Лотос и ветер - Джон Мастерс

«Но мы сделаем это! Маклейн весело продолжал. — Мы сделаем!

— Что «Уилл»?

«Сразимся. Молодой человек повысил голос еще выше. «Я слышал, собираются гильзаи. И, конечно, сорок тысяч из них осаждают Бобс. Надеюсь, русские сунут туда свой нос.

Робин молчал. За пределами тонкой, разбросанной колонны простирался Афганистан, такой же пустой, как Антарктика. И все же русские, индийцы и англичане боролись и маневрировали на этих бесплодных скалах. Он ненавидел их всех — включая афганцев, включая самого себя — и хотел бы оказаться где-нибудь в другом месте, подальше от всей их вражды.

Маклейн закричал: «Я слышал, что на самом деле Каваньяри убил переодетый русский. Почему у них не хватает мужества выйти и сражаться вместо этого грязного закулисного… Чего? Что это?»

Откуда-то впереди Робин слабо услышала треск прерывистой стрельбы из стрелкового оружия. Маклейн крикнул: «Там! Что я тебе говорил? Я ухожу… Жаль, что ты… остаешься. Слова прозвучали невнятно, когда молодой горец устроился в седле, заправил килт и пришпорил пони вперед. «Это позор…»

Пони перешел в галоп, и камни пролетели мимо головы Робина. Робин поднял руку в прощальном жесте и встал в строй. Возможно, это ничего не значит.

Голос у его левого уха произнес: «Хузур, Найк Дханбахадур, привет».

«О да, Дханбахадур. Видишь вон тот маленький скалистый холм? Я хочу, чтобы ты…

Отдав приказ, он сошел с рельсов, чтобы посмотреть, как проходит колонна с багажом. Стрельба теперь была громче. С большой площади впереди и слева от линиинаступления раздавались разрозненные выстрелы. Он слушал частью своего разума, остальная часть его была сосредоточена на наблюдении за лицами проходивших мимо него мужчин. Он попытался прочесть что-нибудь даже по носам погонщиков верблюдов, выглядывавшим из-под одеял, которые они носили. Он подумал: возможно, под одеялами они не слышат стрельбы. Но он спросил одного, и мужчина пробормотал: «Да, я слышу». Они были пешками. Они были безоружны. Если дикари спускались с холма и бросались на верблюдов, нанося удары ножом и стреляя, погонщики прятались до тех пор, пока все не кончалось, или смирялись со смертью, если она настигала их.

Гуркхи пронеслись мимо, как приземистые гончие, подняв головы и широкими ноздрями нюхая воздух. Заместитель Робина, Субадар Манирадж, со скрипом маршировал в хвосте багажной колонны. Где-то позади, вне поля зрения, находился батальон пограничных войск Пенджаба, составлявший арьергард бригады.

Субадар сказал: «Стреляют, сахиб. Есть новости?»

— Нет, Субадар-сахиб.

Робин пристроился рядом со стариком. Через полчаса, когда была середина утра, вдоль колонны проскакал всадник. Он остановился напротив Робина, развернул лошадь и наклонился с запиской. Робин развернул ее и прочел. — Нас просят выйти вперед, Субадар-сахиб, — сказал он.

— Вся компания?

— Да.

— Кто возьмет на себя сопровождение багажа?

«Нам придется уйти без помощи. Он подумал о беспомощных погонщиках верблюдов и добавил: «Боюсь, некоторые из этих бедняг погибнут, если гильзаи проникнут к ним».

— Мы потеряем палатку, и пойдет снег, — мрачно сказал старый субадар.

«Да. Sais!» Робин с трудом забрался в седло своего скакуна. — Собери роту и веди ее вперед, Субадар-сахиб.

Он пустился галопом вверх по тропе, Джагбир и конюх бежали вместе за ним, но постепенно теряли дистанцию. По дороге он увидел, что отряд сосредоточился среди переплетения невысоких холмов. Многие верблюды из обоза уже присели передохнуть; большинство вьючных мулов искали траву в каменистой почве. Воины сновали вокруг и перекрикивались друг с другом. Он увидел, как гигантские мулы батареи винтовых орудий отделились рысью от колонны впереди него, и услышал звенящий треск груза и сбруи, когда они вступили в бой. Как только он поравнялся с ними, они открыли огонь. Снаряд прогудел над долиной и разорвался с гулким треском на холмах слева от тропы. Небольшой гриб дыма с примесью земли поднялся на склоне холма и долгое время висел там в густом воздухе.

Он нашел своего командира, подполковника Франклина, в группе, собравшейся вокруг громоздкой фигуры бригадного генерала, человека, которого они прозвали Стариной Альмой. Остальные избатальона Робина, 13-го гуркхов, были разбросаны, как темно-зеленые кусты, по холмам, обрамляющим тропу впереди, и среди скал в долине. Сегодня, за исключением роты сопровождения багажа, они были авангардом бригады. Горцы Макдональда непринужденно стояли плотными рядами по четыре человека; почти у каждого из них была густая борода, и многие курили трубки, небрежно опираясь на свои винтовки.

Подполковник Франклин сказал: «А, Сэвидж, у нас есть для тебя работа, важная». Он озабоченно улыбнулся. Робин улыбнулся в ответ, но не потому, что у него была важная работа, а потому, что ему нравился полковник Франклин, и он знал его с детства. Подполковник сказал: «Генерал объяснит вам это сам. Мой грум подержит вашу лошадь, пока… Где ваша компания?

«Поднимаюсь… Сюда, сэр! Он прервался, чтобы ответить на вызов бригадного генерала.

«Мистер Сэвидж, как поживаете? Старая Альма официально пожала ему руку. — Я полагаю, нас не представили?

— Нет, сэр.

Генерал погладил свои густые бакенбарды цвета бараньей отбивной. «Я имел честь очень хорошо знать вашего отца на протяжении ряда лет. У вас есть все основания гордиться своим происхождением, молодой человек. Он все еще состоит в штабе Южных сил?

«Насколько я знаю, сэр,» холодно ответил Робин. Все знали его отца и считали его великим героем. Возможно, так оно и было, в конце концов, но…

Генерал продолжил, слегка нахмурившись от тона Робина. «Теперь, Сэвидж, у тебя будет возможность оправдать его ожидания. Вы раньше участвовали в боевых действиях?

— Нет, сэр.

«Ах, хм. Что ж, всем нам когда-то приходится начинать. Это важно, возможно, жизненно важно. Я думаю, мы можем смело положиться на воспитание этого молодого офицера и преодолеть его неопытность, не так ли, Франклин?

— Да, сэр, да, сэр, — поспешно согласился подполковник Франклин.

«Очень хорошо. Слушай, Сэвидж. Наши разведчики, подкрепленные словами агента, который прибыл в колонну этим утром, сообщают мне об этом.

Робин слушал и наблюдал за лицом генерала. У старого Альмы была маленькая бородавка на верхней губе, возле носа. Он был большим и неистовым и, как говорили, не знал, что такое страх. У него был крест Виктории; но он, казалось, наслаждался тем фактом, что такой приятный человек, как полковник Франклин, боялся его. Среди старших офицеров было много жертв, в основном выигранных в Крыму или во время Мятежа. Его мачеха как-то сказала ему, что в те дни они отправили его отца на викторию, но в конце концов он этого не получил; должно