Рейс без обратного билета - Александр Александрович Тамоников

затеян лишь для того, чтобы попытаться выяснить, кто Эжен на самом деле, что он думает, как отнесется к такому рискованному разговору. Да, такое вполне могло быть. Эжен был опытным разведчиком, и он знал многие уловки и хитрости неприятельских спецслужб – в данном случае КГБ.

С другой стороны, никакого подвоха могло и не быть, и сидящая напротив дама была той, кем она и представилась Эжену, – авантюристкой, подыскивающей покупателя предметов старины. Почему она затеяла разговор именно с Эженом, в принципе понятно. Найти покупателя на столь специфический товар – дело сложное, щекотливое и опасное. К первому попавшемуся с таким предложением не сунешься. Затеять об этом разговор с каким-нибудь соотечественником? Ну, так у соотечественников, вероятнее всего, не окажется нужной суммы. Сумма-то ведь немалая. А если, допустим, соотечественник окажется при деньгах, то он, скорее всего, будет какой-нибудь темной личностью. Самым настоящим преступником, иначе говоря. Таковы реалии в стране, которая называется Советским Союзом. Здесь большие деньги могут водиться лишь у преступников. А с ними связываться опасно во всех смыслах, и дамочка это прекрасно понимала.

Другое дело – иностранец. Здесь все намного проще, а значит, и безопаснее. Во-первых, кто бы допустил иностранца-преступника в Советский Союз? Всех иностранных граждан, приезжающих в СССР, тот же КГБ тщательно проверяет. А во‑вторых, раз иностранец, значит, богатый. Таковы у жителей СССР были представления, и Эжен об этом прекрасно знал. Потому-то дамочка и затеяла с ним разговор о раритетах. Да, скорее всего, так оно и было.

Но сама дамочка интересовала Эжена постольку-поскольку. А вот ее сын – другое дело. Он Эжена и впрямь заинтересовал. Пока на интуитивном уровне, но и этого было достаточно. Эжен доверял своей интуиции зачастую даже чаще, чем каким бы то ни было доказательствам. Доказательства могли быть и подтасованными, а интуиция всегда истинная. И вот сейчас она говорила Эжену, что сын этой дамочки (будем предполагать, что это и впрямь ее сын и что он действительно существует на свете) – фигура весьма любопытная. Более того, фигура перспективная для тех замыслов, которые вынашивал Эжен и ради которых он прибыл как агент-провокатор в Советский Союз.

Ведь если подумать, откуда у этого молодого человека могла быть коллекция настоящих старинных предметов (конечно, если они и впрямь настоящие, а не поддельные, ведь вполне могли быть и фальшивыми). Каким таким удивительным способом молодой советский человек мог стать владельцем такой коллекции? Только одним: он завладел ею преступным способом. Купить на выставке или аукционе раритетные вещи в СССР было невозможно – Эжен это прекрасно знал, значит, они добыты преступным путем.

Но далеко не каждый советский преступник мог добраться до настоящих предметов старины. Здесь необходим был доступ в хранилища, а где доступ, там и связи. Большие и серьезные связи. И какой-нибудь заурядный взломщик таких связей иметь не мог. Следовательно, у сына той женщины, которая сидела сейчас перед Эженом и называла себя Люсси, были серьезные связи. Молодой человек, при этом вор с серьезными связями – здесь Эжену было где развернуться. Но для этого ему необходимо больше знать об этом молодом человеке.

– Значит, это ваш сын? – спросил Эжен.

– Да-да, – закивала дамочка. – Сын. Единственный сын…

– И как я понимаю, вы растили его одна…

– Нет, что вы! У меня есть муж!

– Значит, муж…

– Да-да! Его отец! Вы знаете, муж у меня известный человек…

– Вот как? И чем же он известен, если не секрет? А, понимаю! Он большой специалист в области искусства. Наверно, художник. Так что же, мы с ним коллеги?

– Нет, что вы! Никакой он не художник. Он, знаете ли, в искусстве вообще мало что смыслит. Он у нас по другой линии. Он большой партийный начальник. С перспективами. Возможно, скоро станет членом ЦК КПСС.

Дамочка, сидящая напротив Эжена, была, без сомнения, не слишком умна. Иначе она не сказала бы того, что сказала. Потому что получался диссонанс. Муж – большой партийный начальник с головокружительными перспективами, а его жена и сын пытаются продать добытые преступным путем раритеты. Вот такая, стало быть, вырисовывалась картина, и для Эжена она была очень заманчивой и перспективной. На этом вполне можно было сыграть, этим можно было вызвать громкий скандал. Да что там скандал – устроить сенсацию! Вот, мол, что на самом деле представляют собой высшие советские партийные бонзы! Вот до чего дошло разложение в советском обществе! Дети и жены высоких партийных чиновников торгуют крадеными предметами искусства!

Но и это было еще не все! Из этой ситуации, если над ней как следует поразмыслить, можно было устроить нечто более грандиозное, чем торговля крадеными раритетами! А размышлять Эжен умел, ибо был агентом-провокатором высокого класса. Вовремя, кажется, судьба подсунула ему эту дамочку. Теперь бы не спугнуть ее, чтобы она ненароком не сорвалась с крючка…

– Да, интересно устроена жизнь! – многозначительно произнес Эжен. – Муж – большой партийный начальник, а его жена – вольный художник. Творческая личность! Талант! Должно быть, и сын пошел по стопам матери? Я угадал?

– Сын у нас еще не определился, – ответила Люсси. – Он совсем еще мальчик. Ищет себя.

– О, я понимаю! Все мы в свое время искали себя. Интересный это период в жизни – поиск себя! Интересный и сложный. Сколько трудностей, сколько разочарований… А сколько открытий! Ну а все же, чем именно ваш сынок занимается?

– Он студент МГИМО. Вы знаете, что такое МГИМО?

Разумеется, Эжен знал, что такое МГИМО. Знал он также и то, кто в нем учится. Вернее сказать, чьими сынками и дочками является большинство студентов этого престижного учебного заведения. В данном случае все здесь было объяснимо и логично. Если папа партийная шишка, то где, спрашивается, должен учиться его отпрыск? Только в МГИМО. Ну, или на артиста. Инженер, врач или военный – это не для сынков и дочерей партийных шишек. Конечно, бывали и исключения, но без них в этом мире, наверно, нельзя. Хотя бы потому, что исключения обычно подтверждают правило.

– Я бы хотел познакомиться с вашим сыном поближе, – сказал Эжен. – Должен ли я говорить, для чего мне это нужно?

– Нет, что вы! – ответила Люсси. – Я понимаю.

– Отлично. Тогда я прошу вас организовать встречу с ним. Когда вы можете это сделать?

– В любое время, когда вы захотите, – ответила женщина, потом помолчала и спросила: – Значит, вы заинтересовались нашим предложением?

– Повторяю: для начала мне нужно познакомиться с вашим сыном! – Эжен постарался, чтобы эта фраза прозвучала убедительно и веско.

Он прекрасно понимал, что все идет так, как