Россия и локальные войны. 1991–2023 - Димитрий Олегович Чураков

реальную альтернативу людоедскому напору англосаксонской геополитики, тому откровенному бреду в наукообразной упаковке, который ультраглобалисты навязывают человечеству посредством информационной деятельности таких организаций, как Римский клуб, Давосский форум и т. д.

Так, в 1928 году вышла фундаментальная работа В.П. Семенова-Тян-Шанского «Район и страна». В ней он уделяет совсем немного места разработке теории регионов (менее 10 %). Основное – это геополитика внутреннего пространства страны в целом. Через нее В.П. Семенов-Тян-Шанский выходит на глобальные обобщения. Опираясь на свои собственные исследования и результаты трудов своего отца[170], он, например, создал во многом самобытную концепцию территориальных типов больших геополитических пространств, империй, держав, могущественных государств. В зависимости от внутреннего устройства, мыслитель выделял три их типа. Россию он относил к державам, которые создаются «от моря до моря», иначе говоря – по «черезматериковому» принципу[171]. Согласно молодому Семенову-Тян-Шанскому, именно континентальные государства имеют все «природные задатки прочности», но для реализации своего потенциала они все свое внимание должны обращать прежде всего на внутреннее развитие[2]. Определенному типу империй или больших геополитических пространств соответствуют совершенно определенные формы политического устройства, экономики и т. д.

Эта идея – идея глобальности законов геополитики внутреннего пространства – разрабатывалась классическим евразийством: П.Н. Савицким в экономике, Н.Н. Алексеевым в политологии, Г.В. Вернадским и М.В. Шахматовым в историософии и т. д.

Алексеев, например, показал, что для России наиболее жизнеспособная форма организации власти – это идеократическое государство. При этом оно должно отвечать идеалам справедливости и не сковывать развитие общества. В свою очередь Савицкий пришел к важному выводу, что плановое хозяйство отвечает потребностям российской экономики. Эти и другие подобные глобальные вопросы и составляют костяк геостратегии внутреннего пространства.

При этом не станем забывать, что геостратегия внутреннего пространства и геополитика вообще представляют лишь своего рода нижний этаж отечественной научной, философской и духовной мысли. Положения и выводы работ В.П. Семенова-Тян-Шанского и П.Н. Савицкого, например, пересекаются с некоторыми выводами Г.В. Плеханова – марксиста, в работах которого имеется своя, довольно оригинальная геополитическая концепция. Он, в частности, с одной стороны, отдавал должное регулирующей роли государства в экономике, а с другой – отмечал, что по мере развития экономики общество само все больше начинает воздействовать на природу, в том числе организуя сбалансированное использование получаемых у своего месторазвития природных богатств. Некоторые другие идеи В.П. Семенова-Тян-Шанского и Г.В. Плеханова пересекаются с идеями, например, Н.И. Вавилова и В.И. Вернадского о преобразующей роли человека в истории планеты, о роли культуры и науки в жизни общества и всей планеты. В свою очередь взгляды, скажем, В.И. Вернадского, напрямую выводят нас на такое уникальное направление отечественной мысли, как русский космизм, а значит, на идеи К.Э. Циолковского и А.Л. Чижевского[172]. В свою очередь, представления Циолковского о превращении человечества в космическую расу и межзвездных миграциях на планетарном уровне пересекаются с работами о миграции по поверхности Земли В.П. Семенова-Тян-Шанского. Теории Чижевского имеют пересечения с концепциями евразийцев (например, концепцией Свитского о роли природной среды в человеческой истории) и неоевразийцев (например, Л.Н. Гумилев мог «позаимствовать» свою идею о приходящих прямо из космоса энергетических потоках пасионарности у Чижевского, правда, серьезно «переиначив» их). О какой перенаселенности говорит нам Римский клуб, если судьба человечества – расселяться по всей Вселенной? О каком исчерпании ресурсов может идти речь, если в нашем распоряжении неизмеримое богатство всего космоса? Русская научная мысль дает человечеству реальную альтернативу сегодняшнему тупику. Дает надежду. А ведь обрисованное мною идейное и духовное богатство – это лишь часть огромного живого полотна русской мысли!

Так подробно на геостратегии внутреннего пространства и тех параллелях, которые она имеет с другими направлениями отечественной мысли, я остановился не только чтобы напомнить о том колоссальном вкладе, который русские умы – условно говоря – вносят в формирование ноосферы Земли. Это, отчасти, лирика. Моя цель также состоит в том, чтобы более зримо и масштабно выделить несколько конкретных прикладных установок.

Во-первых, что касается базы любой идеократии – идеологии. Нам нет смысла вести долгие и безрезультативные разговоры о необходимости поиска или создания русской национальной идеи. Зачем что-то искать, если все самое значимое и так лежит на поверхности? Зачем изобретать велосипед, если основополагающие положения русской национальной идеи – русской идеологии Победы – уже изложены в сотнях работ наших предшественников?

Нам нужно только бережно и уважительно воспользоваться их наследием. Наследием П.П. и В.П. Семеновых-Тян-Шанских, В.И. и Г.В. Вернадских, П.Н. Савицкого, Н.Н. Алексеева, М.В. Шахматова, Г.В. Плеханова, А.Л. Чижевского, К.Э. Циолковского и многих-многих других, чьи имена не прозвучали в этом очерке, но вклад которых в отечественную духовность и научную мысль столь же неоспорим.

Убежден, любые попытки отбросить наследие наших предшественников, подсунуть вместо их серьезных, научных теорий и концепций собственные интеллектуальные поделки чреваты печальными последствиями. Мы уже имеем перед глазами немало примеров, как отдельные авторы, на словах продолжая, например, развивать евразийство, в действительности заводят нашу страну и геополитическую мысль в тупик. Взять, в частности, таких модных в недавнем прошлом авторов, как Л.Н. Гумилев и В.Л. Цымбурский.

Первый из них придумал систему цифрового подсчета степени зрелости цивилизаций. Согласно ей, Россия либо уже должна была умереть, либо находится на издыхании и вот-вот исчезнет. А вместе с ней исчезнет и русский народ. Точнее – станет биологическим сырьем, безликой биомассой для строительства новых пассионарных[173] этносов. Им и будет принадлежать очищенная от сдувшихся русских Северная Евразия.

Другой отличился не меньше. Пожалуй, именно отличиться, отличаться от всех и двигало Цымбурским, а вовсе не поиск истины. Его привлек пример Герострата, который вошел в историю не тем, что построил храм, а тем, что сжег его. Так же и Цымбурский не строил храм русской геостратегии, а сжигал все, что было создано его предшественниками за столетие, если не больше.

В данном коротком очерке не место подробно останавливаться на геростратовом наследии Цымбурского. Его высказывания об империи, его стремление втиснуть СССР в Европу, его восхищение 90‑ми годами XX века, его либеральные симпатии – все это, в конце концов, мелочи. Их бессмысленность очевидна каждому. Но для понимания стоящих перед Россией геостратегических задач весьма полезно остановиться на двух особенного крупных головешках, которыми Цымбурский поджигал классическую русскую геополитику. Это то, что его последователи считали главным ноу-хау системы взглядов Цымбурского.

Первый такой концепт-мина – Великий Лимитроф. Остановимся на нем чуть подробнее. Наверное, многие, кто жил при Брежневе, помнят гулявшие о нем анекдоты. Один из них называл Леонида Ильича великим астрономом. Как так? Очень просто: он заставил большую Землю вращаться вокруг Малой. Цымбурский – примерно такой