Полное погружение - Сергей Александрович Васильев

хоть и с сожалением, положил гаджет на стол и выключил лампу, — дело в главной компоненте всей установки, которой не было у полиции и нет у меня. Без этой неотъемлемой составляющей вся лаборатория превращается в набор никому не нужных электрических приборов и химических препаратов.

— Филиппов успел что-то скрыть? — попытался угадать Петя.

— Нет, — уверенно ответила Вася, — если бы так оно и было, установка в Порт-Артуре не смогла бы работать. Коль мы имеем дело с чем-то невоспроизводимым, то речь, скорее всего, идет о самом Филиппове.

— Точно, — прищёлкнул пальцами Налётов, — лабораторный контур данной станции настроен на собственное электромагнитное поле Михаила Михайловича, такое же уникальное, как отпечатки пальцев. Никто, кроме него, не смог бы запустить данную станцию. Поэтому Филиппов не боялся кражи самой лаборатории, а равно параметров ее работы — без него она была абсолютно бесполезна. Вторая установка, побывавшая в Порт-Артуре, работала в резонансе с электромагнитным контуром вашего отца, Василиса. Как вы догадались, что именно естествоиспытатель является главной компонентой дефлектора⁈

— Смотрела когда-то познавательный фильм «Пятый элемент», — улыбнулась Вася. — Стало быть, даже если мы поднимем со дна морского лабораторный реквизит, он так и останется нерабочим?

— Абсолютно верно! — кивнул Налётов.

— Даже если роль главного компонента сыграет тот, чей электромагнитный контур совпадёт с профессорским? — уточнила Стрешнева.

— У вас есть такой человек? — живо заинтересовался загрустивший Петя.

— Нет и быть не может! Это технически невозможно, — ответил инженер, — я же говорил, что электромагнитный профиль каждого человека уникален, а настройка установки на резонанс с ним занимает от года до трех лет. При этом далеко не каждая электромагнитная конфигурация годится для использования. Среди друзей, соратников и учеников Филиппова нашелся только один человек с нужными природными параметрами — Георгий Стрешнев. К тому же, при настройке требуется учесть сотни переменных параметров и шаг за шагом, экспериментально двигаться к получению нужного резонанса, иначе мы утонем в вычислениях…

— Если вы сможете оживить смартфон — не утонем, — возразила Василиса, — кроме универсальных коммуникационных возможностей, это ещё и вычислительная машина невиданной мощности. Во всяком случае для настоящего времени.

— Да вы сами, Василиса Георгиевна, для настоящего времени являетесь созданием, абсолютно невиданным, — усмехнулся Налётов. — У меня, честно говоря, уже голова идет кругом от новостей, но жажду информационную я так и не утолил. Предлагаю на некоторое время отвлечься от обсуждения наследства профессора Филиппова, чтобы вы смогли рассказать нам, что знаете про этот артефакт, а также про будущее, которое, насколько я понял, вам удалось наблюдать или даже посетить.

* * *

(*) Чарльз Лютвидж Доджсон — настоящая фамилия Льюиса Кэрролла.

Академическая справка:

Индивидуальный электромагнитный профиль человека — это совокупность характеристик собственного электромагнитного поля, генерируемого организмом. Это слабое, но постоянное излучение, которое возникает из-за электрической активности мозга и других органов.

Одна нейронная клетка участвует непрерывно в 40 тысячах биохимических реакций, стало быть, нейрон в мозгу непрерывно излучает 40 тысяч различных электромагнитных волн. Только в голове таких клеток не менее 100 миллиардов, а это 400 триллионов химических реакций, 400 триллионов электромагнитных взаимодействий, которые излучает наш мозг непрерывно!

Некоторые диапазоны электромагнитного поля, создаваемого телом человека:

Глава 39

Попаданцы

Больше всего Василиса боялась непредсказуемой реакции людей при знакомстве с гостьей из будущего. Как поведут себя? Что потребуют рассказать? Она часто представляла себе встречу с путешественником во времени и думала: как действовать, что спросить? Выходит он, такой красивый, из голубого искрящегося шара и говорит: «Здравствуй, Вася! Привет тебе из XXII столетия!» И что дальше? Узнать, победит ли она в предстоящих соревнованиях, закончит ли с красным дипломом университет или станет знаменитой, — казалось слишком мелким и совершенно несерьёзным. Задавать вопросы про судьбы всего человечества — пафосно: где она и где мировые проблемы цивилизации?

Но чтобы запросто сесть напротив за стол, без всякого волнения, замешательства и смятения, лишь раскрыв широко глаза, как это сделали Налётовы, слушать странницу, будто вернувшегося из отпуска или командировки человека, — это, знаете ли, неожиданно. К ним что, каждую субботу пришельцы с гастролями заскакивают? Или они не поняли, с кем имеют дело? Вроде бы, все слова сказаны, исходники озвучены — сидят, смотрят, внимательно слушают: инженер — напряжённо и настороженно, младший — вдохновенно.

— Моё поколение, — осторожно произнесла Стрешнева, словно пробуя ногой тонкий лёд, — называют зуммерами, от английского слова zoom — приближать или увеличивать…

— Будущее находится под влиянием англосаксонской культуры? — уточнил инженер.

— Больше, чем хотелось бы, — недовольно пробормотала Вася.

— А как называются другие поколения? — живо поинтересовался Петя.

— Бумеры, альфы, миллениалы… Всех и не упомню, — пожала плечами девушка.

— И что же вы увеличиваете и приближаете? — опять подал голос инженер.

— Говорят, что наше поколение — конструкторы будущего. Утверждают, что мы гораздо более чуткие, неравнодушные, чем все предыдущие… Хотя, я такого не вижу. Пофигисты и гедонисты — этого не отнять…

— Самокритично, — усмехнулся Налётов. — А ваши родители, Василиса Георгиевна, что с ними? Где они?

— Мои родители… — Вася запнулась. В её памяти навсегда сохранился образ старого родительского дома на окраине маленького шахтёрского посёлка у Азовского моря. После развала СССР всё выглядело по-сиротски. Зато родной угол, совсем небольшой и непрезентабельный, находился в самом центре орехово-миндального сада в окружении буйных кустов сирени, в стратегически важном месте: под ним проходил резервный ствол учебной шахты, где отец Васи оборудовал свою лабораторию.

Это было уютное место, где каждый уголок хранил тепло и любовь семьи. Особенно дорога ей была та часть дома, где располагалась огромная отцовская библиотека. Высокие стеллажи, уставленные книгами до самого потолка, создавали уникальную атмосферу непознанного. Между ними можно было заблудиться, как в лабиринте, и каждый раз находить что-то новое. Василиса любила прятаться между полок, представляя себя исследователем неведомых миров.

Главным владельцем этого богатства был её отец. Она сохранила его в памяти высоким, немного сутулым от постоянной сидячей работы, с живыми и добрыми глазами, которые при взгляде на Васю излучали особо тёплый, внутренний свет. У него были густые, тёмные волосы с проседью, которые он постоянно откидывал со лба, когда погружался в работу. Пальцы Василисы хорошо помнили жёсткую, волнистую отцовскую шевелюру, аккуратно зачёсанную назад. Лицо, обрамлённое лёгкой седой