Задохнись моим прахом - Анна Александровна Летняя

Я сама, схватив рюкзак с пола, выбежала из этого здания и бежала по улице до тех пор, пока у меня не сбилось дыхание. Остановилась у какого-то здания и сползла по стене вниз.

Я не понимала что произошло. Я бежала не из-за страха, что меня сейчас также закинут в печь. Я бежала из-за осознания насколько страшнее казался мир, чем я думала, всего лишь пару дней назад.

Кажется, что когда все плохо, хуже стать не может.

Еще как может.

И то дно, которое ты чувствуешь под собой, может быть пробито еще ниже.

О которое ты настолько больно ударишься, что не сможешь подняться.

Не будешь чувствовать замерзшие пальцы рук, которые вот-вот отвалятся.

Или чего-то внутри.

Что еще на последнем издыхании в тебе жило.

И вот умерло.

Мне было настолько плохо, что я уже чувствовала себя мертвой. Я не ощущала под собой луж, который пропитывали мой зад. Не чувствовала того спертого воздуха, от которого воротила нос до этого. Но запах обугленного мяса въелся в мой нос навечно.

Понимаешь, я его и до сих пор чувствую. Даже когда сплю. Сплю и вижу малышку Сью, которую отдавала неизвестным людям. Которые казались мне милыми. И которую я видела тогда в последний раз.

Не обняла ее, не поцеловала. Лишь быстро сбагрила и побежала по своим делам. Я даже не успела на прощание запомнить ее образ. Она была настолько маленькой, что еще не успела обзавестись каким-то своими особенностями. А ее вечно грязное лицо не давало разглядеть ее невинные и чистые глаза. Понимаешь, я даже не помню цвет ее глаз. Понимаешь?

Понимаешь, Пандора? Понимаешь?

…

Я была вынуждена остановить ее рассказ. Выбежала из палаты и позвала Нэнси. Та, подозвав к себе других на помощь, тут же прибежала к нам.

Крик Лав был слышен по всему этажу.

Кто-то даже повыходил из палаты, чтобы увидеть источник шума. Ей пытались вколоть мощное успокоительное. Но она брыкалась. Выбивалась из рук медсестер. Одну из них ударила в лицо.

На помощь спешили врачи. Но даже они не могли справиться с такой истерикой.

Я стояла в сторонке, у шкафа. И не могла сделать ни шагу. Ее крик как будто парализовал меня на месте, с каждым разом перекрывая внутри кислород. Еще минута и помощь бы потребовалась уже мне. Если бы не незнакомый мужчина, вошедший в палату.

Он тут же направился к Лав. Та вовсю, с оторванной уже капельницей, отбивалась от медсестер, стоя на босиком на полу. Завидев мужчину, она остановилась. А потом отчаянно зарыдала и с бессилием упала на пол. Мужчина подбежал к ней и обнял, пока медсестры вкалывали ей уколы. Один за другим. Она уже не сопротивлялась.

Просто сотрясалась от плача на мужчине, который гладил ее по спине. Который еще долго раздавался по коридору этажа.

И еще дольше у меня внутри.

Глава 19. Тщетное искупление.

Всю дорогу до севера мы ехали молча. Я не представляла как буду смотреть в глаза Джозефине. Стоило ли мне вообще к ней теперь идти? Ведь из-за меня погибли ее родные. Возможно единственные, которые были.

Я уставилась в окно заднего сидения. Наконец-то шел дождь, который смывал всю грязь с дорог и убирал этот зловонный запах. Пахло свежестью и я вспомнила, как раньше, в поездках на машине, ветер развевал мои волосы.

Смогу ли я их когда-то отрастить?

Или так и застряну здесь и буду зарабатывать их продажей?

У меня не было никаких планов. Хотелось лишь поскорее добраться до севера и найти Джереми. Хоть что-то, что от него осталось. Я достала из кармана ту монету и начала крутить в руке.

Понимал ли Робби, что на самом деле делает?

И понял ли он, что случилось с Мелоди?

А может он и был тем мучителем, который уничтожил ее?

Все эти ужасные мысли я пыталась прогнать из головы. Решила снова лечь на сидения. До запада путь был не близкий и я впервые за долгое время смогла поспать.

Проснулась от того, что машину подбросило слегка вверх на одном из ухабов. Тут же встала и увидела совсем другую картину. Дико отличающуюся от той, что я видела на юге или в центре. Мужчина въехал на дорогу, по обеим сторонам которой были маленькие европейские улочки. Они не были разбитыми, как в центре. Внутри даже жили людей. А дети спокойно выбегали на улицу, запуская змея или играя в догонялки.

В этом районе будто ничего не случилось. Будто никто и не знал про какую-то войну. И когда мы доехали до пекарни, то наконец вышли.

– Не думайте, что тут так все мило и ванильно, как выглядит на первый взгляд, – сказал он мне, видя, как я осматриваю все вокруг, – это все блеф. Они давно прибрали к рукам город и понемножку обустраивают его.

– Они?

– «Саузен Пауэр». И Южный Береллин.

– Вы хотите сказать, что это все? Подеста теперь под управлением другой страны?

– Это лишь вопрос времени.

Он достал из багажника мой рюкзак и свои вещи. Бросил машину и пошел пешком к огромному полю за домами. Видимо, не хотел привлекать к себе внимание в поисках семьи. А я осталась одна посреди незнакомой улицы, где меня в любой момент могли найти.

Ведь среди всех присутствующих лишь одна я выглядела, как сбежавшая из ада.

Присев на ближайшую скамейку, я начала рыться в рюкзаке в поисках письма Джозефины. На обратной стороне она написала адрес для Пруденс: “Бар Бохта. Западный район Подесты”. Я помню, что когда мы планировали свои выходные здесь с друзьями, то гуглили местные достопримечательности. В том числе и бары. Этот был то ли в тройке, то ли в пятерке лучших. Такое необычное название. Наверняка кто-то здесь знает, где он находится.

Но внутри меня все равно были сомнения.

Стоил ли мне искать это место?

Чтобы посмотреть в глаза Джозефины и не найти в себе ответа на вопрос почему я не смогла уберечь даже маленького ребенка?

Маленькую Сью.

В голове все еще бурлил тот момент, когда я передавала ее в руки убийцы. А ведь у той женщины были нежные и красивые руки. Пусть и морщинистые и сухие от возраста. Ее можно было легко спутать с заботливой бабушкой, которая с радостью примет заблудших путников. Как в сказках. Но сказки не подготовили меня к такому удару.

Сидя и смотря на то, как все вокруг безмятежно прогуливаются в летний