Задохнись моим прахом - Анна Александровна Летняя

день, я больше не могла выносить этого зрелища и встала. Мой путь лежал на запад, куда бы в конце концов не привел. И я опять вступила на поле. Если бы не война, Подесту можно было бы считать селом. Настолько добродушным запад казался. Я даже удивилась почему не заметила его, когда проезжала мимо.

Солнце затрудняло мой путь. Пот застилал глаза. Я сняла с себя плащ и шапку, которые верно служили мне в центре. Хорошо, что на западе не было этого чертовски ужасного запаха.

И вдруг мне пришлось остановиться. Где-то впереди послышались странные стоны. Похоже, от какой-то девушки. Я присела на корточки. Не хватало еще быть сразу пойманной по приезду. Медленно пошла вперед, стараясь как можно меньше касаться тростников вокруг. Подойдя ближе, я увидела, как на земле сидела беременная женщина. Голову она прижала к коленям, которые приподняла, и постаралась полностью обхватить себя.

В Подесте так было хорошо до очередной войны, что все женщины решили рожать?

– Мэм? – тихо сказала я, выбираясь из своего убежища.

Она меня не услышала. Тогда я решила подойти к ней поближе. С виду она казалась безобидной. И очень сильно напоминала Роуз. То же телосложение, блестящие, хоть и грустные, глаза. То же положение. Я помотала головой, чтобы отпугнуть от себя воспоминания и сосредоточиться.

И когда коснулась ее плеча, девушка тут же отринула от меня. Попыталась встать, но не смогла и ноги поднять, как тут же упала обратно на землю. На ее лице был такой испуг, будто она увидела страшного монстра. Видимо на него я и была похожа: без еды, воды и душа в последние дни.

– Кто ты? – ошалев от моего вида, спросила она.

Девушка начала озираться по сторонам, ища пути отступления. Но в ее положении это было тщетно.

– Спокойно, – сказала я, подняв руки ладонями вверх – я не хочу сделать вам больно. Я хочу помочь.

– Ага, как же, – ее голос дрожал, – ты из этих? Из «Саузен Пауэр»? Только их женщины выглядят как быдловатые мужланы!

Раньше я бы оскорбилась на такое. Попыталась что-то сказать в ответ. Или стерпеть.

Но тут я поняла, как она была не права.

Ведь не знала, через что я прошла.

Не ей судить.

– Я против «Саузен Пауэр». Поверьте. У них находится мой парень. Я хочу его спасти.

Она наконец-то встала, хватаясь за свой живот так, будто он в любой момент может свалиться на землю. Как и она. Хотя срок у нее был уже приличный.

– Если они его схватили, то он уже труп. Бесполезно.

У этой женщины было ни капли такта, ни человечности. Идеальный портрет типичного жителя запада Подесты. Но такая прямолинейность облегчила лишь мне жизнь.

– Хотя бы увидеть труп, – я ожидала, что у нее отвиснет челюсть, – он единственное родное, что у меня осталось. Я с юга.

Но ее челюсть осталась на месте. Более того, я будто рассказала ей что-то обыденное. То, к чему она уже давно привыкла. Как и я.

– Если хочешь тоже стать трупом – то пожалуйста, удачи. А если ты действительно с юга, то должна понимать, что теперь тут стоит бороться только за себя.

– Тогда почему ты оставила ребенка? – резко спросила я.

Вот тогда она и опешила. Как будто я ударила ее по щеке.

– Что ты только что сказала?

– Ребенка, – повторила я, – почему оставила? Разве с ним твоя жизнь тяжелее не станет в такие времена? Или ты надеешься, что к моменту его рождения все кончится?

И тогда она подошла ближе и схватила меня за грудки. Честно сказать, я и не предполагала, как в ее худом тельце могло быть столько силы.

– А чего ты предлагаешь, убить его? Вспороть себе брюхо и выпустить кишки наружу? Когда вся эта возня началась, я даже не знала о том, что беременна. Поняла, когда пузо выросло. А тогда все больницы уже были закрыты. Ну что, тебе дать нож? Избавишь меня от этой ноши?

И отпустила меня, отвернувшись. С виду это напоминало игру «кто кого заденет». Но ее всхлипы, которая она пыталась заглушить, передавали сожаление о том, что она действительно не могла сделать.

Ребенок был ее бременем.

Но она все равно погладила свой живот, убедившись, малыш внутри еще жив. А я стояла на том же месте, боясь пошевелиться. И что-то снова ей сказать.

– Пошли, – нарушила молчание она, – таких альтруистов как ты нам как раз не хватает.

Выбора не было. Я пошла за ней. Шли мы кстати недолго. Сойдя с поля, вышли на тропинку, конец которой нас и вывел к пункту назначения. Она привела меня к бару “Бохта”.

Заходя внутрь, я уже представляла, как меня встречает Джозефина, сходу узнает кто я и что сделала, и тут же сворачивает мне шею. Или отдает на съедение голодным псам. Чтобы смерть была долгой и мучительной.

Войдя в здание, я увидела типично закрытый бар. Только еще и немного захламленный. Первый этаж был отдан под склад. Барная стойка, была вся в дырках.

Ну, видимо Джозефина просто прострелит мне голову.

Справа от входа была маленькая сцена, более-менее чистая и прибранная по сравнению с тем, что находилось на первом этаже. Был и второй этаж, но женщина не позволила мне туда подняться.

– Здесь подождешь, – сказала она и пошла наверх.

Я наконец-то скинула с себя тяжелый рюкзак и присела на первый попавшийся стул. Хоть бар, по всей видимости, уже давно не работал, запах древесины, пропитавшейся пивом, еще стоял.

Ждать пришлось тоже не долго. Сверху послышались шаги. Теперь впереди вышагивал рослый мужчина. С маленьким, но, все-таки, ножом в руке. А за ним шла та женщина, которая меня нашла. И еще несколько других людей.

– Уже обустроилась? – спросил он меня, – напрасно. Мы не принимаем гостей.

– Я к Джозефине, – сказала я сразу.

Если мне нужно здесь остаться, то необходимо было показать твердость духа и характер. Особенно при моем не самом благоприятном виде.

После этой фразы, все позади парня переглянулись. Тот тоже такого не ожидал. Но все равно крикнул назад.

– Джози! Ты давно бомжей к нам приглашаешь?

Я закатила глаза. Позволила себе такой нахальный жест.

А что они мне сделают? Выгонят? Ведь я знала, что девушка здесь.

И возможно, она за меня, все-таки, заступятся.

Да, эти две противоположные мысли, обнимет ли меня Джозефина или придушит на месте, разрывали мозг.

Прямо пополам. Как грецкий орех.

И вот Джозефина спустилась к нам. Увидев меня, она расстроилась. Явно ожидала видеть