Звезда героя - Сергей Малинин

– Спасибо за совет, – улыбнулся Одинцов, – приму к сведению.

– Прими лучше к исполнению, – сказал Зимин.

– Там видно будет. Да у меня и на примете пока никого нет. А вы, часом, не знаете, где может быть Виктор?

– Даже предположить не могу, – решительно заявил Павел Андреевич. – Баров да дискотек в городе навалом, а уж о бабах я и не говорю. Ищи ветра в поле!

– А какие-нибудь телефоны? Друзей, сослуживцев, знакомых… баб?..

– Откуда? – пожал плечами отставник. – Не думаю, что эти номера даже у Юрки имеются. А ты ему самому-то звонил?

– Юрке?

– Юрку раньше времени беспокоить незачем, да и чем он тебе, в Москве сидя, поможет? Витьке!

– Витьке звонил. Вчера звонил, сегодня утром звонил – не отвечает.

– Точно, с бабой, – авторитетно заявил Зимин. – Это его манера: как с бабой в самоволку, так мобильник выключает. Чтобы, стало быть, не беспокоили.

– Я примерно так и понял, – кивнул Иван. – Только беспокоюсь, как бы чего не вышло. Что я тогда Юрке скажу?

– А ты не беспокойся. Мужик взрослый, ты ему не нянька. Да и что с ним может случиться? Его тут каждая собака знает. А если встрял во что-то, какой с тебя-то спрос? Где тебе за всем сразу уследить?

– Ну да, конечно, – без энтузиазма согласился Одинцов и, подхватив поклажу, полез в гору.

Поднявшись наверх, он обернулся. Внизу, как обычно, синела бухта, маяк на дальнем мысу отчетливо белел на фоне голубого безоблачного неба. На горизонте маячили затянутые сизым маревом силуэты стоящих на внешнем рейде военных кораблей. Одинцов вздохнул: его тянуло поскорее приступить к своим служебным обязанностям, которые казались простыми и милыми сердцу по сравнению с тем, чем приходилось заниматься во время так называемого отпуска, устроенного ему Машковым.

Вернувшись в дом, он свалил в кладовку снаряжение, переоделся в сухие шорты, закурил, нашел мобильник и снова набрал номер Виктора. Прослушав надоевшую сказочку про недоступного или отключенного абонента, раздраженно швырнул трубку на диван и повалился следом, дымя, как паровоз, и мысленно обещая устроить юному шалопаю веселую жизнь – пусть только вернется, ему небо с овчинку покажется! И ссылки на то, что Иван Одинцов ему не родной, уже не помогут – он ему действительно не родной и даже, черт возьми, не приемный, а просто старший по званию. Ишь ты, сиротка!

В холодильнике было хоть шаром покати – за своими заботами и хлопотами Иван совершенно забыл о необходимости совершить очередную фуражную экспедицию.

– А, чтоб тебя! – сказал он пустому холодильнику. —Что мне теперь – разорваться?

Вспомнив о своих обязанностях, выполнение которых действительно требовало его одновременного присутствия в разных местах, Одинцов с ворчанием откинул половик и полез в подвал. Сейф, как и накануне вечером, выглядел нетронутым и был надежно заперт. Подергав ручку, Иван привел в порядок шкаф, снял с полки литровую банку с какимто консервированным салатом и поднялся наверх.

Салат оказался по-настоящему вкусным, хотя к нему явно не хватало хлеба, а в идеале еще и чего-нибудь мясного хотя бы магазинных пельменей, если не найдется чего-то более удобоваримого. Вяло подумав о том, что надо бы все-таки прогуляться до магазина, Одинцов повалился на диван. Он устал, не выспался, а первый голод был уже утолен, так что магазин мог и подождать. Докурив сигарету, он тщательно погасил окурок в пепельнице и закрыл глаза.

Проснулся он от умопомрачительного запаха жареной рыбы. На сковороде скворчало масло, деликатно побрякивала кухонная утварь, и кто-то осторожно, стараясь не разбудить спящего, передвигался по кухне. Одинцов сел на диване, протер кулаками заспанные глаза и посмотрел в окно. За окном уже начало смеркаться, в небе горела узкая полоска заката, из чего следовало, что он проспал весь день. Только осознав этот факт, Иван понял, насколько вымотался за прошедшую неделю.

Челюсти раздирала свирепая зевота. Сейчас было бы очень неплохо выпить чашечку горячего крепкого кофе без сахара, но кофе, как и все остальное, кончился еще утром. Зато сигареты были под рукой, и Одинцов закурил, мимоходом отметив про себя, что стал слишком часто баловаться дымком.

Сигаретный дым подействовал на него, как на любого другого не злоупотребляющего никотином, только что проснувшегося человека – то есть лучше любого кофе. Он ударил по легким и в мгновение ока прочистил мозги. Мир обрел ясность и четкость очертаний, и Одинцов двинулся на кухню, чтобы посмотреть, кто это там хозяйничает – уж не вернувшийся ли с повинной Виктор? Рыба пахла так, что у Ивана текли слюнки, но он твердо решил устроить юному шалопаю хорошую выволочку. Машкову он, конечно, жаловаться не станет, но господину мичману знать об этом вовсе не обязательно – пусть потрясется, предвкушая будущий разнос. А уж потом можно будет и поесть, и даже, может быть, принять сто граммов под хорошую закуску…

Выйдя на кухню, он первым делом увидел те самые сто граммов, о которых только что подумал, точнее, целых поллитра в запотевшей, со льда, узкогорлой бутылке. Конденсат извилистыми струйками сбегал по стеклу, и на столе вокруг бутылки уже собралась небольшая лужица. Лампа под желтым, с тяжелой бахромой абажуром была включена, и под ней клубился сизый кухонный чад, что поднимался над вместительной сковородой. У плиты, конечно же, орудовал вовсе не Виктор, а Павел Андреевич Зимин. С бутылкой на столе соседствовали буханка хлеба, блюдечко с нарезанной колбасой, несколько крупных спелых помидоров и влажный пучок зеленого лука.

– Проснулся? – не оборачиваясь, спросил от плиты Зимин. – Мой руки и за стол.

– Витьки нет? – зевая, спросил Иван.

– Не появлялся, – коротко и исчерпывающе, по-военному, откликнулся бывший кавторанг.

– Черт, – проворчал Одинцов и взял с подоконника мобильник.

Телефон Виктора по-прежнему находился вне зоны действия сети. «Сколько можно трахаться?» – с недоумением и тревогой подумал Иван. Остатки сна незаметно улетучились. Он рассеянно сунул телефон в карман шортов и стал умываться над старой жестяной раковиной, по ходу дела думая, как быть дальше.

Зимин брякнул на стол керамическую подставку и водрузил сверху шипящую, скворчащую и плюющуюся брызгами кипящего масла сковороду с рыбой. Иван уселся за стол; Павел Андреевич налил ему водки и подвинул вилку.

– Что делать думаешь, кап-три? – спросил он, глядя, как Одинцов ест.

– В магазин сходить надо, – ответил тот с набитым ртом.

– Во-первых, пока ты дрых, магазин уже закрылся, —проинформировал его Зимин. – А во-вторых, я тебя не о том спрашиваю.

Иван криво пожал одним плечом, отправил в рот очередной кусок рыбы и неопределенно покрутил вилкой.

– Честно говоря, не представляю. Машков вернется послезавтра, а