Искусство жизнестойкости. Стратегии выносливости для духа и тела - Росс Эджли

улучшения в одной области. Хиксон назвал это параллельным обучением и простыми словами объяснил, что он имел в виду: «Если вы мастер на все руки, то не являетесь специалистом ни в чем».

Почему так? Потому что ваше тело не знает, становиться ли ему более сильным или более выносливым. Это согласуется с исследованием отдела молекулярной физиологии Университета Данди, которое показало, что силовые тренировки и тренировки на выносливость вызывают очень разные адаптации в организме, а сочетание обоих «блокирует сигналы друг друга» в плане адаптации.

В течение последних нескольких десятилетий многие исследователи сообщали о влиянии интерференции на развитие мышечной силы, когда сила и выносливость развивались одновременно. Большинство этих исследований показало, что рост максимальной силы был выше в группе, которая выполняла только силовые тренировки, по сравнению с группой одновременных тренировок (так называемый феномен интерференции).

«СПОРТИВНАЯ МЕДИЦИНА» [27]

Но здесь, в море, не было феномена интерференции. Не было конфликтующих форм тренировок, которые «блокировали сигналы друг друга» в плане адаптации.

Мои «тренировки» были очень просты: я плавал по 12 часов каждый день, поскольку контролировал способность своего организма переносить стресс и реакцию на раздражители и избегал всего (например, прогулок по пляжу), что не помогло бы мне проплыть вокруг Британии.

Да, возможно, я провел некоторую реабилитацию, предварительную подготовку и дополнительные силовые тренировки на палубе яхты, но 95 процентов стресса, реакций на воздействие раздражителей и моей адаптационной энергии были преодолены. Это отражено на круговой диаграмме:

Контроль и направление стресса, стимулов и адаптационной энергии

Гидрокостюмы не учитывают изменения формы тела, которые следуют из упомянутого принципа и мощных четких «клеточных сигналов». В результате я обнаружил, что пытаюсь снять гидрокостюм со своего тела, как Гудини смирительную рубашку. Я поднялся наверх, чтобы найти Мэтта на камбузе. Я уже понял, что в море, в какой бы странной ситуации я ни оказался, капитан Мэтт найдет решение.

– У меня проблема, – сказал я.

– Шея? Язык? Морская болезнь? – поинтересовался Мэтт.

– Нет, на удивление, с ними все в порядке. Это мой гидрокостюм. Кажется, я набрал довольно много жира и мышц в верхней части тела, но потерял мышечную массу в нижней части, так что теперь ни один из моих гидрокостюмов не подходит. Есть идеи? – спросил я в отчаянии.

Мэтт сделал паузу, чтобы обдумать варианты.

– Сколько гидрокостюмов у нас на борту? – спросил он, когда шестеренки в его голове начали вращаться.

– Может быть, десять, если считать ваши с Тэзом, – сказал я.

– Хорошо, вот что мы сделаем. Мы отрежем рукава от моего очень большого костюма [XL] и ноги от большого костюма Тэза [L]. Затем возьмем корпус твоего очень-очень большого костюма [XXL] и наденем его на тебя, будет своего рода «гидрокостюм Франкенштейна».

Это звучало безумно, но предыдущее изобретение Мэтта – «морской шарф» – сработало блестяще и спасло нас на южном побережье Англии. Значит, не исключено, что гидрокостюм Франкенштейна спасет нас на западном побережье.

С общего согласия мы собрали все гидрокостюмы, которые смогли найти, и оставили их вместе с парой ножниц на столе перед Мэттом. Через час его работа была закончена. Он позвал нас на камбуз, чтобы продемонстрировать свое мастерство.

Как и планировалось, он создал отдельную пару очень больших (XL) рукавов гидрокостюма для рук и отдельную пару больших (L) штанин. Но кульминацией (которой я никак не ожидал) стал очень-очень большой (XXL) облегающий костюм, который он теперь с гордостью демонстрировал всем нам.

– ЧТО ЭТО? – спросил я, смеясь.

– «Жилет манкини» для джентльмена океана, – сказал он.

Это было похоже на то, что предлагают в секс-шопе, но предполагалось, что можно выкроить стринги, тогда жилет не задерется. Таким образом, в безумии Мэтта был какой-то выход.

Как ни странно, то, что получилось, даже подходило к моему «морскому шарфу». Я решил, что у меня нет выбора: «жилет манкини» был моей единственной надеждой, если я хотел продвинуться по северному побережью Корнуолла.

ВЫНОСЛИВОСТЬ ОРГАНИЗМА

Сейчас 2 июля, 16:00, сутки спустя после нового изобретения Мэтта.

Теперь я был совершенно иным пловцом, чем тот, кто совершил первый 563-километровый заплыв вдоль Ла-Манша. В своем новом гидрокостюме, сшитом на заказ, я не только выглядел как секс-турист в латексе с побережья. Было и кое-что полезное.

• Я регулярно контролировал способность своего организма переносить стресс и реакцию на воздействие раздражителей, связанные с плаванием по 12 часов каждый день (переносимость организма).

• Я постоянно направлял способность своего организма выдерживать стресс и реакцию на воздействие раздражителей, чтобы плавать по 12 часов каждый день (особенности организма).

В результате я теперь плавал, наслаждаясь вновь обретенной работоспособностью. Это означало, что я мог выполнять и нормально переносить тренировки заданной интенсивности или продолжительности без травм, перетренированности или болезней. А все потому, что я постепенно повышал способность своего организма выдерживать стресс и реакцию на воздействие раздражителей, связанные с плаванием по 12 часов ежедневно.

Звучит сложно, но пусть это вас не пугает. По сути, это просто означает, что мое тело теперь чувствовало, что плавать по 12 часов в день – это нормально, и могло с радостью переносить преодоление расстояния более 30 километров. Единственной проблемой, с которой мы столкнулись на судне, было приготовление пищи, организация питания и «заправка топливом» этой новообретенной работоспособности, поскольку для приготовления бутербродов мы использовали целую буханку хлеба, а килограммовые банки арахисового масла служили просто перекусом.

Конечно, после 32 дней в море это стало совершенно нормальным для Сюзанны и команды. Но для двух сапбордистов из Ньюки, которые решили присоединиться к нам в тот день заплыва, казалось немного странным, что Тэз доставляет два обжигающе горячих корнуоллских пирожка мужчине, одетому в покалеченный костюм, и тот проглатывает их, как голодный морской слон, а затем продолжает плавание.

– Легкий перекус? – в шутку поинтересовался один из них.

– Так и есть, – серьезно ответил Тэз.

– О, – удивился его собеседник, – если это просто перекус, что он будет есть на ужин?

– Наверное, еще несколько корнуоллских пирожков.

– Вы все еще не шутите? – серьезно спросил он.

– Нет, – сказал Тэз, качая головой.

Я должен отметить, что это не всегда были корнуоллские пирожки, но мой выбор перекуса во время плавания часто определялся тем, в какой части побережья мы находились, поскольку я любил пробовать местные деликатесы. От картофельных оладий в Уэльсе до обжаренных во фритюре шоколадных батончиков в восточной Шотландии и рыбы с жареной картошкой в Гримсби – я бы съел все что угодно, чтобы подпитать свою вновь обретенную работоспособность.

Но