Искусство жизнестойкости. Стратегии выносливости для духа и тела - Росс Эджли

– Помни, что он сказал… возвращайся домой, но только после того, как закончишь начатое.

Я немедленно повесил трубку, проверил время прилива, надел защитные очки и спрыгнул с лодки в воду. Не говоря ни слова, Мэтт, почувствовав неладное, быстро включил мотор и начал следить за мной.

Излишне говорить, что я вообще плохо соображал.

Я плыл как одержимый вдоль восточного побережья, и моим механизмом преодоления было плыть изо всех сил. Затем, когда я начинал расстраиваться и зацикливаться на худшем из возможных исходов, то плыл усерднее. В принципе, прогресс и пройденные с трудом километры были лучшим лекарством.

Проблема была в том, что и Мэтт, и я знали: это неустойчивое состояние (физически и морально). Я плыл более 100 дней и преодолел свыше 1930 километров, и это означало, что усталость, которую я испытывал, была результатом разрушения моего организма. Я все быстрее терял куски кожи из-за хронического воздействия соленой воды, и мои связки, сухожилия и мышцы теперь изо всех сил пытались удержать меня на плаву, когда двухметровые волны обрушивались на меня. Но каждый гребок и каждый километр мой разум заставлял руки продолжать двигаться.

Мы приближались к гавани Абердина. В любой другой день и при иных обстоятельствах я бы подплыл к ней с осторожностью. Это один из самых загруженных торговых путей в мире, который ежегодно обслуживает около восьми тысяч прибывающих судов и пяти миллионов тонн грузов. Не говоря уже о шестидесятиметровых танкерах, ежедневно выходящих из порта.

Но в то утро я плыл, как раненое животное, под обезболивающим воздействием стресса, и с радостью проплыл бы сломя голову через лодки, корабли и все, что попадалось мне на пути. Теперь я хочу подчеркнуть, что говорю это не для того, чтобы казаться героическим или бесстрашным, поскольку это было глупо, определенно не стоически и служило ощущением ложной бравады, чтобы убедить себя, что это каким-то образом помогает нашему прогрессу.

Короче говоря, оглядываясь назад, могу сказать, что я был идиотом, и признать это. К счастью, в то время у меня был Мэтт, который всегда ясно мыслил и заботился обо мне. Я мог полагаться на его здравый смысл, продолжая плыть очертя голову.

Когда мы связались по радио с администрацией порта, нам любезно предоставили короткий промежуток в 30 минут, чтобы пересечь судоходный маршрут, после чего в нашу сторону должно было направиться огромное грузовое судно из Норвегии.

Но в тот день мне не понадобилось даже 30 минут. Я плыл со скоростью почти восемь километров в час на чистом адреналине, и мои миндалевидное тело и гипоталамус отправили по моим венам коктейль гормонов, который (как мы знаем из теории животного страха) подавил мое восприятие боли и привел тело и мозг в состояние повышенной возбудимости.

Это, конечно, было совершенно нелогично, противоречило ранее обсуждавшейся стратегии «круизный/убойный» (которая подтверждена тысячами исследований) и шло вразрез почти со всеми когда-либо написанными руководствами по плаванию на длинные дистанции. Но, хватая ртом воздух, я полностью проигнорировал свои физические стрессоры и сигнализаторы, а также логическую и рациональную спортивную научную часть моего мозга, и преодолел дистанцию.

Однако радости не было. Абердин – невероятный город, но это был не Маргит и, следовательно, не тот финиш, которого я хотел. Итак, даже не останавливаясь, мы продолжали работать с мощными приливами и отливами и оставили позади восточное побережье, преодолевая более 16 километров пути с каждым заплывом.

Мы прибыли в гавань Арброт в 7 часов утра 14 сентября. С восходом солнца наш утренний заплыв закончился, поэтому я поднялся на борт лодки, повесил свой гидрокостюм на палубу и позавтракал с Мэттом на камбузе.

– Ты совсем не похож на того зверя, который переплыл судоходную полосу в Дувре, – сказал Мэтт, делая глоток чая и откусывая от своего крампета.

– Спасибо, – отозвался я, тоже откусывая от своего.

– О… Я не уверен, что это хорошо, – ответил он. – Ты не можешь продолжать так плыть, вымещая свой гнев на море. И знаешь это. Нельзя поддерживать такой темп, это чревато травмой плеча.

Он, конечно, был прав, но я его не слушал. Я продолжал плыть вдоль восточного побережья как сумасшедший, больше не скользя по волнам, а пробивая себе дорогу сквозь них. Так продолжалось неделю, пока в очередной раз мать-природа и Посейдон (с помощью шторма) не вмешались, чтобы преподать мне мой самый болезненный урок на сегодняшний день.

ШТОРМ «АЛИ»

ЛОКАЦИЯ: Данбар

ПРЕОДОЛЕННОЕ РАССТОЯНИЕ: 2173 километра

ДНЕЙ В МОРЕ: 110

Сейчас полночь 18 сентября в гавани Данбара. После того как я насладился прогрессом (а следовательно, и некоторой формой «внутреннего покоя»), мой механизм преодоления – плыть так быстро, чтобы усталость заглушала любые негативные эмоции, – все еще работал. Но когда я пересек Ферт-оф-Форт, это внезапно прекратилось из-за ухудшения погоды.

По радио передали предупреждение, оповещающее все суда, находившиеся поблизости, о сильном шторме, который надвигался с Атлантики. Названный штормом «Али», он был первым в зимнем сезоне 2018–2019. Насколько сильным он был? Что ж, в некоторых районах, таких как вершина Кэрнгорм в Шотландском нагорье (всего в 160 километрах от нас), был зафиксирован максимальный ветер в 170 километров в час, а мост Тэй-Роуд (еще ближе, всего в 40 километрах) подвергался натиску ветра в 165 километров в час.

Мэтт кричал из-за штурвала «Гекаты», перейдя в «аварийный режим»:

– РОСС, МЫ НЕ МОЖЕМ ЗДЕСЬ ОСТАВАТЬСЯ! ПОДНИМАЙСЯ НА БОРТ, НАМ НУЖНО БЫСТРО НАЙТИ УКРЫТИЕ!

Я никогда не забуду выражение лица Мэтта. Это был не взгляд страха, это был взгляд отца, мужа и капитана, полностью посвятившего себя защите своей семьи (и меня). Мэтт плавал под парусом более 40 лет и командовал судами по всему миру, во всех концах Тихого, Индийского и Атлантического океанов, поэтому он знал, что данные, сообщаемые по радио о шторме «Али», говорят о повреждениях и гибели людей.

Он не ошибся. В течение следующих 48 часов шторм «Али» вызвал массовые отключения электроэнергии и перебои в движении в Северной Ирландии и Шотландии, включая закрытие мостов. Были повреждены здания и транспорт, повалено много деревьев на северо-западе Великобритании. Нам сообщили, что два человека, к сожалению, погибли в результате шторма.

В час ночи мы (вместе со многими другими лодками) прибыли в гавань Данбара в поисках убежища. Начальник порта, который работал всю ночь, чтобы убедиться, что все в безопасности, любезно предоставил нам комнату. Несмотря на невероятное гостеприимство, среди моряков царило