От красного галстука к чёрной "Волге" - Котов

— Сыночек... сыночек мой... — всхлипывала она, проводя пальцами по стеклу.

Двое мужчин в потертых пиджаках вынесли гроб — простой, сосновый, без излишеств. Когда они проходили мимо, Петя увидел через приоткрытую крышку — там лежал тот самый , которого расстрелял Петя. Он был в чёрном школьном костюме с белой рубашкой. Только теперь его лицо было бледным, а на щеке — входное отверстие от пули.

"Моя пуля", — промелькнуло в голове у Пети.

Он вдруг вспомнил, как стекло треснуло тогда, как кровь заструилась по трещинам... Как этот пацан смотрел на него в последнюю секунду — не со страхом, а с каким-то глупым удивлением, будто не верил, что все всерьез.

Гроб с глухим стуком задвинули в фургон. Женщина рванулась вперед, но ее удержали:

— Мамаша, успокойтесь... все, уже все...

Фургон захлопнули. Двигатель чихнул, взревел, и машина тронулась, оставляя за собой сизый выхлоп.

Петя стоял как вкопанный. В ушах звенело. Он вспомнил, что тогда был в маске и перчатках. Его не узнают. Не могли узнать.

Но это не имело значения.

Он медленно повернулся и зашагал к своему подъезду. Каждый шаг давался с трудом, будто ноги стали ватными. В голове крутилась одна мысль: "Ему было столько же, сколько мне... А может, и меньше".

Лифт не работал — как всегда. Петя поднимался по лестнице, хватаясь за перила. На площадке перед дверью отца остановился, перевел дух.

Пальцы сами нашли кнопку звонка. Где-то внутри раздались шаги.

Дверь открылась.

— Петя? — отец стоял на пороге, в старом халате, с кружкой чая в руке. Его глаза были красными — то ли от недосыпа, то ли от выпивки.

Петя не ответил. Он просто вошел внутрь, хлопнув дверью за спиной.

На улице, за окном, еще долго стояло эхо похоронного марша.

— Ч-что это за парень там? Ну…увезли.

Отец нахмурился и взял Петю за куртку.

— Его убили такие, как ты! Расстреляли! Ему недавно девятнадцать исполнилось!

Петя оттолкнул отца.

— Молчи, ничтожество пьяное. Я продукты принес, а то вы тут с голоду…помрете.

— Не нужно мне ничего от бандитов! Марья Олеговна всю душу выплакала, когда узнала, что её сына со свинцом в груди на дороге подобрали!

Петя молча взял сумку и отнес на кухню. Он поставил еду на стол. Затем Петя открыл холодильник – бутылка молока и кусочек хлеба. Пусто.

— Мать работает…а ты что? Уже из МГУ выгнали за пьянство?

— Я на больничном! – Расплакался отец. – Хотел, чтобы ты умненьким рос…ученым…был образованным…а ты! Ты – бандит! Убирайся отсюда!

— Водки в сумке нету. – Буркнул Петя. – Иди в толпе талоны воруй, а еда – маме и Ане. Ты ведь не прокормишь семью.

Сырой подвал в пятиэтажке на окраине стал новым делом Пети. Первые недели ушли на обустройство — притащили старые ванны от бабулек, сварганили змеевик, нашли ржавые бочки на заброшенном заводе. Боря, кряхтя, таскал мешки с сахаром, ворча, что пора бы уже нанять пару пацанов для черновой работы. Первый самогон вышел мутным и вонючим, но после третьей перегонки заиграл янтарными бликами в луче фонаря. Петя разливал его в бутылки из-под "Столичной", аккуратно подделывая этикетки — пальцы, привыкшие к автомату, удивительно ловко справлялись с клеем и бумагой. В углу подвала уже складывались ящики готовой продукции, аккуратно упакованные в газеты "Правда".

Май-июнь

Мелкая группировка из соседнего района, узнав про новый цех, решила проверить на прочность. Ночью вломились в подвал, разбили несколько бутылок, испортили аппарат. Утром Петя осматривал разгром — осколки стекла хрустели под ботинками, сладковатый запах спирта смешивался с затхлостью подвала. Боря, скрипя зубами, подбирал уцелевшие бутылки. Через час они уже ехали с бандитами на "девятке" по адресу, который дал один из мальчишек. Подвал конкурентов оказался помойкой — шприцы, тряпки, пустые пачки от "Беломора". Петя без лишних слов выстрелил главарю в колено, наблюдая, как тот орет на бетонном полу. Остальные, побледнев, молча подобрали своего и смылись. Больше их не видели.

В группировку набрали «новобранцев». Петя отправлял новобранцев на сбор «дани» с торговых палаток на местном рынке. Также новобранцы охраняли подвалы Властелина, где гнали самогон и работали на Борю в качестве челноков.

Дворовые подростки охотно нанимались к Боре – они были курьерами. Бегали с сумками по городу и продавали товар, а также делали закладки с алкоголем.

Петя времени зря не терял – знакомый милиционер дядя Коля помог Властелину найти связи в полиции – информация и «крыша» за плату от бандитов. «Красные» быстро развивались и захватывали новые территории – Петя теперь боялся перестрелок еще больше, но потерь уже было меньше.

Июль-август

Борина квартира превратилась в штаб — повсюду ящики с бутылками, мешки сахара, пачки денег. Сам Боря, обросший, с калькулятором в руках, походил на бухгалтера какого-нибудь завода. Выручка перевалила за миллион, но вместе с деньгами пришли и проблемы. Властелин начал коситься — слишком независимыми стали Петя с Борей. Его визит в подвал в августе запомнился дикой вечеринкой — привез ящик "Кристалла", девиц, телохранителей. Орал про "старые добрые времена", тыкал толстым пальцем Пете в грудь: "Ты мужик, тебе доверяю!" Утром, когда все разъехались, Петя сидел в углу подвала, чувствуя, как трещит череп.

У Бори появились конкуренты, которые постоянно хотели его убить. Один раз его чуть не расстреляли при выходе из своего подъезда, но пулю принял телохранитель и погиб на месте. После этого случая Петя усилил Боре охрану. Боря также ездил на встречи с другими авторитетами, с которыми заключал контракты, покупал и продавал товар, а также решал вопросы «дипломатически».

Сентябрь-октябрь

Район стал их полностью. Петя объезжал его на "девятке", проверяя точки — ларьки, палатки, подпольные кабаки. Торгаши, завидя его, сразу доставали деньги, даже не дожидаясь вопроса. Мелкие молодежные бригады отлавливали у подъездов, отбирая все ценное — кроссовки, куртки, даже сережки. "На воспитание", — бурчал Петя, закидывая добычу в багажник.

Аня, возвращаясь из школы, однажды столкнулась с пьяными бандитами из бригады Пети. Те, ухмыляясь, предлагали