Улица цвета крови - Александр Александрович Тамоников

в комнате ее брата и отпечатать копию он не мог. Эва хотя и была настроена против советской власти, но она была всего лишь обычная женщина, а не враг. Будь все по-иному, Шубин бы не раздумывал, как ему быть.

«Может, попробовать уговорить ее? — размышлял он. — Воспользоваться ее чувствами к троюродному брату и сказать, что того ждут большие неприятности в случае, если она не выполнит мою просьбу? Но если она не согласится и, наоборот, все расскажет Филипковскому? Поляки, — думал Глеб, — пока наши войска окончательно не взяли город, чувствуют во Львове себя хозяевами положения и могут переиграть ситуацию. Узнав, что нашей разведке стало известно о правительственном письме к командирам АК, они начнут разыгрывать свою партию. Филипковский и Червинский, конечно, вряд ли пойдут на прямой вооруженный конфликт, но, как только из города уйдут основные части Красной армии, они могут поднять новое восстание уже у нас в тылу. И это восстание будет сложно подавить. Мы и так будем ослаблены наступлением…»

Глеб понимал, что действовать ему следует осторожно. Он, конечно же, мог каким-то образом обмануть пани Янишевскую и просто украсть письмо. Но и эти его действия откроют полякам то, чего они знать не должны — что против них ведется политическая игра. Сам же он копию с письма вряд ли сможет снять. От руки переписывать письмо у него нет времени, а есть ли в доме пишущая машинка — он не знает. Да и как, опять же, добраться до письма, чтобы не обнаружить своих намерений?

«А есть ли вообще это письмо сейчас в доме? — мелькнула вдруг у Шубина внезапная мысль. — Что, если Филипковский передал его Червинскому на хранение или постоянно возит с собой? Ведь и такое может быть!»

От всех этих вопросов Шубину стало не по себе. Но, в конце концов, задание есть задание, и выполнить его ему надо было непременно. Даже если оно кажется невыполнимым.

«Спокойно, — сказал сам себе Глеб. — У тебя еще есть больше суток, чтобы достать письмо. Прежде надо выяснить, находится ли оно сейчас в доме, когда Филипковский уехал. Если да, то это значит, он не возит его с собой и никому его не передал. Все остальные твои действия, Глеб, будут зависеть именно от этого факта».

Подумав так и приняв решение, Шубин успокоился.

«Да, быть разведчиком внешней разведки и быть разведчиком военной разведки, оказывается, совершенно разные вещи, — мысленно усмехнулся он. — Хотя если смотреть по сути — то это вроде бы как одно и то же. Что ж, будем действовать по обстановке. По крайней мере, действовать, отталкиваясь от внешних факторов, для меня привычное дело».

Шубин посмотрел на часы. До назначенной Эвой встречи в ее доме оставалось еще полтора часа. Шубин понимал, что для того, чтобы как-то воздействовать на Эву, он знал о ней слишком мало. И узнать о ней он мог только или поговорив с соседями, что было исключено в данной ситуации, или через служанку, которая работает в доме Янишевской.

«Ангелика, — вспомнил Шубин имя служанки. — Но как бы мне с ней поговорить? Как найти к ней подход?»

И тут он вспомнил об Анджее. Он огляделся, выискивая паренька взглядом, но так того и не увидел.

«Неужели он ушел? — подумал Глеб. — Нет, просто он хорошо умеет маскироваться», — тут же отмел он первую мысль.

Снова осмотревшись, нет ли кого поблизости, он громко позвал:

— Анджей. Я знаю, ты где-то рядом. Мне надо с тобой поговорить.

И он оказался прав. Паренек буквально вырос перед ним как из-под земли. Шубин, который, забывшись, позвал его по-русски, улыбнулся такой понятливости подростка и сказал, переходя на польский язык:

— Из тебя вышел бы отличный разведчик.

— Я можо чутц говоритц по-русски, — ответил с некоторой гордостью Анджей.

— Молодец, — улыбнулся Глеб и подмигнул ему. — Я тоже могу немного говорить по-польски. — Потом, посмотрев уже серьезно, спросил: — Ты ведь знаешь усадьбу Янишевской?

— Отлично знаю, — заговорил Анджей по-польски, и Глеб уже легко переводил его слова. — И пани Янишевскую я тоже хорошо знаю. Она добрая. Она прятала нашу семью у себя в подвале, когда пришли немцы.

Глеб кивнул, понимая, о чем говорит Анджей. Его семье — польским евреям — грозила не просто смерть, а мучительное уничтожение в одном из лагерей смерти.

— Только когда Кацпер связался с подпольем и пан Филипковский помог ему стать одним из командиров, нам нашли другое убежище. Мы благодарны пани за помощь, — с серьезным видом добавил Анджей.

Шубин задумался. Теперь, узнав, что Эва помогала еврейской семье прятаться, он посмотрел на нее совсем другими глазами.

— Как ты думаешь, если я попрошу ее помочь мне, она согласится? — не вдаваясь в подробности, спросил Глеб.

— Вы насчет письма? — спросил Анджей, и Глеб удивленно посмотрел на него.

— Откуда ты знаешь? — настороженно спросил он.

— Я помогаю своему брату освобождать наши земли от фашистов. Но я, как и он, не против советской власти, — с рассудительностью взрослого ответил подросток. — Я знаю, кем является Кацпер, и тоже хочу, как и он, быть разведчиком.

— Что ж, раз так и у твоего брата нет от тебя никаких секретов, то ты должен понимать, что значит это письмо для нашей разведки и вообще для всего нашего правительства, — серьезно посмотрел на Анджея Шубин. — Ты хорошо знаешь пани. Скажи — я могу к ней обратиться напрямую или мне лучше попросить сделать это Ангелику? Ты знаешь служанку пани Янишевской?

При упоминании имени Ангелики щеки парнишки внезапно вспыхнули, и Глеб с интересом посмотрел на него. Конечно же, служанка у Эвы была миленькая, насколько он успел ее рассмотреть, но она явно была старше шестнадцатилетнего паренька лет этак на восемь.

«Неужели он в нее влюблен?» — подумал Шубин, но решил не показывать виду, что он это понял.

— Ну, так что? — настойчиво поинтересовался он.

— Я знаю Ангелику, конечно, знаю, — взяв себя в руки, твердо ответил Анджей. — Она может нам помочь, я так думаю. А вот насчет пани Эвы я не знаю, — добавил он уже куда менее решительно. — Она ведь влюблена в пана Филипковского и не захочет… Ну, это я так думаю. Она может его предупредить насчет вас, — высказал он мысль, которую до этого обдумывал и сам Шубин.

— Значит, Ангелика могла бы нам помочь?

— Думаю, да. Она нам часто помогала, когда надо было проследить за кем-нибудь. И все рассказывала о том, что говорят в доме, когда во Львов тайно приезжал пан Филипковский. У него собирались командиры и часто обсуждали разные политические