Спас на крови - Сергей Малинин

– Думаю, что много.

– Поверь: той ночью пограничникам и морякам будет не до того, чтобы искать на море каких-то контрабандистов.

И когда через пять дней после этого турок увидел, как над темной громадиной близкого берега поднимается исполинский султан пламени и дыма, он понял, что Траянос и вправду был очень осведомленным человеком. А еще – Мубарах ощутил, как по его шкуре бегут здоровенные холодные мурашки. Это ведь грек устроил, можно не сомневаться. И как бы спокойно турок ни относился к своей и чужой жизни, ему все равно стало страшно.

Пожар на несколько километров освещал окрестности порта. Море отражало в себе пламя, став темно-оранжевым. На фоне этого неестественного сияния хорошо были видны силуэты суденышек и кораблей, застигнутых происшествием в море. Салим подумал, что сейчас все они смотрят на огонь и, значит, можно двигаться спокойно.

Тем не менее он двигался очень осторожно – не хватало только погореть на уверенности в собственной неуязвимости. Направив катер изрядно в сторону от гавани, где находилось укрытие контрабандистов, Салим ушел в глухую тень, укрывшись за небольшим мысом. Оттуда, никем не замеченный, он пристально осмотрел море в бинокль, чтобы заметить того, кто мог бы двигаться за ним следом. Но таких кораблей не попалось. Прождав примерно полчаса, Салим вывел «Дельфина» из-за мыса и пошел в гавань, держась настолько близко к берегу, насколько позволяла осадка.

Спустя полтора часа за ним закрылась дверца дока. Винтра, ожидавший у причала, подошел к Салиму, протянул обе руки для приветствия и сказал:

– А я уже начал волноваться.

Мубарах усмехнулся и спросил:

– Это наш фейерверк?

Янис уклончиво покачал головой.

– Очень удачное стечение обстоятельств, если честно. Грех не воспользоваться такой возможностью для спокойного входа в порт.

– А не слишком ли много шума вокруг того, что лежит у меня в трюме? Игра стоит такого громкого оформления?

– Оформление, Салим, всегда зависит от того, насколько важна игра. То есть какое количество денег получат организаторы по итогам. Поверь, здесь речь идет об очень серьезных суммах.

– Палка о двух концах. Думаете, причины такого эффектного пиротехнического представления не станут известны нашим противникам? Терроризм – пугало современности. Стоит только следствию понять, что взрыв был не случайным, и у них развязаны руки. Волков сбежится столько, что мало не покажется никому.

Пока Салим говорил, они с Винтрой покинули док и прошли в комнату отдыха, оборудованную в другом конце бункера. Там стоял накрытый стол, а большой фарфоровый чайник уютно хранил тепло под плотной тканью «грелки».

– Температура, с которой все это горело, уничтожит все следы взрывного устройства. Это во-первых. А во-вторых, пока что наша работа выполнена. У нас с тобой – отпуск на две недели.

– А что потом? – спросил Салим, поднимая чашку, полную угольно-черного ароматного чая.

– Будет задание. Суть его мне пока что не рассказали. Но это очень важно для господина Траяноса. Так что надо подождать.

Мубарах неодобрительно покачал головой. Опять ему придется маяться от безделья и смотреть сны о море.

По всей видимости, неудовольствие очень внятно отразилось на лице турка, потому что Винтра посмотрел на него с искренним сочувствием.

– Ты что, не хочешь перевести дух? – спросил он.

Салим понял, что, возможно, маяться и не придется.

– Не хочу. Сидение на месте делает кровь жидкой. Ты теряешь навыки понимания моря. А контрабандист, который их потерял, очень скоро становится жертвой. Между тем мне очень нравится этот катер, море и собственная жизнь.

Винтра явно задумался. Чтобы заполнить паузу, возникшую в разговоре, он раз за разом прихлебывал из чашки горьковатый душистый чай. Салим взял с тарелки кусочек рахат-лукума, впился зубами во фруктовую сладость.

– Ты ведь умеешь молчать… – это было сказано без вопросительной интонации.

Салим только наклонил голову, подтверждая, что такому простому навыку он обучен в наилучшем виде.

Винтра удовлетворенно кивнул. Поставив чашку, он сказал:

– Венедитис не обрадуется, если ты будешь почем зря шастать по морю. Но, как вариант, тебе вовсе не обязательно появляться там, где тебя могут увидеть глаза его людей. Море ведь огромно.

– Относительно, – усмехнулся Салим. —Когда речь заходит о таком роде занятий, как контрабанда, его границы сужаются. Глаза твоего босса могут быть где угодно, вплоть до Владивостока или Кейптауна.

– Салим, если ты не хочешь сидеть на месте, я думаю, что небольшое дело для тебя найдется. Но если ты опасаешься нашего босса…

– Не передергивайте, господин Винтра. Я просто не хотел бы оказаться в опале за непослушание.

Янис кивнул. Поставив чашку на стол, спросил у Мубараха:

– Если я найду тебе дело, которое позволит не сидеть на месте и при этом не станет известным Траяносу, ты на него согласишься?

– Без разговоров, – кивнул турок.

Винтра кивнул головой, допил чай и вышел из комнаты. Салим хмыкнул, налил еще чашку и снова потянулся к блюду со сладостями.

* * *

Земля на месте потушенного пожара была настолько горячей, что жгла даже сквозь толстые подошвы обуви. И дело было даже не столько в остаточном жаре от пламени, а в том, что солнечные лучи прекрасно поглощались пеплом. Черный и жирный, он покрывал землю, огрызки стен, торчащие на месте зданий, и все, что было поблизости от места, еще два дня назад являвшегося базой пограничного флота.

Протасов топтался по руинам вместе с множеством других людей. Когда случилось это ужасное ЧП, ему немедленно добавили второе расследование, а первое остановили. То есть его не прекратили формально, но реально на два дела времени не было. И вот – он расхаживает по пожарищу, чувствуя даже сквозь респиратор, как страшно здесь воняет. Пот стекает по его лбу, груди и спине, и от этого еще жарче.

Протасов покосился в сторону того, что было топливными танками. Это напоминало творения ненормального скульптора-монументалиста. На черных покосившихся металлических опорах, торчащих из земли, как огрызки зубов. Кое-где металл потек, и ровные прежде двутавровые балки топорщились пузырями и потеками. От цистерн остались куски листового металла, больше напоминавшие толстую заскорузлую ткань того же черного цвета. Если бы майор собственными глазами не видел это, он бы не поверил, что стали можно придать такую форму.

Плавился не только металл – развалины жилого корпуса тоже кое-где были покрыты потеками: силикатный кирпич не выдерживал температуры, растекался. Тонкая стеклянистая корка, словно клей, скрепила развалины, так что разбирать эти груды было очень непросто.

В результате взрыва на базе погибло пятьдесят два человека. Еще тридцать было ранено, из них двенадцать – тяжело. Впрочем, количество убитых было пока