Звезда героя - Сергей Малинин

Дверь, что вела в туалет, располагалась в вестибюле. Здесь было светло, сильно накурено и пахло дождем. На ковровой дорожке виднелись мокрые отпечатки подошв, снаружи по огромному, от пола до потолка, оконному стеклу ползли, сверкая в свете уличных фонарей, дождевые капли. На диванчике с потрепанной матерчатой обивкой, что стоял напротив зеркальной стены, сидели, развалившись в привольных позах, четверо молодых, спортивного телосложения людей в темных брюках и одинаковых кожаных куртках. Они курили и о чем-то разговаривали, время от времени принимаясь громко, на весь вестибюль, хохотать. На плечах кожаных курток поблескивали мелкие капельки воды, коротко остриженные волосы на макушках слиплись мокрыми сосульками, издалека напоминая ежовые иголки. Словом, ребятки были еще те, и Машков, открывая дверь туалета, мимоходом подивился этому зрелищу: подобных компаний он не видел уже давненько – если хорошенько все припомнить, то лет десять, а может, и все пятнадцать. Нынче таких красавцев увидишь разве что по телевизору, в уже успевшем устареть сериале про братву середины девяностых годов прошлого века…

Машков как раз прикидывал, сможет ли открыть кран и пустить воду в раковину, не подцепив при этом какую-нибудь инфекцию, когда у него за спиной открылась дверь. Зеркало над раковиной было разбито, от него остался лишь прямоугольник грязноватой фанеры с металлическими язычками креплений по краям. Кавторангу отчего-то вспомнились четверо крепышей в вестибюле, где по странному стечению обстоятельств не было ни швейцара, ни охранника, ни хотя бы спасающегося от дождя милицейского патруля. Воспоминание было не то чтобы пугающее, но достаточно неприятное; Машкову захотелось обернуться, но он вместо этого стал смотреть на никелированную головку водопроводного крана, в которой, как в кривом зеркале, отражались изломанные, трудно поддающиеся идентификации цветные пятна. Одно из этих пятен имело знакомый тускло-черный цвет и двигалось. Направление и в особенности скорость этого движения Машкову не понравились; к тому же, хотя вошедший и пытался ступать бесшумно, тренированное ухо кавторанга без труда уловило шорох стремительно приближающихся шагов.

В самый последний миг он уклонился от удара, поймал вынырнувшую из-под локтя руку с ножом за запястье и сильно дернул вперед, продолжая и ускоряя ее движение. Нож с лязгом воткнулся в кафельную стену и забренчал, свалившись в раковину; нападавший заорал от боли в вывихнутой кисти, но тут же замолчал, получив страшный удар локтем в лицо, и отлетел назад, к дверям.

Теперь Машков обернулся. Вся компания уже была в сборе – те самые четверо в кожаных куртках, что курили в пустом вестибюле. Судя по тому, что первый из них попытался, не вступая в переговоры, ударить Машкова ножом в спину, намерения у ребят были самые серьезные, и их буквально распирало от решимости претворить эти намерения в жизнь. Машков мельком разглядел кастет и еще один нож – серьезный, охотничий, а не китайскую поделку из стали, выплавленной где-нибудь на заднем дворе. Камикадзе, совершивший попытку проткнуть у него в спине дырку, лежал на полу и не подавал признаков жизни. Ребят осталось трое; это было смешно, но они этого не знали и чувствовали себя хозяевами положения.

Машков развеял это заблуждение, без затей ударив переднего кулаком в нос. В его боевом арсенале имелись куда более тонкие, сложные и изящные способы нанесения увечий голыми руками и ногами, но он решил не мудрить. В данном случае ему приходилось иметь дело с обыкновенными быками, которым вполне хватало самых примитивных ударов – правда, нанесенных с такой силой и скоростью, что глазу неподготовленного человека было нелегко за ними уследить.

Крепыш в черной кожанке подтвердил его догадку, мирно улегшись на пол рядом со своим товарищем. Затылок его при этом с отчетливым и очень неприятным треском ударился о кафельную плитку. Это напоминало хлесткий звук удачного бильярдного клапштоса и наводило на мысль о сотрясении мозга – естественно, если таковой имелся внутри данной черепной коробки.

Перед глазами с тихим шелестом мелькнуло широкое, любовно отполированное лезвие. Машков небрежно отдернул голову, спасая глаза, и провел прием. Нож описал в воздухе дугу и со звоном упал в угол, а его владелец, описав дугу в противоположном направлении, с грохотом вышиб дверь кабинки и уснул в обнимку с унитазом.

– Советую подумать, стоит ли делать следующий шаг, – дружелюбно сказал Машков последнему оставшемуся на ногах налетчику, который нерешительно замер на полпути от входной двери. – И не надо ничего оттуда вынимать, – добавил он, заметив, что бритоголовый крепыш очень характерным жестом запустил правую руку за отворот кожанки. – Игрушка может сломаться, да и рука, не ровен час, тоже…

В это время у него в кармане вдруг ожил мобильный телефон.

– Минуточку, – попросил Машков, вынимая аппарат. – Я отвечу. Вдруг что-то важное? А ты пока подумай.

Он взглянул на дисплей и усмехнулся: звонил Одинцов. «Видно, новости не терпится узнать», – подумал кавторанг и нажал клавишу соединения.

– Привет, – не дав Ивану открыть рот, сказал он. —Прости, я сейчас немного занят…

Крепыш в черной кожанке вынул из-за пазухи руку. В руке был ТТ с длинным глушителем.

– Меня тут мочить пришли, – закончил Машков, – так что я тебе потом перезвоню.

– С того света, – передергивая затвор, уточнил крепыш. До него было добрых четыре метра, и Машков понял, что не допрыгнет.

– Я не верю в загробную жизнь, – сообщил ему кавторанг, – и всегда выполняю обещания.

С этими словами он бросил в противника мобильный телефон. Крепыш начал поднимать свободную от пистолета руку, чтобы прикрыть лицо, но реакция у него была средненькая, и со стороны все это напоминало попытку фанерной мишени увернуться от винтовочной пули. Телефон ударил его точно в середину лба и развалился на куски. Удар был слишком слабым, чтобы свалить с ног накачанного московского быка, но он сделал свое дело: боец на долю секунды потерял Машкова из вида, и этого хватило. В следующее мгновение кавторанг очутился рядом с ним; рефлекторное сокращение мышц заставило согнуться лежавший на спусковом крючке ТТ палец, и пуля отколола кусок кафеля со стены над умывальником. Машков аккуратно вынул пистолет из ослабевшей ладони и спрятал за пояс, имея в виду как можно скорее выкинуть его на помойку, а еще лучше – в какой-нибудь водоем. После этого он выпустил своего противника, и тот безвольно повалился на пол.

Телефон пострадал не так сильно, как можно было ожидать. У него отлетела задняя крышка и выпал аккумулятор. Все это было собрано в два счета, визуально