Кукла на цепочке - Алистер Маклин

Диктор был прежним. У него был такой вид, как будто он только что получил известие о том, что вся его семья погибла в авиакатастрофе. Он не просто читал сообщение, как положено диктору новостей, а произносил слова нараспев, словно священник во время заупокойной службы:

«Передаем последнее коммюнике FFF. Оно очень короткое: „Мы не доверяем утверждениям министра обороны. Мы считаем, что голландское и британское правительства вводят нас в заблуждение или же не верят нашим угрозам. А может быть, и то и другое. Мы же не собираемся никого вводить в заблуждение. Мы намерены заставить правительства поверить нашим угрозам. После полуночи будут взорваны дамбы к северу и к югу от Лелистада. Ядерный заряд в заливе Эйсселмер будет взорван завтра в два часа дня. Уверяем вас, что эти инциденты покажутся вам пустяками по сравнению с тем, что ожидает Нидерланды в результате другого ядерного взрыва, который будет произведен в течение ближайших суток“. На этом коммюнике заканчивается.

Мы также получили заявление от Министерства обороны. В нем говорится, что Министерство обороны не намерено комментировать последнее коммюнике FFF, поскольку считает невозможным предсказать иррациональные действия террористов».

Самуэльсон прищелкнул языком и грустно покачал головой.

«Министерство готово поверить, что террористы достаточно безумны, чтобы осуществить свои безумные угрозы…»

Еще одно прищелкивание языком и покачивание головой.

«…И вынуждено предупредить местные власти о необходимости принять меры предосторожности.

Голландские эксперты и британские ученые-ядерщики пришли к согласию о возможных последствиях ядерного взрыва, в случае если он произойдет в Маркерварде. Если взрыв произойдет в центре или близко к центру Маркерварда, то приливная волна, которая достигнет берега, будет невелика, сантиметров шестьдесят—семьдесят. Если же взрыв произойдет ближе к берегу, волна может быть в несколько раз больше и последствия могут быть ужасны. В случае получения других сообщений страна будет немедленно проинформирована».

Аньелли выключил телевизор.

Самуэльсон с легкой улыбкой посмотрел на ван Эффена:

– Вы, кажется, хмуритесь, господин Данилов?

Ван Эффен не ответил.

– Ромеро говорил мне, что вы готовы ответить насилием, если жизням ваших соотечественников будет угрожать опасность. Я имею в виду страну, которая стала для вас второй родиной. Ромеро считает вас и ваших людей опасными. Я с ним согласен. Думаю, что вы к тому же хорошо вооружены.

Ван Эффен приоткрыл полу куртки, чтобы показать, что на нем нет кобуры со «смит-вессоном». Затем он повернулся к Аньелли, сидевшему рядом с ним, положил ногу на ногу и задрал штанину, чтобы показать, что с ним нет и его «лилипута».

– Я не считаю оружие необходимой деталью туалета, когда одеваюсь к ужину. Вы думаете, что я настолько ненормальный, что мог бы устроить пальбу в обществе четырех прекрасных дам? В обществе любых дам, если на то пошло?

– Не думаю. Это моя ошибка. Ядерный заряд в Маркерварде расположен точно в центре. Вы мне верите?

– Если бы я был таким подозрительным, как вы, я бы сказал, что подожду до двух часов завтрашнего дня и узнаю. Но я вам верю. Вы, господин Самуэльсон, уже знаете, что я не имею привычки совать нос в чужие дела, но должен признаться, что ядерные заряды меня немного встревожили. Я и мои друзья – признанные эксперты по взрывам, но о ядерных зарядах мы ничего не знаем. Мы бы не поняли, что это такое, даже если бы их увидели. Тем более мы не могли бы инициировать взрыв или, наоборот, обезвредить подобное взрывное устройство. Однако мы понимаем, что это вещи опасные и непредсказуемые. Я знаю, что они у вас где-то поблизости, хотя и не знаю, сколько их. Что я знаю наверняка, так это то, что у меня здоровый инстинкт самосохранения. Я полагаю, что вы собираетесь их куда-то транспортировать, здесь вам от них толку мало. Но у меня нет ни малейшего желания быть поблизости во время транспортировки.

Самуэльсон улыбнулся:

– Господин Даникен полностью разделяет ваши чувства.

– А какое он имеет отношение к этим зарядам?

– Господин Даникен у нас пилот вертолета. Он не желает перевозить подобные вещи.

– Я не отказывался, господин Самуэльсон, – возразил Даникен. – Я только сказал, что мне бы этого очень не хотелось, потому что это связано с большим риском. Я согласен с господином Даниловым. Я не знаю, насколько эти заряды чувствительны к тряске. Погодные условия сейчас на пределе возможного. При неожиданном попадании в восходящий или нисходящий поток нас будет бросать на тридцать метров вверх или вниз за несколько секунд. Посадка может быть очень тяжелой. Возможно повреждение вертолета, если вообще не катастрофа. Помоги нам, Боже!

– Вы с господином Даниловым можете быть спокойны. Мне следовало бы сказать вам об этом раньше, но мы приняли решение совсем недавно, перед ужином. Мы решили использовать для перевозки этих зарядов грузовик, которым нас снабдили господин Данилов и его друзья. Ракеты с атомными зарядами невелики. Их нетрудно скрыть. Длиной они не более двух бочек с горючим. У нас есть три человека в военной форме. Илвисакер одет как полковник. Остальные…

– Где вы достали форму? – спросил ван Эффен.

– Я же вам говорил, что мы снимаем фильм о войне, – терпеливо объяснил Самуэльсон. – Все остальные полетят на вертолете. А поскольку у нас фильм о войне, то есть и военный вертолет. Древний, но на ходу. Вооружение, конечно, с него снято. Но мы заказали макеты. Предлагаю пересесть в более удобные кресла и выпить по рюмочке. Есть бренди, ликеры – кому что нравится.

Ван Эффен встал:

– Если вы не против, я, пожалуй, пойду проведаю Лейтенанта.

– Передайте, что я ему сочувствую, – попросил Самуэльсон. – Думаю, он не откажется от пунша.

– Спасибо. Уверен, что не откажется. Если, конечно, он не спит.

Васко не спал. Он удобно устроился в небольшом кресле, перенесенном в ванную. При свете маленького фонарика, который он всегда брал в поездки, ван Эффен передал Васко рюмку.

– Господин Самуэльсон шлет тебе привет.

– Очень мило с его стороны. Сейчас восемь двадцать. На часах тот же охранник. Судя по всему, он уже высосал полбутылки. Как и я, этот тип устроился в кресле. Удивительно, как он еще не заснул. В любом случае я понаблюдаю, пока часовые не сменятся. Пунш поможет мне бодрствовать в долгие ночные часы.

Ван Эффен изложил Васко резюме министра обороны и FFF, пообещал, что они с Джорджем вернутся часов в девять, и вышел.

Ван Эффен вернулся в гостиную и обнаружил, что группа, сидевшая в креслах, заметно поредела.

– Похоже, от пунша Лейтенанту стало полегче. Он уже не так хрипит. Он задремал, но не настолько, чтобы отказаться от новой порции. Просил благодарить. Кажется, наши прекрасные дамы нас покинули. Очень жаль. Но меня это не удивляет: за столом они были не слишком веселы.

– Говорят, что устали, – сказал Самуэльсон.

Ван Эффен знал, что Жюли не устала. Она очень плохо переносила путешествие по воздуху, а на вертолете не летала ни разу в жизни. Ван Эффен догадывался, что подобное путешествие представляется его сестре сплошным кошмаром.

– Отчего это они устали? Чем они занимались?

– Ничем. Просто перенервничали. Тревожатся.

– Прямо как мы с Джорджем.

Самуэльсон бесстрастно оглядел двух друзей.

– Сомневаюсь, чтобы вы и ваш друг вообще когда-либо нервничали и тревожились.

– Ну, когда-то надо начинать. А как наш святой отец?

– Вы же знаете, что он не пьет. Но дело не в этом. Каждый вечер перед сном Риордан проводит час в молитве и медитации.

Ван Эффен мрачно заметил:

– Будем надеяться, что он упоминает в своих молитвах души жертв его ядерных игрушек.

Наступила тишина. Некоторые из присутствующих были смущены подобным замечанием. Ван Эффен, казалось, не обратил на это никакого внимания.

Желая нарушить молчание, Ромеро торопливо сказал:

– Раз уж вы заговорили о ядерных игрушках, как вы их называете, то я уже говорил, что могу вам их показать. Думаю, что вам как взрывнику это будет интересно…

– Только не мне, – отмахнулся ван Эффен. –