Белогорская крепость - Наталия Иосифовна Ильина

«Легко ли быть молодым?» противопоставляют фильму «Борис Годунов», на который якобы не идут зрители. На кого же в поход зовут усталую и разуверившуюся в мнимых ценностях сегодняшнего дня молодежь? На отечественную историю? На ее уроки, обнаженные в трагедии Пушкина?»

С помощью словечка «якобы» ставится под сомнение тот факт, что Большой зал переполнен не был. Автор же статьи, об этом упомянувший, обвинен в том, что зовет молодежь «в поход» на отечественную историю…

Но если этим молодым златоустам кажется, что они сами изобрели эти полемические приемы, то я их разуверю. Это все уже было! И прозаики, и поэты, и критики уже обвинялись и устно, и письменно в ненависти к своему народу и его истории. И словечко «якобы» в этих обвинениях мелькало. И зловещие намеки, начинавшиеся словами «не случайно…», имели место. Некогда популярные слова «вредитель» и «враг народа» из сегодняшнего лексикона выпали, они лишь подразумеваются. Подобный ораторский прием словари толкуют как подлаживание под вкусы малосознательной части масс для достижения своих целей. Прием этот стар как мир! Если им пользовались для нападения на лиц, занимающихся литературным трудом, то цель обычно была такова: согнать этих лиц со страниц печати. И ведь были у нас периоды, когда цель достигалась! Обвиненные авторы со страниц печати исчезали. И еще, слава богу, если только со страниц печати…

И те, кто выступал у самовара, и те, кто ораторствовал на трибуне, неодобрительно относятся к той оттепели, которая наступила после XX и XXII съездов партии.

У самовара:

«…пережили в истории советской два трудных периода. Это когда издавали пустые книги славословия… и с другой стороны, когда мы в 60-е годы пустили вот эту ползучую гидру фрондерства на литературный фронт…»

На трибуне:

«…в период всеобщего попустительства был нанесен серьезный урон основополагающим нравственным ценностям советского народа».

Знакомые слова! Что они напоминают? А вот что:

«…планомерно и целеустремленно культивируется тенденция скептического отношения к социально-моральным ценностям советского общества…»

Это из письма, подписанного одиннадцатью членами Союза писателей[10], опубликованного журналом «Огонек» (№ 30, 1969 г.) и озаглавленного так: «Против чего выступает «Новый мир»?» Есть и еще совпадения. В письме сказано: «размывание идеологических рубежей», а с трибуны говорят о подмывании национальных корней…

Быть может, современные златоусты по молодости лет и невинности не знают, что их обвинения чуть не слово в слово перекликаются с обвинениями, брошенными «Новому миру» Твардовского? Дослушаем, однако, того, кто говорил о «попустительстве». Он выражает опасение, как бы наша сегодняшняя гласность «не превратилась в попустительство гласности: так вновь преуспеют те потакальщики, которые и господствовали в период попустительства».

Авторы письма в «Огонек» этих опасений не выражали. Весной 1969 года Твардовскому не дали опубликовать поэму «По праву памяти», и к июлю, — когда появилось письмо, — борьба против демократизации была уже успешно завершена. Почти. Не сдавался лишь «Новый мир», продолжая развивать идеи XX съезда, говоря правду о наших бедах. И в знаменитом письме журнал обвиняют в «кощунственном» отношении к прошлому, в «глумлении» над настоящим, в «очернительстве» и «космополитизме». К февралю 1970 года цель была достигнута: журнал был вырван из рук Твардовского и, не защищенный его именем, его авторитетом, поставлен на колени…

Чуть не двадцать лет прошло, и появляются эти, «из другого поколения», а глядите, как они похожи на тех, кто беззаветно сражался против демократизации и гласности! Можно ли в это поверить? Можно! Вот как они относятся к сегодняшнему возрождению гласности.

У самовара:

«А я считаю, что нужно не критиковать, а утверждать, утверждать то, что уже есть».

«Я против критиканства, категорически против, против показания этих самых только негативных явлений».

(«Показание явлений»… Но из уст этих молодых мастеров пера мы еще услышим такие словосочетания, как «негативные пороки», и такие выражения, как «его привели в качестве критерия качества», и многое другое…)

На трибуне:

«Слово должно и способно стать единящей силой перестройки. Но что для этого нужно? Разжигать ажиотаж новыми «открытиями» давно известных и отнюдь не «забытых» истин? «Смелыми» публикациями «гонимых» прежде авторов или (?) их произведений?»

Зачем столько кавычек? А затем, чтобы сказать: открытий нет, смелости тоже нет, а гонимых авторов и вообще не было… «Может быть, и впрямь плохи наши дела, если от писателя требуют гласности? От русской литературы  т р е б у ю т, для которой и в прошлом не было ничего важнее  п р а в д ы…»

Золотые слова! Сколько в них любви к родной литературе! И ведь так и есть: стремился русский писатель писать правду. Он-то стремился, но… Стихи «На смерть поэта» Лермонтова ходили в списках, впервые опубликованы за границей. «Демон» — тоже. С романом «Воскресение» у Толстого были большие неприятности; что же касается XX века, то у Платонова, писавшего правду, у Булгакова, писавшего правду… Надо ли продолжать?

«…некоторые редакторы, пользуясь гласностью, начали усиленно гоняться за сенсациями. Время идти вперед, вскрывать новые проблемы…»

«Скажем, разоблачение лысенковщины нужно, но национальной культуры этим не обогатишь…»

Значит, оратор, спасибо ему, не против разоблачения лысенковщины, но умеренного. Не романы же об этом писать!

С трибуны раздавались голоса, возражавшие против предстоящей публикации романа «Доктор Живаго». Один — на том основании, что роман этот «весьма слабый», а другой — потому что роман «уже пережеван на Западе». Не по душе некоторым и публикация прозы Набокова. По словам одного оратора, Набоков был «наиболее чтимый на Западе из писавших на русском языке». Этим знатокам Запада неведомо, что  т а м  обратили внимание на Набокова именно и только тогда, когда он  п е р е с т а л  писать на русском языке.

«…нынешняя переоценка ценностей подлинных ценностей все же не касается… Пока я не слышал, чтобы кто-то восторгался новыми духовными открытиями, и сам я таких открытий не вижу… Есть ли у нас такие писатели, которые шли впереди перестройки, которые своей деятельностью подготовили ее? Есть. Виктор Астафьев, Василий Белов, Валентин Распутин, Сергей Воронин, Юрий Бондарев, Петр Проскурин, Михаил Алексеев, Иван Тарба…» и другие.

Как интересно! Трое из здесь названных были среди тех, кто написал письмо, обвинявшее «Новый мир» Твардовского, среди прочего, еще и в издевательстве «надо всем, что связано с любовью к отчим местам, к родной земле, к деревне и почему-то особенно к русской старине». И вот через двадцать лет мы узнаем, что авторы этого письма готовили перестройку! Если то, к чему их деятельность привела, называть «перестройкой», становится понятно, почему для этого оратора ни поэма