Лотос и ветер - Джон Мастерс

приостановили свое продвижение, выстрелили и двинулись дальше. Двое танцующихсделали пируэт и скрылись из виду. Гуркха упал слева, рядом с Манираджем. Субадар сделал экономный жест обнаженным мечом, и двое мужчин отступили, чтобы остаться со своим раненым товарищем. На Северо-Западной границе Индии и за ее пределами ни раненых, ни мертвых никогда не оставляли в покое.

Темп все ускорялся. Робин посмотрела направо и налево и с удивлением увидела, что ноги гуркхов взяли под контроль их тела и мозги. Там был Наик Дханбахадур — он пытался поддерживать ровный темп на плацу, но у него не получалось. Он шел, затем его сильные ноги переходили на бег; через несколько шагов он переходил на шаг; через пять секунд он снова переходил на бег. Интервалы между ходьбой становились короче и реже. Огонь противника продолжал усиливаться.

Субадар Манирадж что-то кричал Робину с другой стороны холма. С удивлением он отметил, что ничего не слышит из-за шума битвы. Снаряды гаубиц грохотали над головой, как ленивые поезда по железному мосту, разрывы отдавались эхом среди холмов. Застучали пули, и гильзаи закричали.

Внезапно наступила тишина. Отряд достиг укрытия за последней выпуклостью склона холма. Здесь гильзаи на гребне не могли их видеть. На этот раз Робин ясно услышал крик старого субадара. — Примкнуть штыки и атаковать, сахиб!

Горнист ждать не стал. Он поднес горн к губам и протрубил призывы. Зеленые человечки вонзили штыки в боссов, подняли винтовки и ринулись вперед. — Айо Гуркхали!

Штыки блеснули на гребне, пронзая низкие снежные тучи. Робин бросился бежать. Битва была такой же захватывающей и ужасной, как он и ожидал; но он только наблюдал за ней. Он не вложил в это ни капли своего сердца и почти ничего из своего разума.

Гильзай вскочил, как чертик из табакерки, с земли в пятнадцати футах от него и с воплем побежал вперед. Робин стоял неподвижно и смотрел, как мужчина приближается с поднятым ножом. В эту долю секунды он увидел страсть в темных глазах, а затем проблеск чего-то еще. Сомнение? Почему?.. У мужчины была борода. Несомненно, это он стрелял в Робина на склоне холма. Затем глаза и то, что было в глазах, исчезли, и глаза опустились, и макушка головы опустилась. У локтя Робин из винтовки Джагбира повалил дымок. Стоя неподвижно, Робин наблюдал, как Джагбир вытащил свой кукри, схватил раненого Гильзая за волосы, запрокинул его голову назад и одним размашистым ударом обезглавил его. Тогда Джагбир, смеясь, швырнул голову горнисту и сказал: «Лови?»

Робин достал бинокль и осмотрел гребень холма и бесплодную местность вокруг. Впереди холм спускался к довольно широкой, окутанной туманом долине. Это была долина, которая, по словам генерала, находилась в тылу противника, напротив основных сил бригады. Справа от него находился холм, который был первой целью Маклейна. Оглянувшись назад, он увидел, что горцы рассыпались веером у его подножия, готовясь к штурму.

Субадар Манирадж стоял рядом с ним, его лицо было серо-зеленым, а белки глаз красными. Эти красные глаза — вы читали о них, но глаза гуркхов на самом деле становились водянисто-красными в бою. А у женщин?

Субадар сказал: «У нас здесь, наверху, пять их тел. Остальные убежали. Стрелки Нарбир и Тулбахадур убиты, семеро ранены, никто серьезно. И, — голос старика стал сердитым, — почему вы не вытащили свой меч, свой пистолет, сахиб? Вас могли убить. Я видел. Что бы сказал мне твой отец?

«Простите, Субадар-сахиб. Я забыл.

«Забыл! Мне отправить раненых обратно под конвоем?

Робин потрогал пальцами холодную рукоятку своего пистолета. Забыл? Он даже не участвовал в битве; его и сейчас нет.

Раненые. После атаки бригада будет продвигаться вниз по долине перед ним. Его раненым людям будет легче спуститься туда тогда, чем возвращаться обратно сейчас. Он сказал: «Нет, окажите им первую помощь и оставьте их с нами, сахиб. А нам лучше приготовиться поддержать горцев на их холме. И дать ответный сигнал «на позиции» с указанием количества жертв.

«Хавас! Субадар тщательно отсалютовал и захромал прочь, выкрикивая приказы и размахивая мечом. Джагбир открыл свой рюкзак, достал холодную чупатти и начал запихивать ее в рот.

Из долины впереди и с холмов слева, откуда противник увидел, что рота Робина теперь находится у них на фланге, гильзаи открыли снайперский огонь. Джагбир перекатился на бок за камнем и продолжил есть. Субадар Манирадж загнал гуркхов на закрытые огневые позиции. «Возможно, будет контратака», — подумала Робин.

Между плывущими облаками он мог видеть далекий путь к Гиндукушу на севере. Конечно, только плотность воздуха мешала ему видеть весь мир. Груда камней, которую полковник Франклин увидел снизу, оказалась разрушенным зданием. Выцветшие молитвенные флаги трепетали на ледяном ветру, их древки были закреплены среди острых камней, усыпавших вершину холма. Робину показалось, что он увидел статую в здании. Если так, то это не могло быть мечетью. Это было странно и интересно. Он мог видеть происходящее в битве оттуда, как и откуда угодно еще. Он подошел к нему.

ГЛАВА 4

На вершине холма справа возвышалось небольшое возвышение. Там стояли руины и статуя. Снизу земля казалась плоской, но на самом деле она была волнистой и давала убежище в своих складках всем, кто не стоял и не ходил. Уходя, Робин думал, что Джагбир не видел, как он уходил. Санитар продолжал запихивать в рот чупатти и разговаривать с горнистом; он должен был все время присматривать за Робином — также Робин должен был сказать ему, куда он направляется. Но Робин не хотел, чтобы кто-нибудь был с ним сейчас, даже Джагбир. Он не мог быть один на вершине холма, поскольку здесь была сотня солдат, но он мог побыть один. Солдаты были здесь, но они были заняты своими делами: чистили винтовки, пополняли боеприпасы, готовились к наступлению или контратаке. С Джагбиром все было по-другому; он был делом Джагбира.

Старый храм был маленьким и квадратным. Вероятно, он никогда не был очень высоким, и теперь стоял почти вровень с камнями, из которых был сложен и много раз переделывался. Робин остановился в десяти шагах от него, гадая, кто построил его в самом начале, и думая о завоевателях, которые прошли этим путем до него. Со времен Александра многие военачальники, возглавлявшие множество армий, прошли этот путь, вырвавшись из бурных цивилизаций Персии и Месопотамии к Индии, которая называлась Голкондой.

Внешние стены теперь были высотой в один или два фута. Когда-то здесь была внутренняя камера, и южная стена ее сохранила три части нетронутыми.