Месть сэра Левина. Несметные сокровища - Василий Вячеславович Боярков

На привычные призывы куртизанки Мари состоятельная женщина, содержательница некоего городского борделя-притона, открыла без лишнего колебания. Она ошиблась. Мгновенно у её морщинистой шеи оказалась пиратская сабля, а хрипловатый женский голос (воспроизведённый по случаю специально) недвусмысленно ожесточённо потребовал:

– Пикнешь – убью. Веди нас в развратные помещения, растленную преисподнюю.

Пришли сюда неслучайно. Мари, как никто другой в целом свете, являлась отлично осведомлённой, что дела у старой развратницы давно захирели и что ютилась она сейчас (после внезапного исчезновения последней, ей приносившей доход, куртизанки) уединённо и полностью обособленно. Что было им только на́ руку!

Ворва́лись тихо, без лишнего шума. Содержательницу притона (не сказать, что вежливо) поместили в подвальное помещение её же двухэтажного развратного обиталища. Обстоятельно объяснили, что она и пара английских ушлёпков посидят под надёжной охраной мисс Мари… какое-то время, пока в том не останется практической надобности. Убеждали, само собою, две непоседливые особы: одна – с нескрываемой отчуждённостью, другая – с циничной иронией. Объясняли попеременно. Втолковывали бестактно, но очень доходчиво.

– Мы сейчас отойдём, – конечную точку поставила великолепная капитанша; для бо́льшей убедительности она усадила хозяйку в кресло и надавила прелестной ногою на обвисший живот. – Ненадолго. Минут на десять. Тебя оставим в твоём же подвале, надёжно закроем и посоветуем сделаться рыбой. Другими словами, ты должна молчать, не кряхтеть – и даже не вякать! Сверху останется Мари, а у неё – как мне удалось понять – любовь зародилась к тебе особая, едва ли не родственная.

Плутоватая пиратка тогда соврала. Уходить собирались все, но страху нужно нагнать нешуточного. Чтобы та сидела и думала, что её стерегут, что сторож с особенной неприязнью и что, в случае чего, милосердной пощады «старая ведьма» дождётся навряд ли. Для дополнительной уверенности, спустив безнравственную стерву во временный каземат, её как следует оглушили – «порстнули» арабской саблей по бестолковой старушечьей маковке. Плашмя. Последнюю операцию взялась проводить натренированная блондинка, предусмотрительная особа.

– Береженого Бог бережёт, – объяснила она бестактный поступок, – ничего с ней не будет, через пару часов очнётся. Помучает головная боль – только-то и всего.

В условиях того тяжёлого времени и постоянных предательств предпринятая предосторожность не показалась кому-то излишней.

Часа через полтора к старой хозяйке присоединились неоперённый матросик и полупьяный гвардеец, большой любитель бесчувственных сновидений. Вооружённая тремя пистолетами, стеречь их осталась Мари. Остальные двое (после перевоплощения: наложения бутафорского грима, переодевания в стандартную форму, придания себе (той и другому) едва ли не полного сходства) отправились исполнять основную задумку, пиратскую миссию.

В укреплённую крепость попали легко. Едва приблизились ко входным воротам, Гарис пропитым, прокуренным голосом (как, впрочем, у каждого заслуженного гвардейца) громко окликнул:

– Эй, дежурный, давай открывай. Это я – О’Нил. Чутка задержался. Со мной молодой матросик. На борт, – имелся в виду головной корабль, – сам понимаешь, ему нельзя. Проспится – тогда и пойдёт.

Роли сдружившихся пьяниц и тот и другая сыграли как в лучшем театре. Поскольку похожие вылазки случались зачастую и чаще, постольку смутных подозрений ни у кого не возникло. Дежурные стражники, оказавшие хмельными гораздо больше, впустили двух загулявшихся бедолаг практически беспрепятственно. Единственное, потребовалось назвать им новый пароль; его плутоватая бестия ловко выведала у пьяненького гвардейца. Тот так ничего и не понял.

Во внутренних помещениях Гарис ориентировался как в собственном доме. Поэтому передвигались чётко, по ранее намеченному маршруту, не походя на глупых зевак. Укрылись в одной из свободных комнат. Остались дожидаться утра. На следующий день предстояла задача наиболее сложная – попасть на флагманское судно, на «Славу Британии».

Глава VIII. Неожиданный бунт

В то время пока неотразимая капитанша перевоплощалась в молодого матроса и пока она проникала на «Славу Британии», Кровавый Бобби мчался на таинственный остров. Зная, что двое оставленных ротозеев бессовестно скрылись, ему лично хотелось удостовериться «о наличии несметного испанского клада». Уойну почему-то казалось, что беззастенчивые пройдохи «сольют» всю ценную информацию сэру Левину – и тогда… золотые сокровища находились вовсе не в призрачной, а в самой реальной опасности. Поэтому – что? Требовалось срочно их перепрятать – схоронить в другое, более потайное, место.

Именно такие мысли занимали беспринципного негодяя, когда к нему направилась группа пиратских парламентёров; их выделила остальная, менее смелая, часть команды.

– Чего вам? – грубо спросил Уойн; он был просто шокирован (подобное раньше просто не допускалось). – Не видите: я занят. Заметьте! Очень. Скоро мы с вами славно обогатимся. Если, конечно, прибудем первыми, – договаривал он тихо, для одного для себя.

Роберту почему-то подумалось, что два ретивых пройдохи рассказали английскому полководцу обо всех его тайных планах. Тот, не являясь человеком ленивым и глупым, незамедлительно выдвинулся с поисковой, «собирательно» грабительской, экспедицией. Бесчестный злыдень не был далёк от существующей истины.

Сэр Скраймджер, едва ему донесли о злостном обмане (два бедолаги раскололись быстро – а, куда им деваться?), немедля организовал аналогичную операцию. Пиратский головорез не прошёл ещё середину Саргассова моря, а следом за ним выдвигалось британское судно «Слава Британии» – флагманский парусник, личный корабль капитан-командора Левина.

Лера с Гарисом поднимались на бо́рт аккурат, когда звучала команда «К отплытию!», когда поднимались корабельные паруса и когда все носились как заведённые, каждый выполняя лично свою задачу. Им повезло. Они прибыли с последней «гулящей» партией, так что на них не зацикливались (от слова «совсем»), а приказали в срочном порядке включиться в общую суматоху, незамедлительное отплытие. Гарис встал на часах, а прожжённая пиратка переключилась на реи и шкоты.

Такие события разворачивались на «Славе Британии»; но что же «Чёрная миледи, что же случилось там? Роберт не учёл один, единственный, факт… Помнится, перед самым отплытием они совершали дерзкую островную вылазку; целью её ставилось «выведать, что наболтали Скупой да Бродяга». Кровавый Бобби не знал, что, пока он допрашивал лысоватого горемыку, их подслушало ровно четыре уха: два принадлежали несравненной мисс Доджер; а вот другие два… одному из членов уойновской братии. Как издревле повелось, если секрет известен двоим – это никакая уже не сокровенная тайна.

Точно так случилось сейчас. Осведомлённый разбойник, не долго раздумывая, растрезвонил всю страшную правду всем остальным. Получалось, бесчестный капитан присвоил нехилую часть награбленного богатства. Для него такой жуткий промах (согласно неписаных разбойничьих правил) попахивал немалыми, смертельно опасными, неприятностями. Возмущённая команда должна была взбунтоваться, а следом предъявить недостойному капитану ни много ни мало, а чёрную метку. Хотя, возможно, и целых четыре. Разница очень существенная: одна чёрная метка – запрет на участие в битвах на́ три дня; две – понижение в звании; три – высадка на необитаемом