Спас на крови - Сергей Малинин

что приблизительным. Это проверялось скорее по спискам народа, который был в том или ином месте базы. То есть документы говорили одно, но в реальности могло оказаться совсем другое.

На данном этапе было найдено от силы десять тел. Точнее, останков: руки, ноги, торсы, головы. Фактически они могли принадлежать большему количеству народа. Про то, чтобы опознать когото, речи вообще не заходило – пламя старательно потрудилось над тем, что было раньше живым человеком, а теперь превратилось в покореженные, мумифицированные комья, с трудом распознаваемые в качестве частей тела.

Протасов увидел бойца в грязном камуфляже, на котором было не разобрать знаков различия. Да что знаки различия! Только покрой одежды и сознательное понимание того, что здесь, на пепелище пограничной базы, могут быть исключительно люди служивые, позволяло идентифицировать одежду этого парня как стандартный армейский камуфляж. Боец нес в руках оторванную человеческую голову. Ненадолго майор замешкался, пытаясь определить, что же именно в этой голове ему показалось странным. Потом он понял, что голова принадлежала женщине.

Боец положил свою страшную ношу на брезент, сделал несколько шагов в сторону, и его начало жестоко рвать.

Протасов подошел к начальнику базы. Толстый полковник стоял с потерянным видом. Он жил на другом конце города. И мирно спал, когда раздался телефонный звонок, передавший страшные вести, а спустя пять минут приехала служебная машина, доставившая его на базу. Или, точнее, на место происшествия.

– Товарищ полковник, были ли на базе женщины?

Полковник утвердительно кивнул.

– Да, были. Кухонный персонал у нас вольнонаемный. А что?

Протасов объяснил. Полковник позеленел так, что майор испугался, как бы он не грохнулся в обморок. Но начальник базы удержал себя в руках и ответил:

– Вообще-то, по ночам женщин на базе быть не должно. Они уходят домой где-то через час после ужина.

– Ну, всякое бывает, – покачал головой Протасов.

– Да я понимаю, – вздохнул «полкан». —Хотя, если честно, среди наших поваров и кухонных работниц нет ни одной, на которую можно глаз положить. Я специально таких и набирал, чтобы бойцы не расслаблялись. Разве что, шельмецы, решили девку протянуть втихаря.

– Это уже случалось? – вопрос майора Протасова был исключительно риторическим.

– Да ясное дело! Что вы хотите? Народ молодой, не все из Новороссийска, есть и срочники. А какой нормальный мужик согласится все время без бабы жить? Я их, конечно, гонял за это… Но разве за всем уследишь?

– Не уследишь, это точно, – Протасов вполне внятно представлял себе, что такое солдатская изворотливость. Уж если они захотят протащить на базу девицу легкого поведения, то считай, что это непременно получится.

Кивнув полковнику, Протасов подошел к брезенту, присел на корточки возле головы. Вытащив из планшета карандаш, он аккуратно перевернул голову, чтобы увидеть лицо. По иронии судьбы оно не слишком пострадало.

Она была молодой и, кажется, даже симпатичной. Хотя об этом было очень трудно судить лицо распухло, мимические мышцы сложились в жутковатую гримасу. Типаж женщины был скорее южным – темные волосы, черные брови, высокие скулы, смугловатая кожа. Впрочем, об этом все равно судить экспертам. Смерть, особенно насильственная, умеет менять лица до неузнаваемости.

Протасов вздохнул и положил карандаш, которым поворачивал голову, в другое отделение планшета. Когда рядом будет мусорный бак, он выбросит его. Раскидывать посторонние предметы на месте происшествия – глупо. А пользоваться им по назначению уже не получится. Можно сказать, что это было небольшим суеверием Игоря Протасова. Он часто по долгу службы имел дело со смертью и потому старался не брать с собой ее следов.

Кем была эта женщина? Родственницей или подругой кого-то из людей, погибших в жилом корпусе? Или проституткой? Или еще кем-нибудь? Или вообще террористкой-смертницей? Последняя идея, впрочем, выглядела как-то слабо. Давно уже никто не подрывал себя при помощи поясов с взрывчаткой – даже в Москве. Да и не хватило бы мощности переносного устройства, чтобы учинить подобное бедствие.

За те часы, которые Протасов и следственная группа провели на месте трагедии, не было найдено никаких следов, непосредственно указывающих на то, что взрыв топливной базы был умышленным. Пожар был чересчур сильным, так что на пепелище не было ничего, кроме собственно золы и обломков. А поиски микрочастиц вкупе с обшариванием окрестностей требовали немалого времени. Как бы не получилось, что счет пойдет на дни.

Вонь начала пробиваться через респиратор. Протасов тоскливо посмотрел на солнце, взбиравшееся по небосводу. Полдень придет через пару часов, и здесь будет такое пекло, что даже чертям тошно станет. Только сейчас майор осознал, что очень сильно хочет пить. Он направился к своему «уазику», где находилась предусмотрительно захваченная с собой канистра питьевой воды. Она, наверное, нагрелась. Но сейчас это не имело значения.

* * *

Вернувшись в военную прокуратуру, Протасов узнал, что его ожидает посетитель. Первой мыслью было послать его подальше, но, когда майор узнал, что этот человек ждет его уже добрых три часа, он решил все-таки уделить ему внимание. Вдруг все-таки будет рассказано чтонибудь ценное!

Посетитель оказался квадратным усатым дядькой, производившим впечатление статуи, вырубленной из куска дерева. Он был одет в потертые джинсы с большими накладными карманами и клетчатую рубашку, так что напоминал американца из западных штатов.

– Присаживайтесь, – устало сказал Игорь.

Посетитель осторожно примостился на стуле напротив майора и представился:

– Иванов Степан Макарович. Военный пенсионер.

Протасов кивнул, показывая, что информация принята к сведению, и одновременно рекомендуя Иванову скорее переходить к делу.

– Тут недавно пограничников постреляли, сказал Степан Макарович. – И говорят, вы какие-то непростые корабли ищете.

– Ну, не то чтобы «непростые». Мы ищем разные корабли, которые могут представлять интерес. В первую очередь – новые, непривычные.

Иванов многозначительно потряс пальцем, как будто бы демонстрируя, что как раз слово «непривычные» – просто замечательное и наилучшим образом отражает порядок вещей.

– Я рыбалкой увлекаюсь. Ночной в том числе. Иногда в море выхожу, иногда с берега ловлю. Прошлой ночью намылился бычков потаскать у Каменного. Знаете, там бухточка есть маленькая?

Протасов не знал. Количество маленьких бухточек в окрестностях Новороссийска приближалось к бесконечности. И мало кто мог похвастаться тем, что знает их все без исключения. Хотя, конечно, мыс Каменный был майору знаком – года два назад там нашли первую жертву маньяка Павла Яцыны. И хотя дело военной прокуратуры не касалось, тем не менее в общих чертах о нем знали все, кто занимается сыскными делами в Новороссийске.

Протасов нейтрально кивнул. Иванов счел это сигналом к тому, что можно продолжать рассказ.

– На рыбалку я обычно с ночевкой выбираюсь. Семья – штука хорошая, но человек должен хотя бы иногда