Спас на крови - Сергей Малинин

это самый распространенный предмет экспорта. Благо кое-кто очень хорошо постарался, чтобы основной статьей прибыли Афганистана стало выращивание опиумного мака и производство низкокачественного героина. Не будем тыкать пальцами в это государство высокого морального облика и процветающей демократии.

Шутка Бережного вызвала несколько тихих смешков среди присутствующих. Выждав паузу, Антон продолжал:

– В принципе, место производства наркотического вещества определяется очень точно. Это полностью определяется теми веществами, которые применяют химики этого, с позволения сказать, производства. Строго говоря, химические метки имеют такое же значение в определении места изготовления героина, как и отпечатки пальцев в идентификации личности человека.

В январе текущего года отделом по борьбе с незаконным оборотом наркотических веществ была задержана небольшая партия героина, отличавшегося от традиционного афганского. Более того, он не был похож ни на какие прочие сорта наркотика, прежде задерживавшиеся правоохранительными органами. Это, в принципе, само по себе ничего не значило, так как и прежде доводилось нам отлавливать экзотические подарочки. В феврале несколько граммов аналогичного героина было обнаружено при задержании мелкого дилера. В апреле – снова крупная партия…

Речь уже однозначно шла о закономерности. Новый героин стали изучать. Товар оказался первосортным. При равенстве в цене, он был куда лучшего качества, с меньшим количеством посторонних примесей. Это вызывало закономерный вопрос: где же выпускается столь добротная гадость? Потому что, хотя рынок тяжелых наркотических веществ и нелегальный, в целом он все равно подчиняется общим законам. Товар более высокого качества может иметь относительно низкую цену только в том случае, если на его производство потрачено меньше. Под производством я здесь понимаю также и транспортировку изначального, концентрированного сырья, и дальнейшее разбавление наркотика, чтобы привести его в привычную для потребителя форму. Несмотря на то что прибыль с наркотика в любом случае покрывает расходы и исчисляется несколькими сотнями процентов, рыночные законы все равно работают.

Таким образом, получалось, что героин, который мы задержали, должен был как-то логично оправдывать свою дешевизну.

Как ни странно, появление нового качественного и дешевого товара нисколько не взбудоражило наркодельцов Москвы. Это значило, что товар у нас появился скорее штучный, чем серийный. То есть кто-то наладил свое производство, но в таких количествах, которые не могут потеснить основных акул. Это усложняло задачу – некому было настучать на конкурентов, чтобы спасти свое доминирующее положение.

Впоследствии загадочный героин появлялся неоднократно. Всегда в малых количествах, всегда через десятые руки. На производителей выйти не получалось. Мы выяснили страну происхождения опиумного сырья. Это была Камбоджа. Но замечу: о производстве данного героина в Камбодже речи не идет ни единым словом. Наркотики оттуда уже попадались нашим оперативникам. По качеству они даже хуже афганского продукта.

– А вообще, из Камбоджи сырье возить далековато, – хмыкнул Протасов. – Из Пакистана или Афгана ближе.

– Это и у нас вызывало вопросы, но поскольку речь по-прежнему шла о явлении скорее эпизодическом… – Бережной развел руками. – Потом наш отдел получил информацию о том, что состоялся крупный сходняк криминальных авторитетов. В принципе, дело обычное. Таких «производственных совещаний» в год по нескольку штук происходит. Но странное дело: на этом собрании отсутствовали несколько очень важных персон на рынке наркотиков.

Вскоре после этого в Москве убили одного из участников сходняка. Убили нехорошо – его долго пытали, а потом вкатили пулю между глаз.

– Хотели узнать, о чем говорили на сходке, – пробормотал Протасов.

– Судя по всему, – кивнул Бережной. – После этого обстановка в городе накалилась. Группировки начали напропалую кусаться друг с другом. Не воевать, а именно кусаться – по мелочи, без серьезного ущерба. Как будто бы на самом деле предмет ссоры был настолько серьезен, что вокруг него просто нельзя было затевать полномасштабную войну. Как будто бы те, кого не пригласили на сходку, опротестовывали это решение общака.

– В общем, странная такая грызня, – усмехнулся Кирилл Томанис.

– А потом случилось одно убийство, – продолжал Бережной. – И на фоне шести трупов мелких толкачей наркоты, которых завалили в ходе упомянутой грызни, оно выглядело очень необычно. Как минимум, потому, что убитый был греком.

Бережной сделал короткую паузу, означавшую, что эту информацию следует особо принять к сведению. Затем подошел к электрическому чайнику, стоящему на столике у окна, включил его и стал рассказывать дальше.

– Грек этот, если честно, в рисунок не вписывался ровным счетом никак. За что его шлепнули, кто он вообще такой? Стали выяснять… и оказалось, что пристреленный в подворотне дома господин Георгиди являлся представителем некоего Венедитиса Траяноса. А господин Траянос, между прочим, в уголовном мире Греции примерно то же, что у нас Автандил. Глыба, короче говоря.

И вот как только Георгиди застрелили – грызня стихла. Наверное, ждали реакции со стороны. Траянос хоть и грек, но связи у него богатые и обширные. На него замкнуты многие наши бизнесмены с богатым и ярким прошлым. Прямо говорить трудно, но косвенно создается впечатление, что ответ грека стал комом в горле у многих авторитетов. Игра в войнушку не возобновилась вместо нее началась самая настоящая холодная война. Это ведь давно стало понятно всем, у кого есть мозги: пулями вопросы не решают. Кто в это верит, тот рано или поздно отправится кормить червей. А кто поумнее – переучится и будет действовать совершенно иными методами.

Чайник громко щелкнул выключателем. Бережной сделал Томанису знак подхватить эстафету рассказчика, а сам начал возиться с заваркой.

Кирилл откашлялся и стал говорить. Несмотря на литовскую фамилию, акцента в его речи не наблюдалось. Разве что характерный московский говор. Судя по всему, он либо очень давно покинул Прибалтику, либо вообще родился и вырос в России.

– Больше не стреляли, это точно. Зато начали напропалую подсиживать друг друга, подставлять, сдавать. Нам это было только на руку, конечно, поскольку, кроме элементарного роста статистики эффективности борьбы с оборотом наркотиков, мы собирали огромное количество важной информации на будущее. Собственно, наше прибытие в Новороссийск – это естественное продолжение расследования.

Бережной вернулся с чаем. Отхлебнул, позвенел в чашке ложечкой, отхлебнул еще раз. И сказал:

– Наркоман – это социально опасное существо. Конечно, относиться к нему можно по-разному. Можно, например, просто глушить всех, как бешеных собак. А можно строить реабилитационные центры, вытаскивая тех, кто еще может быть возвращен обществу. Но игнорировать наркоманов невозможно. Особенно когда им не хватает на дозу. А если наркоман, например, служит в армии. И вполне может, получив доступ к оружейке, унести оттуда автомат Калашникова, а то и что посерьезнее. И с помощью этого автомата обеспечить себе кайф, попутно отправив на тот свет продавщицу ночного магазина и милицейский патруль. Заметьте, я имею в виду