Россия и локальные войны. 1991–2023 - Димитрий Олегович Чураков

свалку ее цивилизационный код. Ориентиром для выработки стратегии становятся глубоко враждебные нам принципы атлантизма. Вслед за теоретическими Цымбурский делал и политические шаги в этом направлении. По сути, взяв за основу своей геостратегии концепты Цымбурского, Россия – даже в формате Российской Федерации – должна была бы стать придатком Атлантической цивилизации. Ну, или Китая, осуществив поворот на Восток.

Анализ идеологического вируса, впрыснутого некоторыми авторами в отечественную геостратегию, нам нужен для того, чтобы четче и точнее определить, какие задачи стоят перед нашей страной и почему это важно.

* * *

И вот теперь несколько шагов, которые в рамках русской геостратегии победы должны быть сделаны в первую очередь.

Поскольку важнейшим направлением геостратегии вообще, а сегодня в особенности мне представляется геостратегия внутреннего пространства, начну с нее. Являвшийся министром иностранных дел в 1856–1882 годах Александр Михайлович Горчаков никогда не принадлежал к наиболее почитаемым мною деятелям отечественной истории. Но его фраза «La Russie ne boude pas; elle se recueille»[177] мне представляется очень уместной для определения политики за пределами контуров Исторической России, вне равновесно-динамических границ Северной Евразии. Россия должна сосредоточиться на своих внутренних проблемах, внутренних проблемах Северной Евразии – своей исторической территории, зоны своей геостратегической ответственности. Современные политики иногда практически дословно повторяют слова Горчакова. Но какое отношение к внутреннему развитию России имеют Сирия, Венесуэла, ЦАР, Судан и другие столь же экзотические локусы? Как мы видим, Российская Федерация буквально окружена конфликтами по всем периметрам своей собственной безопасности. Добавим к этому сугубо внутренние проблемы, и будет легко представить реакцию Горчакова на цитирование его самой знаменитой политической установки. После поражения в Крымской войне, ставшего фоном появления фразы «Россия сосредотачивается», в нашей стране, на минуточку, было отменено крепостное право и началась мощная волна индустриализации. Живая, реальная индустриализация, а не бумажные лозунги о ее важности и своевременности. Вот это я понимаю – сосредотачиваться!

Сказанное мною выше может создать несколько искаженное представление, что перво-наперво я предложу восстановить государственное единство Северной Евразии. Что я буду настаивать на скорейшем изживании надуманных границ, разделяющих наши народы. Но нет – восстановление государственной целостности Исторической России, безусловно, входит в число приоритетных задач русской геополитики, геополитики Северной Евразии, но не является первейшей. Сейчас ее решить не получится, о чем свидетельствует неудачный опыт Белоруссии и Казахстана, которые уже пытались стать в центре и возглавить интеграционные процессы. Ни у того ни у другого «удельного княжества» не получилось.

Сейчас наибольший потенциал возглавить процессы «собирания земель русских» теоретически имеется у Республики Украина и Российской Федерации. Но Украина сама отказалась от выгоднейшей для себя роли собирателя Северной Евразии, что выразилось в забавном лозунге «Україна – це Європа»[178]. Следовательно, остается Российская Федерация. Мне, как ее гражданину, такой подход наиболее лестен и приятен. А как историку мне было бы желательно, чтобы Москва вновь стала собирателем русских земель: неоднократно получалось в прошлом, глядишь – может получиться еще. Но для того чтобы начать восстанавливать русскую цивилизацию, РФ следует приобрести необходимые для лидерства геостратегические качества.

I

И наипервейшей задачей русской геостратегии является восстановление гармонии в системе «общество и государство», «земля и власть». Концепцию взаимоотношений земли и власти в своих трудах развивал выдающийся современный историк, много лет отдавший преподаванию в МПГУ[179], А.Г. Кузьмин. Кузьмин был жестким и последовательным критиком евразийства. Особенно евразийства на стадии гумилевщины. Тем не менее, как это иногда случается в науке, во взглядах Кузьмина и представителей классического евразийства имелись важные пересечения. Опираясь на их общее творческое наследие, можно прийти к выводу об особой роли власти в истории России. Далеко не любая власть в России может рассчитывать на поддержку земли, общества. А только такая, которая понимает глубинные национальные интересы и защищает их своей политикой. Такая власть пользуется авторитетом и поддержкой. Но стоит власти забыть о своих обязанностях – связь с землей, обществом ослабевает, а то и рушится. Тогда наступает время кризисов, а то и смут, как это было в XVII веке и в 1917 году. Как обстоит дело после 1985 года. В своих очерках о русских смутах прошлого я уже высказывался на этот счет.

Евразийцы разработали теорию «правящего отбора» (или «ведущего отбора»)[4]. Согласно ей революции и смуты приводят к уничтожению старого правящего отбора и появлению нового – то есть нового правящего слоя, который берет на себя задачу проведения правильной, идущей от русской земли политики. Правящий отбор, если он учтет допущенные в прошлом ошибки, не станет противостоять обществу, а восстановит с ним устойчивую связь. Опираясь на поддержку земли, власть сможет успешно осуществлять русскую политику.

Когда государство в России превращается в свою противоположность, становится антигосударством, наступает время земли брать ответственность на себя. И в XVII веке, и в семнадцатом году русское общество внутри себя сформировало правильную историческую альтернативу, выдвинуло своих вождей. В обоих случаях государство пришлось восстанавливать с самого низу. Какие конкретные меры могут сегодня привести к восстановлению гармоничных взаимоотношений между государством и страной? Мне ли – тихому кабинетному теоретику – давать рецепты? Это уже не вопросы стратегии, а вопросы тактики. Ими должны заниматься практики. Скажу только, что чем дольше откладывается решение задачи восстановления правильных связей в системе «земля и власть», тем у́же коридор возможностей, тем меньше выбор средств. Особенно небольшим набор вариантов развития остается в период наиболее острых кризисов. Так, очень четко обозначил альтернативу, возникающую в экстремальной исторической ситуации 1917 года, лидер меньшевиков О.Ю. Мартов. Выступая на Демократическом совещании в конце сентября 1917 года, он заявил: «Я не знаю … других способов творения власти, кроме двух: или жест гражданина, бросающего бюллетень в избирательную урну, или жест гражданина, заряжающего ружье»[5]. А всего через месяц способ остался вообще один. Историческое время течет в условиях кризиса быстро!

Правда, еще через несколько лет в другой стране, стране-Цивилизации, стране-Континенте – Индии – другой великий человек – Махатма Ганди – нашел третий путь. Путь ненасильственного сопротивления: гражданское неповиновение, бойкот, сварадж[180]. И надо сказать, что в условиях открытой полицейщины, вооруженной диктатуры ненасильственное сопротивление может на каком-то этапе оказаться не только единственным, но и до чрезвычайности эффективным выбором[6]. Историческое время течет не только быстро, но и подчас весьма витиевато… Да! Так что никаких уроков истории игнорировать не станем…

II

Восстановление жизнеспособности системы «общество – власть» и приход к власти правильного правящего отбора позволят сделать второй шаг. После десятилетий краснобайства и потока слов о необходимости поиска национальной идеи придет