Укрощенные эмоции, или Курица на потолке - Марина Скиртач

• и иногда даже перед собственной собакой…

Я как психолог считаю чувство вины самым деструктивным из всех. Ведь оно:

• лишает уверенности в себе и понижает самооценку;

• отнимает энергию, которую мы могли бы потратить на саморазвитие;

• снижает жизненную активность;

• провоцирует пессимизм и может привести к депрессии;

• мешает правильно оценивать ситуацию и радоваться жизни.

Глубоко укоренившись внутри нас, чувство вины исподволь диктует, что и как делать: как воспринимать себя и свои действия, как вести себя с другими, что говорить, чего желать. Проведенное европейскими психологами недавнее масштабное исследование показало, что 75 % людей хоть раз в день чувствуют себя виноватыми в чем-либо – только представьте, что трое из четырех ваших коллег или членов семьи каждый день чувствуют себя виноватыми!

Притом статистика говорит, что женщины больше подвержены этому разрушающему чувству, они больше переживают из-за своих и чужих страданий. Может быть, поэтому несчастных женщин больше, чем несчастных мужчин? Например, одно из исследований испанских психологов среди трех возрастных групп мужчин и женщин показало, что интенсивность и частота вины выше именно у женщин. Разница между женским и мужским восприятием вины была особенно очевидна в возрастной группе 40–50 лет. Межличностная чувствительность у мужчин, особенно в возрасте 25–33 лет, оказалась сравнительно низкой.

Конечно, дело тут не в том, что мужчины «плохие» и обижают разнесчастных женщин. Причина в нюансах психологии представителей разных полов: женщины больше склонны к драматизации событий, сверхэмоциональности, поэтому их чувство вины приводит к самокопанию, страданиям, депрессиям и прочим расстройствам. Когда же мужчина испытывает чувство вины, то в силу более рационального способа мышления он в большинстве случаев ищет виноватого – коллег или обстоятельства – и перекладывает вину за случившееся на этот другой объект. Так для них проще.

Откуда же взялась в нас эта «виноватость»? Конечно, из детства! К сожалению, наши родители, выросшие в государстве Северной феи, не умели и не знали другого способа воспитания и, вместо того чтобы прививать ответственность, давили на нас через чувство вины и стыда. О, эти сакраментальные фразы: «Как тебе не стыдно?! Ты почему так ужасно поступаешь?! Ты мне все нервы измотал!»

Ребенок с первых дней привыкает жить в состоянии виноватого. Это похоже на установленный в голове чип. Мы выросли, а чип так и остался у нас в голове. И этот чип постоянно твердит: «Ты виноват! Ты виноват!»

Но быть реально виноватым и чувствовать себя виноватым – это две разные вещи. Надо научиться различать это в своей жизни. Если у вас произошла ситуация, из-за которой вы испытываете чувство вины, спросите себя: «Я сделал это намеренно или случайно?»

Если сделали случайно – что-то не то сказали, обидели кого-то, – скажите себе: «Это моя ошибка, в следующий раз я поступлю по-другому», – и постарайтесь из этой ситуации извлечь опыт. В таких ситуациях мы просто по привычке испытываем чувство вины.

Если вы поступили так намеренно и действительно виноваты, то:

• во-первых, не «гнобите» себя, а проанализируйте, какие чувства толкнули вас на это: обида, злость, ревность? С этими чувствами и надо работать;

• во-вторых, как бы вы ни сопротивлялись внутри, надо попросить прощения у человека, которому вы нанесли вред. Если у вас нет возможности извиниться лично, сделайте это мысленно.

Удивительно, но мы именно себя больше всего виним во всех прегрешениях – как правило. И как результат, начинаем оправдываться, чем привлекаем к себе различных манипуляторов.

Дорогие мои читатели! Как только вам снова захочется перед кем-то спеть жалкую песню оправданий, скажите себе: «СТОП!» Прекратите оправдываться! Достаточно кратко прояснить ситуацию уверенным, а не «виноватым» голосом. Здесь как раз тот случай, когда отсутствие действия лечит саму болезнь: не оправдываюсь – не испытываю чувства вины – не считаю себя виноватым – становлюсь более уверенным.

Не забывайте известную фразу: «Оправдываясь, мы обвиняем себя». И даже если внутри еще существуют остатки этого деструктивного чувства, не показывайте это. Приучайте постепенно ваш разум жить в ощущении невиновности.

Игорь, бывший зависимый («в завязке»), женат, возраст около 45 лет. Пришел на прием с потерей жизненной ориентации, непониманием смысла своего существования и ощущением полного отвращения к себе и к своей жизни. В разговоре с клиентом сразу заметила неуверенность, заискивающее многословие, постоянные оправдания. Чувство вины лежало на поверхности: скорее всего, привитое авторитарной матерью, а затем еще больше укрепившееся во время злоупотребления алкоголем.

Про себя подумала, что наверняка авторитарную фигуру матери в жизни Игоря кто-то заменил – скорее всего, жена. Так и оказалось. Отношения в семье между Игорем и его женой детско-материнские. Жена постоянно была лидером, чуть что припоминала ему выпивки и пыталась через эти негативные воспоминания и через чувство вины направлять Игоря, как она считала, на правильный путь.

Как все разрешилось? С Игорем мне было достаточно изменить его взгляд на недавнее прошлое. Ведь он все время фокусировался на воспоминаниях о запоях. А мы сфокусировались на силе характера – ведь столько людей не справляются с этой пагубной зависимостью, а он СМОГ! Значит, сильный, значит, все может.

Конечно, состоялся разговор с женой. К счастью, она оказалась неглупой женщиной – вышла из позиции конфронтации с мужем и встала на его сторону. От нее в данном случае требовалось только поддержать Игоря, говорить больше добрых слов в его адрес и полностью забыть его прошлое.

И вот после этого мы стали уже работать с чувством вины:

• Во-первых, я объяснила Игорю связь между его детством, характером мамы и недавней зависимостью. Это реально принесло ему облегчение: «значит, не я один виноват в этом». Поделите груз, который давит вам на плечи, пополам – и вы поймете, что в тот момент испытал Игорь.

• Во-вторых, мы договорились следить за речью: как только Игорь чувствовал, что начинает оправдываться, юлить и «подпрыгивать» перед кем-то, он замолкал.

• В-третьих, мы с Игорем стали работать над разделением чувств. Это значит, что, признав в себе чувство вины как сопутствующее, он научился действовать, не реагируя на это чувство – «подарок» из его уже далекого прошлого.

Постепенно, сеанс за сеансом, в Игоре начали происходить изменения: субличность «ребенок» все больше и больше вытеснялась субличностью «достойный мужчина». На Игоря стало приятно смотреть – посветлело лицо, развернулись плечи. А к концу нашей терапии я нашла в нем очень приятного собеседника: его мысли о смысле жизни совпадали с моими, и нам обоим было реально интересно общаться.

Понятно, что за время терапии – а она шла около полугода – изменился и социальный статус Игоря: вместе с партнером они вновь стали развивать зачахший в прошлом