некоторым данным, летом 1922 года Пуанкаре конфиденциально сообщил французским газетчикам, что ему не хотелось бы, чтобы Германия начала платить. «Тогда мы должны будем покинуть Рейнланд, — откровенничал он. — Что, по вашему мнению, было бы лучше — получить деньги или приобрести новую территорию? Я предпочитаю оккупацию и присоединение, нежели деньги и репарации» 14. Об особой заинтересованности французских сталелитейщиков говорило хотя бы то, что перед принятием решения Пуанкаре заручился его полным одобрением со стороны не только президента Мильерана, но и стального магната Венделя 15. В любом случае после январской конференции всем стало очевидно, что проблема взыскания репараций не решается в рамках версальского урегулирования. В существовавшей экономической ситуации и с нестабильной маркой Германия просто не могла (да и не хотела) выплачивать те суммы, на которые рассчитывали, в первую очередь, французы.

В Париже британцы предложили реструктуризировать германский долг и решать проблему его выплаты параллельно с погашением межсоюзнических финансовых обязательств. Общий долг Германии еще раньше был определен в 132 миллиарда золотых (довоенных) марок. На эту сумму Германия должна была выпустить векселя со сроком окончательного погашения до 31 марта 1965 года. Англичане предлагали такой график платежей, который не предусматривал никаких выплат в первые четыре года, а затем выплаты, включая проценты, шли бы по нарастающей — вначале по 2 миллиарда марок ежегодно в течение следующих четырех лет, затем — 2,5 миллиарда в течение двух лет и, наконец, через десять лет по 3,3 миллиарда до окончательного погашения долга 16. То есть германской экономике предоставлялась возможность окрепнуть, перед тем как она стала бы приносить Союзникам «золотые яйца». Кроме того, Англия предлагала списать все военные долги Франции, Бельгии и Италии. Взамен англичане требовали от бельгийцев отказаться от приоритета в получении германских выплат, а от французов и итальянцев — передать Британии права на золотые депозиты, размещенные в годы войны в Британии. В случае с французами речь шла о сумме в 1 миллиард марок, а с итальянцами — в 400 миллионов марок 17. (В реальности у англичан уже не было этих депозитов, так как они были переведены в Америку в качестве обеспечения американских военных кредитов, и в Париже об этом впервые было публично объявлено.) Эти выгодные для всех и экономически обоснованные условия никого не устроили, поскольку не учитывали долгов Союзников перед Соединенными Штатами. Франции неоткуда было взять 4 миллиарда долларов для уплаты своего долга, и она надеялась взыскать их с Германии. Между позициями Англии и Франции, как заметил сменивший Ллойд Джорджа новый британский премьер Эндрю Бонар Лоу, образовалась «пропасть» 18. Из-за диаметрально различных подходов Союзников Парижская конференция быстро завершилась, и Пуанкаре решил, что он добьется своего военной оккупацией Рура. Теперь у Франции развязаны руки, многозначительно пообещал французский премьер, закрывая конференцию 19. Удивительно, что в пылу ожесточенных дискуссий на Парижской конференции никто из Союзников так и не удосужился поинтересоваться германским планом выплаты репараций, с которым в Париж специально приезжал представитель правительства Карл Бергман.

Справедливости ради надо сказать, что оккупация Рура была не первым случаем ввода союзных войск на территорию Германии, не предусмотренным Версальским договором. В марте 1920 года французы уже занимали Франкфурт. Но тогда это не было связано с репарациями. Поводом послужило появление в Рейнланде «лишних» частей рейхсвера, которые вошли туда для восстановления порядка после неудавшегося мятежа Каппа в Берлине и последовавших затем волнений в разных регионах Германии. Повод был явно надуман. Вместо санкционированных Союзниками 17 тысяч германских солдат в демилитаризованный Рейнланд вошло 20 тысяч. Этого оказалось достаточно, чтобы Франция без уведомления Союзников заняла Франкфурт 20. Вскоре после восстановления спокойствия германские войска покинули Рейнланд, а вслед за этим и французы вынуждены были уйти из Франкфурта. В любом случае план, который французы осуществили тогда с легкостью, им явно понравился, и в дальнейшем они пытались повторить его уже в ситуации, связанной с репарациями.

Угроза нового военного вторжения Союзников в Германию возникла в апреле-мае 1921 года, во время очередной конференции в Лондоне. На этой конференции Англия и Франция окончательно определились с суммой германских выплат в 132 миллиарда марок (около 6,5 миллиарда фунтов). Для разоренной войной и Версальским миром Германии это была неподъемная сумма, и на конференции, куда немцев пригласили, они повели себя сразу вызывающе. На встрече в Ланкастер-хауз в начале марта германский министр иностранных дел Вальтер Симонс выступил в духе Брокдорф-Ранцау при получении текста Версальского мира. Симонса можно было понять. Экономика Германии буксовала, марка падала, люди голодали. А тут еще эти непомерные требования. Симонс сознавал, что за ними стоят, в первую очередь, французы. Им он и адресовал свое выступление. Но оно задело за живое и англичан. «Что за люди эти немцы! — возмущался Ллойд Джордж, выходя из зала заседаний. — Они вечно поступают не так! Их предложения абсурдны. Они сделали все, чтобы оттолкнуть от себя сторонников умеренных решений. Теперь я устрою им за это адскую жизнь!» 21 И он согласился 8 марта на занятие союзными войсками (французами) Дюссельдорфа и Дуйсбурга. Ллойд Джордж, конечно, горячился. Но его настроением умело воспользовались французы, которые с удвоенной энергией стали проталкивать план оккупации всего Рура с целью заставить немцев согласиться с итоговой суммой репараций.

В тот раз Ллойд Джордж быстро опомнился и дал задний ход. Англичане понимали, что после занятия Рура «исчезнет наиболее действенное средство держать немцев в узде. Угроза оккупации, — писал д’Абернон, — держит правительство Германии в постоянном напряжении». С занятием Рура это средство оказания на немцев давления перестанет существовать 22. В английском правительстве почти все были против оккупации Рура, и никто не хотел, чтобы Британия участвовала в этом мероприятии. Даже вечно воинственный Черчилль был категорически против силового воздействия. Лишь последовательный германофоб Альфред Монд уверял всех, что «существует только один способ общения с немцами — дать им по голове» 23. Ллойд Джордж пытался маневрировать, но из Парижа на него оказывалось мощное давление. «Французы стремятся войти в Рур любой ценой», — признавался Ллойд Джордж своему другу Ридделлу 24. Все, чего смогли добиться в тот раз англичане, — это согласовать с Парижем предварительный ультиматум Германии с требованием принять в пятидневный срок условия Союзников. Немцам предоставлялся шанс избежать дополнительного ввода войск, но