Месть сэра Левина. Несметные сокровища - Василий Вячеславович Боярков

– В тот-то и главный замысел, – искушённый лейтенант не унимался; он продолжал упорно настаивать, – как только мы поравняемся, она резко встанет, а следом поменяет направление с переднего на заднее и окажется у «Славы Британии» совершенно с другого бо́рта.

– То есть ты предлагаешь «переместить заряженные орудия на симметричное направление, – опытный военачальник начинал понимать всю опасность предполагаемой обстановки, – туда же перегнать и основные гвардейские силы…

– Так точно, сэр, – О́ливер благодарно выдохнул; ему польстило, что своенравный полководец прислушался к практичному мнению, – перезарядить противоположные пушки мы всё равно не успеем – до «Кровавой Мэри» осталось не больше трёх кабельтовых – но перекатить уже заряжённые?.. Задача посильная, всецело осуществимая.

Следующим распоряжением последовала команда «перекатывать начинённые орудия и устанавливать из взамен пустовавших; их откатывали на пару ярдов назад. Туда же переместилась и основная часть гвардейского войска. Все замерли в томительном ожидании. Прошла минута, пролетела другая, минула третья.

Вот «Кровавая Мэри» приблизилась на предельное расстояние, равное половине кабельтова. Именно сейчас должна была случиться привычная процедура: травление якорной це́пи, резкая остановка, разворот на сто восемьдесят градусов, перемещение к другому борту, начало боевого сражения. Хотя, если честно, боестолкновения особого практически никогда и не было. Просто подготовленное судно проводило короткую артподготовку – расстреливало вражеское судно с незащищённого края. Впоследствии, воспользовавшись всеобщей сумятицей, становилось почти вплотную, закреплялось верёвочными крюками-кошками и проводило массированный налёт, стандартное абордажное нападение.

Однако! Что же сейчас? «Кровавая Мэри» продолжала двигаться прежним курсом и заходила к «Славе Британии» на правую, по сути незащищённую сторону. После капитанского приказа расторопные канониры по-быстрому перетаскали настроенные орудия; они оставили противоположный борт безоружным настолько, насколько там торчала лишь парочка малокалиберных пушек.

Как и положено перед любою морскою битвою, первое судно наизгото́ве остановилось. Оно резко стравило якорь. Чтобы второе не скрылось, его застопорили двадцатью штурмовыми кошками. Оба корабля: и королевский, и разбойничий – застыли друг против друга, на расстоянии не превышавшем ста ярдов. Наступила минута молчания. Длилась она недолго. С пиратского парусника последовала бесперебойная пушечная стрельба. Расстреливали в упор. Создавалось впечатление, что пушечные заряды там либо никогда не кончаются, либо покуда первый десяток пушек стреляет, второй перезаряжается, а третий, уже готовый, заменяет только-только опорожнённые батареи.

На «Славе Британии» царили неуправляемый хаос и подобающая неразбериха. Ошеломлённые солдаты носились без какой-то определённой цели. Стреляли так, лишь бы пальнуть. Вокруг сыпались бессчётные ядра, периодически, взрываясь, разлеталась крупнокалиберная картечь. Слышались злобные крики, страдальческие стоны, истошные вопли. Мистер Левин и первый помощник Рубинс стояли как в воду опущенные: ни тот ни другой не понимал, как же так вышло, что пиратское судно вдруг изменило привычную тактику.

Лера и Гарис, заранее договорившись, спрятались в отдалённый трюм, не досягаемый для пушечных залпов. Просидели там всю непрерывную канонаду. Прекратилась она внезапно. Так же как, впрочем, и начала́сь. На момент последнего выстрела флагманский парусник выглядел настолько плачевно, что становилось непонятно, как он, повсюду изрешечённый, держится на плаву. В левом борту образовалась несильная течь, однако способная (если не предпринять каких-нибудь срочных мер) пустить массивный фрегат на дно. Стало не до ответного боя; недаром говорится: не до жиру остаться бы живу. Вся матросская братия бросилась заделывать пробойную трещину и откачивать излишнюю воду.

Положение становилось критическим. Если бы с «Кровавой Мэри» продолжили вести столь интенсивный огонь, английское судно бесповоротно приобрело бы статус «потопленного». Но! Как уже сказано, пушечные залпы неожидаемо прекратились. С пиратского корабля прозвучал спокойный, размеренный голос. Говорить от лица команды (как и положено лицу, оставленному за ненадолго убы́вшего капитана) взялся Барто́ломью Стич Опасливый.

– Я хочу говорить с командором Левиным, – сказал он голосом, не предвещавшим ни доброго, ни хорошего. – Если он мёртв, то с офицером, его замещающим.

– Слушаю Вас, – сэр Скра́ймджер, сопровождаемый неизменным Рубинсом, приблизился к расстрелянной стороне. – Каковы ваши требования? – он понял, что речь пойдёт о некоем пленённом мальчишке.

Иначе с ними б не церемонились, а полностью потопили; выживших взяли бы в плен. Значит, существовало нечто, что не позволило идти на слишком серьёзные риски; и это «нечто» находилось на нижней палубе и преспокойно посиживало в надёжно зарешёченном корабельном узилище.

– Я уполномочен капитаном мисс Доджер… – следующим словом должно было стать «потребовать», но его безответственно перебили.

– Где она сама? – высокомерный лорд не смог удержаться от едкого комментария; он даже не представлял, что она находится в шаговой близости, едва ли не в полной его командорской власти. – Почему не вышла? Или, может, чего боится? – самодовольный, он говорил надменно, презрительно, иронически.

– Мисс Доджер слегка приболела, – прожжённый враль чеканил чётко, как будто бы по написанному, – но это ничего не меняет, и я могу донести до Вас, капитан-командор, наше простое дело… Отдайте захваченного мальчишку и с миром отправляйтесь дальше, куда изначально ехали, – он специально переврал обычный термин «идти» и высказался с немалой ехидцей.

– Что будет, ежели мы откажемся? – в отличии от саркастически настроенного плу́та, королевский ставленник изъяснялся амбициозно, надменно, напыщенно.

– Тогда мы расстреляем вас в мелкую щепку, – издевательский говор у Стича сменился на более чем серьёзный, – и пустим на дно – кормить багамскую рыбку. Устроит вас такой итоговый вариант?

– Почему-то мне кажется, Вы, мистер, по-идиотски блефуете, – вмешался смекалистый лейтенант; он воспользовался лёгкой заминкой, образовавшемся в речевом командорском потоке, и то́тчас же «одарился» красноречиво подчёркнутой мимикой.

Пришлось замолчать и дожидаться мысле́й капитанских, по его мнению понятных и правильных. Они не заставили долго ждать. Сэр Скраймджер, не меняясь в лице, разъяснил всё более чем доходчиво:

– Если бы желали нас потопить, вы давно бы изрешетили подвластный мне английский фрегат. Но! Поскольку вас беспокоит благополучие недозрелого пленника, постольку вы даже на абордажное сражение ни за что не решитесь. Мало ли что с маленьким проказником вдруг может произойти, вам нежелательного, случиться. Так что, я думаю, мы поступим в дальнейшем так: во-первых, вы отцепляете штурмовые крюки; во-вторых, «Кровавая Мэри» снимается с якоря и отходит на безопасное расстояние; в-третьих, расходимся по разные стороны. Мы отправляемся в направлении южном, к ближайшему багамскому острову; вы отправляетесь к северу. Куда? Мне абсолютно неважно.

Аргумент убедительный? В сущности безусловно. «Дешёвый» шантаж не удался – пришлось подчиниться. К вечеру того же дня «Слава Британии», изрядно потрёпанная, подходила к острову Нью-Провиденс, к пиратской столице Нассау. Да, действительно, оставался лишь единственный город, куда не распространялось влияние английской короны и где можно было нанять нормальное, крепкое судно, способное выдержать любые карибские бури.