От красного галстука к чёрной "Волге" - Котов

его когда-то дорогая белая рубашка теперь была коричневой от засохшей крови, слипшейся с линолеумом. Петя медленно подошел, словно боясь разбудить его, и перевернул тело.

Лицо Борьки было искажено ужасом — широко раскрытые глаза, оскаленные зубы. На груди и животе зияли дыры — стреляли в упор, не оставляя шансов. Петя коснулся его плеча, и вдруг перед глазами поплыли картинки из прошлого:

Борька в рваных шортах, загорелый, с синяком под глазом, орет: "Петь, пасуй!" — и бьет по мячу во дворе.

Они прячутся за гаражами, разглядывая первую пачку фарцовых джинсов, пахнущих чем-то чужим, заграничным.

Борька, красный от смеха, вытирает слезы: "Ты видел, как этот Федька убегал?!"

Речка. Жара. Они ныряют с обрыва, а потом лежат на песке, жмурясь от солнца.

И вот теперь — этот подвал. Эта кровь.

Петя опустился на колени. Слезы текли сами, без звука, капая на окровавленный пол. Он сжал кулаки, но злости не было — только пустота.

— Боря… — прошептал он.

Тишина.

Он сидел так, не зная, сколько прошло времени, пока холод подвала не проник в кости. Тогда Петя встал, вытер лицо рукавом и медленно вышел на свет.

Надо было ехать к Лёхе. Надо было найти тех, кто это сделал.

Петя сгреб Борьку в охапку, не обращая внимания на кровь, которая тут же замарала его куртку. Тело уже было холодным и где-то в глубине души теплилась безумная надежда — вдруг еще можно успеть? Вдруг врачи смогут? Он втащил его в машину, бросил на заднее сиденье, и Борька безжизненно сполз, голова его болталась, как у тряпичной куклы.

Петя рванул с места так, что резина завизжала. Он давил на газ, не обращая внимания на светофоры, на крики прохожих, на сигналы других машин. В голове стучало только одно: "Не опоздать, не опоздать, не опоздать..."

— Держись, брат! — орал он в зеркало заднего вида, хотя знал, что Борька его не слышит.

Машину трясло на колдобинах, тело подпрыгивало на сиденье, и Петя сжимал руль так, что пальцы немели. Он мчался сквозь город, как будто от этого зависела вся его жизнь.

Когда он влетел во двор больницы, машину сразу окружили люди в белых халатах. Петя выскочил, распахнул дверь и закричал, голос его сорвался на хрип:

— Помогите! Человека ранили!!! РАНИЛИ!!!

Он сам не узнавал свой голос — это был вопль, полный отчаяния и ярости.

Медсестры бросились к машине, но, увидев Борьку, замерли. Одна из них осторожно прикоснулась к его шее, потом отдернула руку и посмотрела на Петю с жалостью.

— Поздно... — тихо сказала она.

— НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ПОЗДНО! — заревел Петя, хватая ее за халат. — СПАСАЙТЕ ЕГО, ТВАРИ!

Он тряс ее, не понимая, что делает, пока санитары не оттащили его в сторону.

— Успокойтесь, молодой человек...

Но Петя уже не слышал. Он опустился на асфальт, схватившись за голову. Перед глазами снова поплыли картинки: Борька смеется, Борька держит первую пачку фарцы, Борька говорит: "Петь, мы с тобой братья..."

А теперь его не было.

И Петя сидел на холодном асфальте, не в силах поверить, что все кончено.

— М-молодой ч-человек, - интерн дотронулся до Петиного плеча, - кем он вам приходится? Нам нужно д-д-для…

Петя быстро встал и со всей силы ударил интерна в живот. Тот рухнул на асфальт хватая ртом воздух.

— Он жив!!!

Петя еще не верил, он кричал, что Боря был жив. Санитары тащили бездыханное тело Борьки в отделение морга.

Петя подбежал к санитарам, которые тащили Борьку. Он что-то вопил, но его оттащили крепкие мужчины-врачи.

— Молодой человек! Его уже не спасти! Он явно уже двенадцать часов назад умер!

Петю швырнули к его черной BMW.

Опознание проходило в полутемном морге, где пахло формалином и смертью. Петя стоял перед металлическим столом, на котором лежало бледное, уже начинающее синеть тело Борьки. Кто-то из морга прикрыл ему глаза, но выражение ужаса так и застыло на лице. Петя сжал кулаки, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

— Это он, — прошептал Петя, но тут же голос его сорвался. — Это Боря!

Он вдруг рванулся вперед, схватил друга за плечи и начал трясти, как будто мог разбудить.

— Боря, проснись…тварь! ПРОСНИСЬ!

Его тут же схватили «красные» — Лёха и еще двое крепких ребят. Они оттащили Петю, прижали к стене.

— Хватит, Петрович, — Лёха говорил тихо, но твердо. — Его уже нет.

Петя вырвался, но не побежал обратно — просто уперся лбом в холодную стену, сжимая виски.

— Кто это сделал… — прошипел он.

Лёха обменялся взглядом с остальными.

— Разберемся.

Расследование началось в тот же вечер. «Красные» собрались в логове — бывшем спортзале, который Властелин когда-то переоборудовал под штаб. На стене висели карты Москвы с пометками, кто какие районы контролирует. Петя сидел в углу, курил одну сигарету за другой, пока Лёха раздавал задания.

— Первое — кто в последние дни видел Борю?

Оказалось, что Борька в тот день встречался с кооператорами из Люберец — теми самыми, с которыми когда-то работал.

— Он хотел замутить новый канал поставок, — сказал один из «красных». — Говорил, что азеры лезут, надо быстрее договариваться.

Петя поднял голову.

— Азеры…

— Не факт, — Лёха постучал пальцами по столу. — Конкуренты везде. Чеченцы, солнцевские, даже свои же могли подставить.

Начали опрашивать людей. Кто-то сказал, что видел возле склада подозрительную «Волгу» с затемненными стеклами. Кто-то вспомнил, что за пару дней до убийства к Борьке приходил какой-то мужчина в дорогом пальто — возможно, «смотрящий» от другой группировки.

Петя лично поехал к тем кооператорам из Люберец. Они сидели в своем офисе, бледные, и клялись, что ничего не знают.

— Боря ушел от нас живой! — один из них, лысый мужчина с дрожащими руками, умоляюще смотрел на Петю. — Мы же свои, зачем нам это?

Петя долго смотрел ему в глаза, потом резко встал.

— Если врете — найдем.

Тем временем «красные» начали давить на информаторов. В милиции у них был свой человек — капитан Семенов, который за мзду сливал данные. Он сказал, что в районе Кузьминок в тот день действительно была перестрелка, но всё затихло — значит, кто-то прибрал улики.

— Это профессионалы, — хмуро сказал Лёха.

Петя не спал уже вторые сутки. Он метался по городу, проверял старых общих знакомых, даже съездил к тому самому милиционеру дяде Коле,