От красного галстука к чёрной "Волге" - Котов

подвезти, сунули шоколадку "от братца". Она швырнула ее под ноги, прошипела: "Скажите ему, что я его знать не хочу". Петя, узнав, сначала схватился за куртку — пойти, объяснить. Потом махнул рукой — кому он будет объяснять?

Теперь когда Петя стучал в дверь отцу – ему никто не открывал. Ни Аня, ни Михаил, ни мать. «Сами проживем» - отвечала Аня по телефону. Мать всё сидела в ларьке и работала продавщицей, а отец преподавал в МГУ, надеясь, что ему заплатят зарплату сразу, а не через несколько месяцев. Аня стала снова обычной ученицей, а не той девочкой, которую все боялись из-за брата. Тогда Петя осознал, что быть изгоем в семье, страшнее смерти и любого ранения.

5 ноября 1993.

Это был день сбора «дани» с местного рынка. Петя с бандитами обходил торговые палатки – у кого забирали деньги, у кого еду, у кого одежду и прочие товары. Но вдруг Петя дошел до маленькой торговой палатки, присыпанной снегом – палатка его отца.

Петя оглядел товар – дешевая одежда, нижнее белье, футболки, носки и джинсы.

— П-Петя? – Отец испуганно смотрел на бандитов.

— Петрович, а не Петя. – Буркнул Петя в ответ. – Живи пока.

Петя отсчитал деньги и бросил их в сумку с «данью».

— За этого. – Петя усмехнулся, окинув отца взглядом.

Логово «красных». Подпольный тренажерный зал.

Здесь Властелин любил проводить совещания после тренировки. Петя застал его у стойки со штангой, когда тот, красный от натуги, поднимал сто пятьдесят килограммов.

— Босс, — Петя подождал, пока Властелин закончит подход. — Надо поговорить.

Тот с грохотом бросил штангу на пол, вытер лицо полотенцем.

— Ну?

— На рынке есть одна палатка... старика. Не надо с него брать.

Властелин медленно поднял бровь, потягивая воду из бутылки.

— Это что, твой кто?

— Отец.

Властелин засмеялся — жирно, громко, так что эхо разнеслось по всему залу. Несколько качков обернулись.

— О-о-о, Петрович, — он покачал головой, вытирая пот с шеи. — Ты же сам правила устанавливал. Все на рынке равны. Все платят. Или ты думаешь, у других отцов нет?

Он подошел ближе, запах дешевого одеколона смешался с потом.

— Вон у Михалыча сына в колонии посадили. У Гены батя на "скорой" сутками пашет. А ты что, самый умный? Особенный?

Петя стиснул зубы.

— Он ничего не зарабатывает.

— Значит, пусть сворачивает лавочку. — Властелин хлопнул его по плечу, оставив мокрый отпечаток. — Или ты хочешь, чтобы все тут начали своих родственников вычеркивать? Тогда кто платить-то будет?

Он повернулся к штанге, закончив разговор.

— Кстати, — бросил через плечо, — завтра проверь того челнока на углу. Говорят, держит двойную бухгалтерию.

Петя стоял, сжимая кулаки. В ушах стучало: "Все равны. Все платят".

Он вышел на улицу, где уже валил снег. Ночью он вернулся в Борин подвал, где Боря, как обычно, считал выручку.

— Чего такой мрачный? — спросил тот, не отрываясь от денег.

— Да так... — Петя швырнул на стол пачку — деньги за отца. — Положи к общему.

Боря присвистнул:

— Ну ты и благодетель.

Петя ничего не ответил. Он подошел к аппарату, налил полный стакан самогона и выпил залпом. Горечь разлилась по горлу, но внутри оставалась пустота.

— А ты чего такой наряженный? – Оглянулся Петя.

— Тайное свидание. – Улыбнулся Боря.

— Тайное, чтобы тебя в кафе с ней не расстреляли?

— Именно!

31 декабря 1993. Ресторан "У Петровича"

Шампанское лилось рекой, столы ломились от закусок, а под потолком висел растянутый бумажный плакат: "С Новым годом, братва!" Властелин, развалившись во главе стола в новом костюме с золотыми пуговицами, орал тосты, обнимая то одного, то другого бандита. В углу, у елки, сидели музыканты — потертые мужики в смокингах, игравшие "Мурку" на скрипках.

Петя сидел в стороне, потягивая коньяк и наблюдая за этим безумием. На нем был черный костюм, который Боря назвал "похоронным", но который на самом деле стоил как чья-то годовая зарплата.

— Эй, угрюмый! — Боря подсел к нему, держа за руку хрупкую блондинку в красном платье. — Это Лена. Моя. А вон там — ее подруга.

Он кивнул в сторону бара, где стояла девушка с темными волосами, собранными в высокий хвост. На ней было простое черное платье, но оно сидело так, что даже охранники Властелина косились в ее сторону.

— Катя, — представилась она, когда Петя подошел. Голос низкий, спокойный, без привычного писка московских девочек. — Ты и есть тот самый Петя, про которого Боря столько рассказывает?

— А что он рассказывает?

— Что ты единственный, кто не боится Властелина.

Петя фыркнул, заказал ей вино, себе — еще коньяку.

— А ты чего сюда приперлась? Девчонки умные обычно обходят такие тусовки стороной.

Катя взяла бокал, пригубила.

— Я не "девчонка". Я работаю в "Мерседес-центре". Продаю машины таким, как ты.

— И много нас таких?

— Достаточно, — она улыбнулась, и в уголках ее глаз собрались смешные морщинки.

Властелин в этот момент орал очередной тост, размахивая бутылкой "Кристалла". Кто-то стрелял в потолок из травмата, осыпая всех гипсом.

— Ты всегда в таких местах отмечаешь? — спросила Катя, наблюдая, как один из бандитов пытается станцевать лезгинку на столе.

— Ты думаешь, у меня есть выбор?

Она вдруг положила руку ему на запястье.

— Выбор есть всегда.

Боря в этот момент уже сидел на коленях у Лены, что-то шепча ей на ухо. Властелин, заметив Петю с незнакомкой, крикнул через весь зал:

— Петрович! Ты чего там скучаешь? Тащи бабу на танцпол!

Петя хотел послать его куда подальше, но Катя вдруг встала.

— Ну что, бандит, покажешь, как умеешь танцевать?

Они вышли в центр, где уже пьяно раскачивались пары. Катя двигалась легко, будто не замечая окружающего бардака. Петя, никогда не умевший танцевать, просто держал ее за талию, стараясь не наступить ей на ноги.

— Ты знаешь, — она наклонилась так близко, что губы почти касались его уха, — я обычно не хожу на свидания с клиентами.

— А я